class="p1">Это был Лейн. Англичанин подоспел в самый последний момент, всадив колун точно в голову аборигену, который уже готов был располосовать Карна от плеча до бедра. Ральф тут же отскочил назад, а Карн, у которого даже не было времени поблагодарить своего спасителя, тут же подчинил себе еще одного воина и восстановил строй.
Он не видел, с каким ожесточением позади него сражается каинит. Арминиус был подобен самому Вотану, в которого верил при жизни и чьим именем приносил клятвы. Хотя его нынешняя не-жизнь отличалась крайне низкой степенью религиозности, так что подобное сравнение показалось бы вампиру в лучшем случае забавным.
Арминиус выбросил вперед правый гладиус, пронзая шею атакующего противника,и сделал шаг в сторону, уходя от слишком медленного и неточного удара следующего врага. Развернулся, перерубил ему позвоночник, пригнулся, продолжая движение, и обрубил другому обе ноги.
Вскочив, он поднял клинок, чтобы блокировать и свести в сторону топор, направленный ему в голову. В это время другой клинок, описав короткую дугу, отсек очередному противнику руку. И прежде, чем обрубок коснулся земли, еще две жизни были безвозвратно утеряны.
Дважды за этот бой примитивные кривые топоры дусгэйовэх полоснули вампира по груди. Оба раза вражеская сталь не справилась с кольчужным полотном, и все же это было неприятно. Арминиус отскочил назад, позволяя инерции атакующих толкнуть их тела точно на его клинки, затем сам ринулся в атаку, врубаясь в гущу врагов, словно не ведающий страха берсерк.
Минуло несколько коротких мгновений прежде, чем он получил ощутимый удар в правое плечо, который разорвал кольчугу, осыпавшуюся на окровавленную землю стальным дождем. Разломанные и скрюченные кольца с оторванными клепками смешивались с ярко-алой влагой, противно хлюпающей под десятками босых ног. Союз железа и крови, столь поэтичный на страницах исторических романов, в реальности представлял собой жуткое зрелище, способное свести с ума нормального человека. Хотя… кто из нас рискнет назвать себя нормальным?..
Следующий удар каинит пропустил в область ключицы, этот тоже разорвал кольчугу и даже коснулся его ледяной плоти. А потом топор чересчур быстрого аборигена, зашедшего справа, врезался ему в колено и повредил переднюю крестовидную связку. Арминиус не издал ни звука, но правая нога тут же подогнулась и он упал на раненое колено. Усилием воли вампир погнал кровь в пораженную область, чтобы ускорить регенерацию.
Минувшей ночью в лесу он наткнулся на одного из дусгэйовэх, молодой парень с изрисованным сажей лицом охотился, но сам стал добычей. Арминиус выпил его до суха. При иных обстоятельствах это обошлось бы ему дорого– увесистой крупицей его человечности. Но сейчас от этого завесило выживание, и не только его собственное. Поэтому каинит не испытывал угрызений совести, напротив – он теперь не сомневался, что все сделал правильно, иначе сейчас ему не откуда было бы взять силы для экстренного восстановления.
И все же врагов было слишком много, ему не хватало скорости на всех…
Он вскинул оба клинка, уколов одного аборигена в грудь, другого – в промежность. Отклонился назад и пригнулся, уходя сразу от двух атак. Ему расцарапало шею, еще один удар пришелся по затылку и едва не снял ему скальп.
Аборигены умирали один за другим, но на смену погибшему тут же вставали двое новых. Они давили массой и хотя у них не было оружия, способного подарить Сыну Каина Последнюю Смерть, эти безумные фанатики могли разорвать его на части, буквально. И это было бы не менее действенно, чем, скажем, серебряный кол в ледяное сердце.
Вампир завалился на спину, удары посыпались со всех сторон. Связка почти восстановилась, но подняться он не мог – тела мертвых аборигенов придавили его к земле. Чтобы сбросить их, пришлось бы ослабить защиту, что в его ситуации казалось верной гибелью. Поэтому Арминиус оставил попытки освободиться и легким ударом с полузамаха (другого из лежачей позиции не нанести) перерубил чью-то ногу, затем прикрылся локтем от удара в голову, почувствовав, как вражеский топор вспарывает кожу и мышцы на плече.
А потом кто-то сдернул одного из мертвых аборигенов с Арминиуса. Спустя мгновение исчезло второе тело, а один из атакующих жутко завопил и рухнул на землю с развороченной спиной. Над ним возвышался Ральф Лейн, который после спасения Карна инстинктивно переключился на фланг каинита, и не ошибся в выборе тактики.
Вампир не преминул воспользоваться возможностью и вскочил на ноги, всаживая один клинок в подбородок ближайшего аборигена, а второй выбрасывая влево – в сторону воина, который пытался атаковать англичанина. Он завертел восьмерку с ужасающей скоростью, превращая пространство перед собой в стремительное мельтешение закаленной стали. Во все стороны полетели отрубленные конечности и адские крики нестерпимой боли наводнили окружающий мир. Арминиус заставил приливную волну аборигенов откатиться, а Лейн отскочил ему за спину.
Англичанина трясло, его зубы стучали, а глаза полнились слезами. И все же он не собирался сдаваться, а потом неожиданно почувствовал нарастающую боль в левом боку. Он опустил глаза и увидел аборигенский топор, торчащий у него из-под ребер. Лейн даже не заметил, когда получил этот удар. Он плавно опустился на землю, чувствуя, как силы покидают его тело вместе с кровью, вытекающей из глубокой раны.
Ральф видел, что Арминиус и Карн на грани гибели, но все еще держатся. Благодаря ему. Он не чувствовал за это особой гордости, просто делал, что должен был. Ему было жаль другого – теперь он не сумеет помочь однорукому воину, что сражается с крылатым чудовищем на окровавленных ступенях мерзкого храма. Но чудо, повеление судьбы или чья-то воля, а может все они вместе взятые не оставили Мидаса в беде…
В этот момент фригийский царь в тысячный раз со всей теплотой и нежностью, на какую только был способен, вспомнил свою правую руку. Ныне отсутствующую.Ту, что не только скрашивала ему минуты одиночества, но и с завидной регулярностью отнимала жизни его врагов, работая в безупречном тандеме с левой. Да только с недавнего времени все изменилось.
Он отступил назад, парируя вражеский выпад – черные когти встретились с металлом клинка, высекая снопы багровых искр. Его противник наносил быстрые и сильные удары обеими руками, никаких размашистых движений – только короткие продуманные комбинации. Мидас нехотя признал, что тварь умеет сражаться, но это лишь подогрело его боевой азарт.
Какаги-Погок обнажил клыки и двинулся вперед, развивая атаку. Он сражался голыми руками, но его когти были тверже стали и с легкостью резали камень – Мидас убедился в этом, когда сбил очередной удар и когтистая пятерня по инерции врезалась в ступени храма.
Кровавый бог
