целая компания, с замиранием сердца вчитавшаяся в газетные строки. Что-то подобное творилось и в маленьких кофейнях, где на столах остывало кофе, а посетители сидели, уткнувшись в газету.
Казалось бы, что там могло быть такого особенного? Еще одна статейка о богатом кладе, о колдунах и ведьмах, о младенцах с двумя головами или другой подобной дребедени? Однако, реальность была гораздо интереснее.
* * *
Газета «Столичный вестник».
'… Это дело, больше недели будоражившее жителей нашего города, к счастью, счастливо разрешилось. Похищенная Елизавета Мирская, дочь высокопоставленного служащего Отдельного жандармском корпусе, благополучно вернулась домой и сейчас окружена вниманием и заботой. Но еще сутки назад она готовилась к страшной смерти от рук подонка в человеческом обличии, готовившегося ее убить. Как сообщают наши источники, злодей специально приготовил топор и веревку, а также выкопал глубокую яму.
… Одному только Богу известно, какие ужасы претерпела юная девица, побывавшая в лапах злодея. К счастью, ее здоровью ничего не угрожает. Осмотревший ее врач, нашел состояние пострадавшей приемлемыми и не угрожающим ее жизни. Однако приписал ей полнейший покой и особые капли из Франции, стоящие баснословных денег.
… Особую пикантность этой счастливо окончившейся истории придает и фигура самого спасителя. Им оказался уже знакомый нашим читателям Рафаэль Мирский, отмеченный за храбрость на пожаре высокими наградами. И вновь юноша проявил себя настоящим героем, не побоявшимся вступить в страшную схватку с ужасным злодеем и постоять за честь благородной дамы. Нам еще не удалось поговорить с ним по причине его ранения, но уже сейчас можно утверждать, что его поведение достойно всяческого восхищения. Один и абсолютно безоружный, юноша бесстрашно вступил в схватку с десятком злодеев, многие из которых имели огнестрельное оружие. В него летели пули, но разве мог он отступить?'.
* * *
В это же самое время в казематах Петропавловской крепости, куда помещали лишь самых отъявленных преступников, появился новый сиделец. Это был высокий худой мужчина с одутловатым лицом, явно, опухшим от сильных побоев.
Едва он переступил порок крепости, на него сразу же надели полосатую робу. Но ногах и руках заклепали неподъёмные кандалы. Нижнюю часть лицо закрыла стальная полумаска. Кто-то наверху, видимо, очень сильно хотел, чтобы заключенный дожил до суда.
— … Ты оглох что ли? Я же сказал позвони!
Из под маски раздавался уже порядком охрипший голос. Похоже злодей кричал довольно давно и никак не мог успокоиться. Но, к сожалению, всем здесь было все равно. Исполинские стены старой крепости слышали много пронзительных криков, безутешных рыданий, спасительных воплей, но ничто из этого не достигло нужного.
— Я заплачу! Слышишь⁈ Сколько скажешь, столько и заплачу. Скажи сколько и через пару часов тебе их принесут! Сотку хочешь? Или две сотки? Не-ет, давай пять сотен за один паршивый звонок! Я дам тысячу рублей за этот чертов звонок! Ты оглох⁈
А троица надзирателей с невероятно равнодушным видом продолжали конвоировать его по коридору. Даже ушами не вели на его выкрики о всех этих деньгах.
— Уроды, вы знаете, кто за меня впишется? Самый главный жандарм! Ясно! Мне сам Мирский должен! Я же его дочку спас! Дайте мне позвонить! Черт! Придурки! Совсем пропили свои мозги! Мирский же вас вздернет…
Одного из конвоиров, наконец, надоели эти крики и он резко ткнул заключенного в бок. От сильного удара того сильно приложило о стены.
— Заткнись, — прошипели в его сторону. — Здесь не любят таких крикунов. Вырвут язык и выбросят собакам. А про его превосходительство еще хоть слово скажешь, сами язык вырвем. Это ведь ты, сука, его дочь украл и хотел убить! Душегуб проклятый! Я бы тебя сам тут придушил, чтобы другим неповадно было! Понял, сучий потрох?
Услышав это, заключенный сбился с шага и свалился на каменный пол. Но тут же вскочил с бешеными глазами и снова принялся орать:
— Суки! По беспределу закрыть хотите⁈Твари!
Но конвоиры больше и не думали церемониться. Снова, как и в прошлый раз, ему врезали по печени, заставляя с кряхтением привалиться к стене. После приложили пару раз прикладом карабина по роже, разбивая в кровь нос и губы.
— Чтоб вы сдохли…
Добавив на последок еще пару раз, они успокоились и, подхватив заключенного за руки, потащили в камеру.
— … Зуб даю, это марафетчик. Видите, как беснуется. Ломка у него началась, оттого и на людей бросается.
— … Да, совсем малахольный, ирод… А говорили, лютый совсем…
— … Ничаво таперича шлепнут, злодея…
— … Туда ему и дорога…
* * *
По длинному сырому коридору Петропавловской крепости шли двое. Высокий господин кутался в теплый плащ, брезгливо оглядываясь по сторонам. Впереди него семенил пузатый тюремщик с огромной связкой железных ключей, то и дело угодливо оглядывавшийся назад.
— Что он?
— А что с ним будет, Ваше Высокопревосходительство? Поначалу шибко буянил. Орал так, что железо звенело. А как охрип, то и затих. Таперича совсем шелковый.
— Били поди, — тот, кого назвали Высокопревосходительством, скорее не спрашивал, а утверждал. — Надеюсь, хоть в сознании, а я вас знаю, стервецов. Все мозги выбьете…
— Извольте не сумлеваться, Ваше Высокопревосходительство, — тюремщик попытался выпрямиться на армейский манер, но не получилось — пузо мешало. — Как родненького сыночка били — мягонько.
У нужной двери пузач остановился и долго бренчал ключами, ища подходящий. Когда же нашел, то еще столько же пытался им попасть в замочную скважину.
— Что ты там возишься, собачий сын? — теряя терпение, буркнул господин. Не в его планах было тут задерживать больше, чем этого требовалось для дела. — Или думаешь, что больше делать нечего, чем здесь шляться?
С испугу тюремщик неловко дернул ключами и тут же их выронил. С извинениями поднял и снова начал копаться.
— Вот, вот, Ваше Высокопревосходительство, готовенько, — униженно кланяясь, тюремщик распахнул дверь. — Вон и сиделец. Живехонький, свеженький.
Сиделец, и правда, был «живехонький». Но свеженький ли, был большой вопрос. Судя по уже сходящим с лица синякам, били его не сегодня и не вчера.
— А ну встал, ирод! Не видишь, кто к тобе самолично пришел⁈ — войдя в камеру, прикрикнул пузан. При этом недвусмысленно показывал на свои кулаки. Мол, вот тебя что ждет в случае ослушания. — Быстро свои кости подымай!
Гость и сиделец молча уставились друг на друга. Ни тот ни другой не делали попытки заговорить.
— Жди за дверью! — господин кивнул тюремщику. Тот было заупрямился, сверкнувшие гневом глаза гостя мигом «вытолкали» его в коридор.
Как только в камере осталось лишь двое, заключенный поднялся с нар.
— За тобой услуга, господин хороший, —
