направлении Сидугана. Наступление велось двумя колоннами, каждая из которых насчитывала двенадцать тысяч пехотинцев и четыре тысячи легковооружённых всадников.
В качестве дополнительного резерва выделялся конный отряд из двух полуторатысячных сабраков Железных Ястребов. Тащить в горы панцирных всадников было глупостью, и поэтому они, выступив из Дациня, должны были следовать к одному из главных оплотов гиньцев – городу Вэньгэд кружным путём.
Кроме того, для последующей поддержки на реке Гиньдук у Панченского лагеря была собрана флотилия речных судов. Одна должна была доставить по Чулбе припасы и снаряжение войскам, когда те выйдут к столице Гиньского княжества, а также обеспечить их переправу, через полноводную в тех местах реку.
Войска, находившиеся под командованием князя Чже Шена, состояли из Второго и Пятого габаров имперской пехоты, одного полка Железных Ястребов и трёх полков кливутов. Конные отряды ченжеров, идя впереди основной колонны Чже Шена, первыми пересекли границу Гиньского княжества.
Не ожидавшие нападения гиньские ченжеры-кливуты и кулбусы были застигнуты врасплох. Имперцы полностью вырезали три селения и захватили одну из застав в предгорьях. Спастись удалось немногим. Ещё одна крепость, стоящая на скале над переправой через небольшую, но довольно бурную речку, была захвачена внезапным налётом.
Овладев этим важным в военном отношении пунктом, Чже Шен распорядился оставить здесь сторожевой отряд из пятидесяти щитоносцев, стольких же копейщиков, двухсот стрелков и сотни всадников под командованием одного из тагмархов. Затем войско ченжеров свернуло с дороги и направилось прямо в горы.
Хотя Тыйские горы больше походили на поросшие лесом холмы или сопки, но путь через них оказался не таким уж лёгким делом. Кроме того, зачастую им приходилось преодолевать упорное сопротивление местных жителей, которые устраивали засады.
Поэтому князь Чже Шен приказал, чтобы впереди основных сил в качестве разведки шло несколько дозоров. Каждый такой разведывательный отряд состоял из десятка наиболее ловких и бесстрашных воинов, большую часть которых составляли наёмники. В основном это были горцы из тайгетов и ярали.
От Второго габара имперской пехоты в разведку отрядили семерых бойцов. В их число попал и Джучибер. Возглавлявший отряд сотник Гилтаг, отобрал коттера из-за того, что тот не терялся при внезапном нападении и действовал с изумляющей быстротой. Эти навыки могли бы здорово пригодиться, если бы им пришлось угодить в засаду. Кендаг, ни за что не желавший расставаться с коттером, упросил Гилтага, чтобы его тоже назначили в разведку. Сотник сам был тайгетом, поэтому охотно согласился с просьбой соотечественника.
Первый день пути прошёл без происшествий, и колонна Чже Шена без помех миновала предгорья и поднялась наверх, достигнув нужного им перевала, на котором войска провели ночь. С рассветом ченжеры начали спуск в лежащее за перевалом ущелье. Спускаться приходилось по местами довольно узкой горной дороге, которая проходила между крутых склонов, густо заросших колючими кустами.
Сегодня Джучиберу выпало идти в первом десятке. Кендаг же остался среди замыкающих. Он вместе с другими, наиболее опытными в горах воинами, должен был провести мулов с припасами, через место, где был крутой спуск.
За одним из поворотов идущий впереди дозор имперцев неожиданно наткнулся на устроенный поперёк тропы завал из хвороста и камней. Возглавлявший передовой отряд сотник Гилтаг не растерялся при виде препятствия. Собрав вокруг себя около полусотни воинов, он приказал им сомкнуть щиты и бежать вперёд, ибо оставаться на месте было чистым самоубийством.
Едва имперцы приблизились к препятствию, как в них с трёх сторон полетели стрелы и камни. Бежавший впереди Джучибера щитоносец как-то странно споткнулся и опрокинулся навзничь. Из его правого глаза торчало древко стрелы.
Джучибер перепрыгнул через упавшее тело и полез вверх. Концом совни он ткнул в чьё-то показавшееся из-за вершины завала перекошенное от страха лицо. Рядом с коттером с длинным мечом в руке карабкался Гилтаг. Сотник двигался с такой лёгкостью, словно он был облачён в лёгкое одеяние, а не в тяжёлые доспехи.
За завалом имперцев встретили мечи и копья гиньцев. Их было не более восьми десятков. Почти все они были кулбусами и только несколько человек из их числа выделялись своим оружием и доспехами. Это были гиньские кливуты. И те, и другие храбро вступили в рукопашную с имперскими наёмниками.
Гилтаг справедливо рассчитывал, что остальные поддержат наступательный порыв его воинов. Однако он не мог знать, что позади них гиньцы столкнули со склонов гружённые камнями телеги и отрезали его отряд от основной колонны. Ни Гилтаг, ни его люди не подозревали, что оказались в кольце.
На помощь к гиньцам подходили воины, до того скрывавшиеся среди зарослей. Джучибер первым заметил, что врагов не становится меньше. Казалось, что они оживают и снова бросаются в бой. А вот имперцев становилось всё меньше, их ряды постепенно таяли.
Несмотря на разницу в вооружении и в умении владеть оружием, кулбусам удавалось то тут, то там, свалить очередного противника. Правда, за это они платили высокую цену – на каждого убитого имперца приходилось три-четыре гиньца. Вся дорога была завалена трупами, камни стали скользкими от крови.
– К их приходить подмога! – перекрывая шум схватки, по-ченжерски прокричал Джучибер Гилтагу. Сотник согласно кивнул в ответ. Он уже и сам догадался, что дело не чисто.
– Вперёд! Только вперёд! – заревел Гилтаг.– Не останавливайтесь, сучьи дети!
Несмотря на всю бессмысленность этого приказа в нём заключалось их единственное спасение. Всё, что нужно было, чтобы уцелеть – это прорваться сквозь ряды неприятеля. Гиньцы тоже понимали это, но только для них прорыв означал, что в этом случае погибнут они, а не имперцы. Поэтому схватка закипела ещё отчаяннее, ещё яростнее.
Могучий, закованный с ног до головы в броню Гилтаг, с лёгкостью прорубался сквозь ряды врагов. Там, где он проходил, оставались лишь окровавленные трупы. Двое гиньских кливутов попробовали было остановить его продвижение, но тут же свалились под ударами двуручного меча. Джучибер вместе с четырьмя товарищами двигался
