В первой же деревне собирались купить лошадей, но деревенька была настолько нищей, что лошадьми здесь гордо называли двух древних тощих кляч, а землю пахали на волах, так что купил властитель возок, и дальше они несолидно тряслись в телеге, но получалось все же быстрее, чем идти пешком. В городе, где имелся портал, у властителя образовались какие-то дела, и Квадра, предоставленная сама себе, поселилась в гостинице средней руки, развлекаясь посещением местных злачных мест, где имелись в избытке самые разнообразные женщины, даже на придирчивый вкус Гая. Вина имелись тоже самые разнообразные, так что пил Дан – ой-ой-ой, даже Квадра озаботилась. Он с вина пьянел медленно, но становился плохим: злым и раздражительным, как с большого количества водки, так что кто-то непременно не спускал с него глаз. Чаще всего – Лара, которая не пользовалась злачными местами. Дан спьяну пристал к ней с расспросами насчет ее сексуальности: ну, мол, неужели мужика-то не хочется, просто случайного какого, ей же достаточно плечиком повести – и все к ногам повалятся, торопливо расстегивая штаны. Ждал, что в лоб получит, но не получил. Нет, не хочется, сногсшибательные суккубы не то чтоб фригидны, однако равнодушны к этому делу, ведь не хочется же ей плечиком повести перед Даном или Алем. Или вон даже властителем – ведь какой мужчина, мечта! Да и они не последние, а Гай вон каков красавчик, среди вампиров этакие большая редкость. Но – не хочется. И так замечательно, что и они на нее не смотрят как на женщину и даже такие дурацкие вопросы задают.
В общем, они напились вместе, как когда-то напились Данил Лазарцев и Витька Олигарх. Узнали, что Сашка без вести пропал – и напились по-черному.
Тоска все равно не проходила, Дан загонял ее поглубже, она, конечно, слушалась, но это категорически не нравилось Квадре. Ты – человек. Ты – чувствуешь. Сильнее, чем мы. Так и оставайся человеком, если больно – пусть больно, боль быстрее пройдет, если ее не загонять внутрь.
Добил Шарик. Когда Дан, прислонив плавающую кругами голову к столбу, сидел на террасе на манер американского шерифа из кино, то есть закинув ноги на перила, дракон, распугивая клиентов, притопал и положил Дану на живот какой-то комок. В пасти нес. Дан пошевелил комок пальцем, и тот расскулился отчаянно и громко. Весь вид дракона говорил: ты же мечтал о собаке, на тебе собаку, только перестань грустить, я даже ревновать не стану, что я, дурак какой, к шавке ревновать, а тебе ж хочется, ты Тяпу свою помнишь, ну вот тебе новая Тяпа. Или Тяп. Дан поднял щенка и поднес к лицу. Он был мал, несчастен, грязен. От силы месяц, как не меньше, глазки еще мутные. Тощий. Дан негромко позвал слугу, расторопного парнишку, прекрасно понимающего, когда могут обломиться приличные чаевые, и потребовал теплого молока, можно с медом, в бутылочке с соской, как для младенцев. Где мальчишка добывал соску, неважно. Щенок угрелся на груди Дана, попискивая тоненько и жалобно, сетуя на полную несчастий собачью жизнь. Молоко он жрал так, что Дан насилу выдернул у него изо рта соску. Помаленьку надо привыкать к хорошей жизни, дружок. Помаленьку.
Когда властитель объявился через несколько дней, Квадра в полном составе играла с неуклюжим мохнатым созданием, а Шарик умиленно за ними наблюдал.
Щенок прекрасно угнездился за пазухой, либо спал, скрывшись с головой, либо высовывал нос наружу и с интересом разглядывал окрестности, суетиться и пищать начинал, когда ему требовалось справить нужду. Догадывался, поросенок, что в случае чего ему же самому сыро и неуютно станет. Порталом они почему-то не воспользовались, ехали по маршруту, ведомому одному властителю, и то вряд ли. Дану казалось, что порой он выбирал направление произвольно. Ночевали чаще всего под открытым небом, выставляя на стражу не только Шарика, но и кучу всяких магических заморочек в исполнении обоих магов. Хорошо, погода стояла нормальная. Все укладывалось в ту самую картину, которую так не хотелось себе представлять, и Дан не представлял. Он все еще не мог выпустить из памяти облик Кайи. Ну что – всего несколько дней, всего несколько поцелуев, всего только взгляд, в котором сосредоточена скорбь всех эльфов. Женщина, которой он не сумел помочь. Или не захотел по-настоящему? Сорвался бы, поехал за ней… а властитель бы позволил, потому что все равно было поздно. И что? Оторвал бы голову Кондрату? Ага. Вот наоборот – вероятнее, потому что против магии, увы, сталь бессильна, если только не из-за угла.
За тридцать лет там, дома, Дан не видел смерти. Один раз в детстве был на похоронах, но был маленьким и ничего не понимал, умер дальний родственник, и на похороны его взяли только потому, что оставить было не с кем. Сашка? Ну да, Сашка. Не вернулся. Словно уехал навсегда. Он не видел и как умирала Дана, и как умирала Кайя, только все равно – теперь знал, сам уж столько крови пролил, что страшновато думать, ну да, оборонялся, нападал редко… да и нападал ли? Ведьмочку одну из костра вытаскивал самым натуральным образом, а ему помешать решили, саданул тогда наиболее ретивого эфесом в висок, да наповал, руки обжег, когда ее из огня пытался вытащить. Гай отшвырнул его на несколько метров и, шагая в костер, еще успел выразительно себя пальцем по лбу постучать: совсем придурок? Ведьму они потом еще полечили, а потом, несмотря на ее мольбы и вопли, сдали гильдейской страже, и честно говоря, Дан не интересовался, что с ней сталось. Очень может быть, что и повесили, да веревка – это быстро. Поведение Дана, включая убиение, сочли правомочным, потому как он содействовал соблюдению законности, и даже пальчиком не погрозили, разве что властитель у Гая жесту научился, тоже себя по лбу постучал: ну что за идиот, в огонь лезть, когда вампир рядом и демон, иногда работать мозгами должен даже Меч Квадры …
Привык к тому, что смерть рядом. Сегодня он мечом в висок, завтра его. Сегодня его Гай прикрыл, а завтра он прикроет Аля. И казалось это таким естественным, что Дан даже не удивлялся себе. А что было, когда первую шею свернул? Полоскало-то сколько, а страданий – чей-то сын, чей-то внук… Казалось концом света. И ничего, никакой не конец. Не считать же, сколько супостатов на тот свет отправил. А Дана помнилась. И Кайя. Погубил обеих. Ну да, не впрямую, косвенно, но погубил, никуда не денешься. Простое осознание простого факта. Не угрызения совести, не комплекс вины – сама вина.
Остальные то ли понимали, то ли чувствовали, не только Квадра или Шарик, но и властитель. Не переубеждали. Считали, что должен переболеть сам. Вот и таскал его властитель по свежему воздуху, не рвясь открывать портал – а мог без проблем, в любую знакомую точку, хоть в замок свой расчудесный, хоть в столицу, хоть к черту на рога, если бывал там хоть раз. Однако тащился на транспорте мощностью в одну лошадиную силу, развлекался общением с Квадрой и постоянно напряженно думал, и было это так заметно, что поднабравшаяся наглости Квадра даже и не комментировала. Ну так кто угодно бы напрягался, подозревая своих неизвестно в чем. Властители – это ж даже не класс, не общество, не орден, не гильдия, это каста.
