— В те времена, как видно, ваш народ был весьма многочисленным, — заметил Рисдейл.
— Многочисленным, сэр?! — вскричал лепрекон. — Еще каким многочисленным! Да в те времена каждый куст вереска скрывал одного из наших, и буквально под каждой колючей изгородью, что сбегает с холмов к болотам, было закопано по горшку с золотом. А когда мы пели по вечерам, те, кто способен улавливать подобные вещи, могли слышать нас на расстоянии многих миль. Такие были деньки, сэр.
— Но в наши дни мы почти не видим таких, как вы, — сказал Рисдейл.
— Не видите, — подтвердил лепрекон. — И, конечно, на болотах стало очень одиноко и пустынно без лепреконов, особенно когда ветер с воем проносится над топями, и пушистые метелки вереска клонятся в одну сторону, и кричат кроншнепы, и бекасы, блистая крыльями, взмывают в небо, и горят в бочагах красные и зеленые мхи, но нигде, нигде не видно никого из наших. Без лепреконов, мчащихся через болота во всех направлениях, топи уже не те — не такие, какими они были когда-то.
— Но почему, — спросил тогда Рисдейл, — почему на болотах больше нет никого из вашего племени?
— Я скажу почему, — ответил старик. — Мало кто из настоящих джентльменов путешествует теперь по сельской местности, а раньше было не так. В прежние времена они бродили повсюду, и у каждого была с собой заветная фляжка. И в прежние времена было гораздо больше виски, чем теперь. Виски было столько, что хватало всем.
— А разве лепреконы пьют виски? — удивился Рисдейл.
— Они не пьют, — ответил лепрекон. — Но в те времена, когда люди пили больше виски, они встречали нас гораздо чаще. А теперь болота осиротели.
И с этими словами старый лепрекон бросился через болото прочь.
Когда-то я слышал немало историй о человеке, который съел феникса, и мне стало любопытно, какие еще встречи с удивительными существами, что скитаются в сумерках за стенами человеческих обиталищ, ему довелось пережить. Я, однако, долгое время не мог узнать ничего нового, то ли потому, что лучшие истории уже были рассказаны, то ли потому, что мой интерес вызвал подозрения (которые поразительно быстро расцветают на ирландской почве), что я, мол, не только стремлюсь сунуть нос в чужие дела, но и к тому же сомневаюсь в том, что мне рассказывают. Мне, однако, не верилось, что ничего нового я не услышу, ибо Ирландия полна чудес, а имея под рукой человека, который не раз с ними сталкивался, можно было не сомневаться, что удивительные истории непременно будут, и будет их немало. И вот мне пришло в голову, что самым простым способом узнать что-нибудь новенькое было бы познакомиться с этим человеком поближе. Сделать это можно было довольно просто, и вскоре я уже сидел на скамье из гладкого потемневшего дерева перед большим очагом в доме матери Пэдди, и ветер гудел в трубе, сквозь которую по вечерам, — стоило только немного наклониться, — были видны звезды.
— Мне рассказывали — ты повидал кое-что интересное, — сказал я Пэдди.
— А, это все пустяки, — ответил он.
— Я имею в виду духов и лепреконов, — пояснил я.
— Ну да, конечно, я их видел, — сказал он.
— Мне вот что любопытно, — проговорил я, — видел ли ты кого-нибудь кроме них.
— Только тех, кто живет на болотах, — ответил он, — да по обочинам проселочных дорог или в древних развалинах. В развалинах их особенно много.
— Кого же именно? — спросил я.
— Ну, тех, обыкновенных, которых так много в Ирландии, — ответил он.
— Ты когда-нибудь встречал баньши? — спросил я, думая о том, что о баньши-то слышали все, но никто их не видел. Именно о таких существах мне хотелось расспросить Пэдди О’Хоуна, ибо других я мог видеть и сам.
— Баньши? — переспросил Пэдди. — Конечно, я видел баньши.
— Это интересно, — сказал я. — Не мог бы ты рассказать мне о том, на что она похожа?
— Она выглядела как самый обыкновенный дух, — пожал плечами Пэдди. — Тонкая, серая, немного туманная… Пожалуй, я расскажу, как я с ней встретился. У лорда Монагана, знаете ли, был луг площадью не больше двух акров, который был ему совершенно не нужен. От поля такого размера нет никакой пользы, к тому же оно было сплошь заболочено. Совет самоуправления графства хотел построить на нем коттедж для кого-нибудь из крестьян-арендаторов, но лорд Монаган не позволил. А как раз в это время один из наших парней, — Майк Кинеган его зовут, — собрался жениться, но свадьба могла состояться, только если бы он заполучил этот коттедж. Понятно, что ему очень хотелось, чтобы коттедж построили как можно скорее.
— Почему же совет решил строить коттедж именно на этом лугу, если, как ты говоришь, он весь заболочен? — спросил я.
— Вы, видно, не понимаете… — сказал Пэдди. — Люди, которые все это решили, живут в Дублине, а это около пятидесяти миль отсюда; то есть, я не знаю точно, сколько миль от нас до Дублина, но суть в том, что они никогда сюда не приезжали и в глаза не видели луга лорда Монагана, в котором и двух акров-то не будет. Зачем, когда этот луг отмечен у них на большой карте? Правда, на карте не увидишь, что он весь зарос камышом да кугой, но Кинегану это было все равно: он хотел жениться, и ему было наплевать, где будет стоять его коттедж — на болоте или на голой скале. Но, как я уже говорил, лорд Монаган не захотел отдавать луг, хотя для него эти два акра были сущим пустяком. И в конце концов наши деревенские пришли ко мне и спросили, не могу ли я как-то переубедить лорда Монагана, а я ответил: «С тем же успехом можно пытаться сдвинуть Гибралтарскую скалу». А они сказали: «Ты сумеешь, если только заручишься поддержкой сам-знаешь-кого». И я спросил: «Кого именно вы имеете в виду?» А они ответили: «Может быть, баньши тебе поможет».
«Мне не хотелось бы лишний раз к ним обращаться, — сказал я на это, — потому что негоже людям беспокоить подобных существ по пустякам».
А среди тех людей, которые ко мне пришли, был и Майк Кинеган; он посмотрел на меня очень жалобно, и тогда я сказал: «Ну, хорошо, я попробую».
И Майк Кинеган сказал: «Если ты это сделаешь, я дам тебе столько денег, сколько стоит одна телка».
А я ответил: «Я не возьму никакой платы за обычное дружеское одолжение и тем более не стану брать денег за то, что обращаюсь к потусторонним существам. А вот бутылка виски — дело другое, потому что погода нынче стоит сухая».
Тогда действительно было очень сухо, ибо мы не видели дождя уже целую неделю, и все согласились, что погода стоит ужасно засушливая. И с этим они ушли — Майк Кинеган и трое его друзей, но скоро вернулись и принесли бутылку виски, вернее, две бутылки, ибо я рассказываю вам, как все было, и каждое мое слово — правда.
