Разумеется, посторонних сюда тоже пускали, но поглядывали неодобрительно, а уж цены задирали так, что хотелось плюнуть и уйти. Но, надо отдать должное, хозяин честно предупреждал об этом. Он лично встретил у дверей ресторации патруль стражников во главе с капитаном, и неизвестную рыжеволосую красавицу, появившуюся в сопровождении двух дворян и одного здоровенного норвайца.
— Добрый день, леди! Рад приветствовать вас в моей скромной ресторации.
— Взаимно, уважаемый мэтр, — улыбнулась рыжая.
— Вы, как я вижу, издалека, и не пережили ужасов гномьего бунта?
— Я из Окленда, если это имеет какое‑то значение.
— Самое непосредственное, — поклонился Мариус Швайнштайгер. — В этом случае цены будут вчетверо выше.
— Да? А почему?
Хозяин заведения обвёл рукой зал:
— Все эти люди сражались бок о бок со мной, и они должны получить хоть какую‑то компенсацию от лицезрения тех, кто пересидел бурные времена в тишине и спокойствии. Вы же не откажетесь оплатить их вино и закуску?
— Вообще‑то мы пьём пиво, — уточнил капитан городской стражи. — А за то, что ты обозвал меня тихим и спокойным, сейчас получишь в морду.
— А это не про тебя, Уилли, — отмахнулся Швайнштайгер. — Вы как раз свои, и именно стражники вытащили мою задницу из неприятностей, когда меня и остатки отряда сэра Юлиуша Бромштайна зажала толпа коротышек у базилики Солнцеподобной Целлюлы.
Виконт Оклендхайм, настроенный весьма миролюбиво из‑за сильной усталости, заработанной при вытаскивании практически с того света шести коней и пяти человек, в ответ на заявление мэрта Мариуса пожал плечами:
— Вчетверо так вчетверо. Это же не повод оставаться голодными и трезвыми? — Остановил порывавшегося высказаться рикса. — Вова, люди не нарываются, а прямо и честно предупреждают. Тебе нужны лишние скандалы?
— Да, нужны! — обрадовался норваец. — И вообще они лишними не бывают.
— Но не здесь и не сейчас, — виконт Оклендхайм посторонился, пропуская рыжую вперёд, и кивнул мэтру Мариусу. — Приличного вина на всю нашу компанию, а на закуску…
— А ещё водку, шашлык с лепёшками из тандыра и соусом тартар, кролика по — сычуаньски, утку по — пекински, котлеты по — киевски и восемь кружек «жигулёвского», — озвучил пожелания северный варвар. — А даме принесите квасу и лимонаду.
Посетители ресторации глухо заворчали. В Груманте никогда не любили норвайцев — хотя те и были редкими гостями в столице, слухи о морских разбойниках разлетались по всему миру. И это ли не натуральное хамство, указывать почтенному ресторатору на несоответствие его меню неизвестным стандартам? Да и названия блюд, кроме самого первого, прозвучали довольно похабно.
Впрочем, пока гости вели себя более — менее в рамках приличий, особых претензий к ним не предъявляли. Только уже расплатившиеся и собравшиеся уходить посетители вдруг почувствовали жажду, и заказали ещё по кружечке пива, в ожидании которого принялись хвастаться друг перед другом заточкой мечей и топоров.
Капитан городской стражи зябко поёжился, раздираемый несколькими противоречивыми чувствами. С одной стороны, ему очень хотелось поесть и попить за счёт приезжих магов и препроводить их потом к герцогу Ланца, а с другой… они всё же чужаки, и в неизбежной потасовке поневоле придётся присоединиться к своим. Ну а третье чувство громко вопило о надвигающейся опасности и настоятельно рекомендовало как можно быстрее смазывать пятки салом.
Барон Мальборо, понимая состояние бравого вояки, сообщил тому громким шёпотом:
— Не переживайте, капитан, мои друзья чтут писаные и неписаные традиции кабацких драк, поэтому бить будут сильно, но аккуратно.
Как и рассчитывал сэр Люций, шёпот долетел до ближайших столиков, и уже дальше его слова распространились с быстротой молнии, обрастая неизбежными при пересказе подробностями. Ну а результатом стал рёв из самого тёмного угла зала:
— Это кто грозится поиметь меня эльфийским способом?
Барон мысленно поаплодировал собственной находчивости. Да, способности виконта Оклендхайма, леди Ирэны и рикса Вована на поле боя можно признать выдающимися, но как они поведут себя в конфликтной ситуации среди почти мирного населения? Ведь в будущем путешествии в Империи, а тем более во время обучения в тамошнем университете, их будут сознательно провоцировать. В миролюбие имперцев не верится совершенно, и наверняка тайные службы получат указание устроить подходящий повод к войне. И что может быть лучше горы трупов и последующей казни провинившихся иностранцев? А потом Грумант вынужденно объявит войну, представ перед всем миром кровожадным агрессором.
Грохот отброшенной лавки заглушил все звуки в ресторации, и буквально через несколько мгновений над друзьями навис колоритный персонаж в кожаных доспехах с бронзовыми пластинами и рогатом шлеме:
— Ну и кто хочет эльфийской любви?
— Ой, ещё один норваец! — искренне восхитилась Ирка. — Вова, скажи мне как художник художнику, почему от тебя пахнет ландышами и железом, а этот болван благоухает тухлой рыбой?
Вова встал, и тут же выяснилось, что неизвестно откуда появившийся норваец едва — едва достаёт ему до плеча. Смерил коротышку презрительным взглядом:
— Он из рода Голубых Тюленей, леди Ирэна, поэтому… И вообще тюлени — козлы.
Публика в ресторации обрадовано захлопала в ладоши. Любому приятно, когда предстоящая драка с чужаками вдруг превращается в выяснение отношений между конкурирующими норвайскими кланами. Редчайшее зрелище, так как обычно северные варвары предпочитают воевать друг с другом в родных морях, сходясь к борту борт в лихих абордажных схватках. Ну а то обстоятельство, что первый северянин помогал отбиваться от взбесившихся гномов, лишь добавляло остроты и позволяло поставить на него пару лишних гривенок.
— Я знаю тебя! — указательный палец с обломанным ногтем упёрся Вовану в грудь. — Два года назад ты утопил две ладьи нашего рода, а рикса Вилкасиуса приказал выпороть плетьми и посадить на муравейник.
— Вообще‑то я тогда защищался, — пожал плечами Вова. — А кто старое помянет, тому глаз вон!
Но вопреки обещанию, он двинул соперника в челюсть. Никто удара и не заметил — со стороны показалось, будто один из норвайцев сам по себе подпрыгнул на месте, а потом повалился спиной на ближайший столик, где бедолагу тут же наградили пустой глиняной кружкой по голове. Стремление пнуть слабого заложено в человеческой природе, и это ничем не исправить. Разве теми же самыми пинками?
— Ах ты гнида казематная! — рикс сгрёб в охапку любителя драться пивными кружками и отправил к короткий полёт к опорному столбу. Столб, как ни странно, выдержал. — Ноги выдерну!
