Ознакомительная версия.
Раньше Лидвих воспринимал раздачу лекарства иначе, полагал добрым делом… Кстати, отец твердит, что ему, Лидвиху, микстура не нужна — он вне опасности. Моровая Язва выражался мудрено, но суть была очевидна — сын унаследовал нечто такое, что делало его невосприимчивым к отцовской болезни. Лорды Тьмы умеют передать детям что-то, связанное с секретом могущества. Странное свойство.
На площади рыцарь повернул коня к воротам. Замок Лажваша невелик, но Барон не пожелал переселиться в более просторные покои, предпочел жить в родовом гнезде. Лидвих запрокинул голову, высматривая, не мелькнет ли тень в узких оконцах башни — отец наверняка там, в лаборатории. Нет, в тусклом стекле не видать ничего.
Солдаты в начищенных кирасах и шлемах выдвинулись навстречу, однако, узнав гостя, с поклоном отступили. Помнят, стало быть, хотя Лидвих не был здесь четыре года. И еще восемь лет до того. Если не считать двухдневного пребывания в Хон-Лажваше, когда он привез письмо Могвида, можно сказать — он не был с тех пор, как отец помог Ордену захватить Кордейл. Двенадцать лет миновало, прежде чем у Лидвиха возникло желание возвратиться.
* * *
В тесном дворике Лидвих спешился и передал поводья пожилому конюху, изборожденное морщинами лицо старика показалось рыцарю знакомым.
— С приездом, молодой господин, — конюх с натугой поклонился.
Лидвих попытался улыбнуться и хлопнул старика по спине. Когда юный отпрыск лорда Тьмы покидал замок, конюх был, что называется, мужчиной в соку — румяным крепышом. Лидвих вспомнил: его в детстве всегда удивлял здоровый цвет лица этого слуги. Большинство обитателей Хон-Лажваша были бледными, у некоторых кожа имела даже зеленоватый оттенок — под стать стенам родного города.
— Батюшке доложат о вашем прибытии, мой господин. Прошу вас, ступайте в дом.
Дом. Это мрачное сооружение — родной дом. Лидвих кивнул конюху и направился к крыльцу. Слуги — большей частью, старики, такие же, как и тот, во дворе, встречали поклонами. Некоторых Лидвих узнавал, других припомнить не мог. Старцы важно приветствовали молодого рыцаря, величали полным титулом и указывали дорогу.
Моровая Язва ждал сына в библиотеке. Лидвих помнил, что отец любил проводить досуг там и до расставания, поэтому в библиотеке всегда было зябко, хотя постоянно топился камин. И — запах. Странный отталкивающий запах, неизменно сопровождавший Лорда, где бы тот ни появился. Лидвих вошел и сделал глубокий вдох — его не пугал неприятный запах, напротив — это было воспоминание о детстве, доброе воспоминание. Вокруг полки — на них странные металлические безделушки, непонятные приборы, банки из дорогого стекла, в мутной жидкости плавают уродцы… и еще книги, очень много. Феттах дорожил единственной книгой, а здесь собраны сотни томов. По тусклым металлическим застежкам бродят отсветы двух оттенков, красного и зеленого. Красный — от углей в камине. Хотя камин растоплен, в библиотеке стоит неестественный холод.
Барон сгорбился над жаровней, протянув ладони к огню. Пальцы казались мягкими и прозрачными, угли под руками Лорда корчились и дрожали, огонь имел зеленоватый оттенок… Дыхание струйкой пара вырывалось из бледных губ Лажваша.
— Здравствуй… папа. Как ты себя чувствуешь?
Лидвиху не без труда дались эти обычные фразы.
— Спасибо, сынок. Я очень рад, что ты приехал. Давно жду.
— Давно? Но я и сам-то решил так… внезапно.
Тонкие бесцветные губы, похожие на дождевых червей, расплылись в улыбке.
— Вот я и говорю, давно жду, когда ты внезапно решишься вернуться. Такие вещи всегда случаются вдруг, разом… но рано или поздно это должно было произойти. Ты не хочешь сесть? Вон кресло, подвинь к камину, там будет тепло и достаточно далеко от меня.
— Лучше я постою. — Лидвих тоже попытался выдавить улыбку. — Отбил зад о седло, торопился… Папа, а я ведь теперь магистр.
— Да, магистр, светлый рыцарь добра, борец против таких, как я. Лучше скажи, что побудило тебя приехать… внезапно?
— Сам не знаю. Решил… вот.
— И все-таки. Что случилось?
— Даже не знаю, как сказать. Могвид послал меня на верную смерть, это чудо, что я выжил.
— Вот как! — Моровая Язва пошевелился в низком кресле и поправил меховую накидку. Слипшиеся влажные пряди шерсти торчали на ней, словно иглы, склонившийся над зеленым огнем Барон напоминал помесь ежа и жабы. — Послал на смерть, говоришь… а ведь у нас с ним был договор. Добрейший обязался беречь тебя! И вдруг такой оборот!
— Э… папа, ты доверяешь слову Могвида?
— Нет, но он боится меня. — Барон снова улыбнулся, широкое одутловатое лицо расплылось, вышла жутковатая гримаса. — Мне ведь ничего не стоит убить его… одним плевком.
— Он не позволит тебе приблизиться на расстояние плевка.
— Этого и не требуется. Случай всегда можно подстроить. Письмо из отдаленного представительства с пометкой «в собственные руки», какая-нибудь драгоценность, пожертвование Ордену… словом, ты понимаешь. У меня хватит золота, чтобы купить человека, который все устроит. В последнее время случилось немало выгодных сделок с Ройнгардом. Он покупал кое-какие зелья, а взамен муштровал для меня солдат, но баланс сходился в мою пользу, так что Капитан доплачивал золотом. В этом году он купил много, больше обычного, готовился к походу… но речь не о том! Я достаточно богат, чтобы убить Могвида плевком! Но он осмелился. Что-то случилось. В Круге объявилось нечто новенькое, из-за чего добрейший осмелел. Что же?
— Собиратель зла.
* * *
Красильщик с Плесенью решили остаться со стариком не сразу. Сперва солдаты отошли в сторонку и довольно долго совещались. Пегий нервно поглядывал на их непроницаемые физиономии и уже начал прикидывать, в какую сторону лучше бежать, если солдатам захочется прибить их с Ойриком и завладеть мошной. Денег-то у хозяина при себе изрядно — вон, даже шкиперу его доли не отдал! Но Красильщик объявил:
— Будь по-твоему, дед. Только учти: ты нам не очень-то нужен, мы с Плесенью не пропадем… так что не зарывайся.
Ойрик засуетился — дескать, как можно, он всегда с уважением!
— Ладно, — прервал стариковскую болтовню Красильщик. — Что делать-то станем? Мне здесь не нравится. Места нищие, голодные… да и узнать могут. Не нас, так тебя — ты же к самому Лорду на прием хаживал, а?
— Здесь оставаться резона нет, — согласился Ойрик. — Двинем-ка на юг, по реке поднимемся к Раамперлю, там и домик у меня. Перезимуем, оглядимся, что теперь к чему.
Компания развернулась и двинулась прежним путем обратно — к порту. Пегий на всякий случай шагал с краю, так, чтобы между ним и солдатами оставался старик. А тот не смущался, болтал без умолку. Речи его сводились к тому, что с пустыми руками на барку возвращаться не годится.
Ознакомительная версия.
