— Не надо… — Вырвалось у Виши.
— Ничего, — Тойво стер со лба выступившие капли пота. — Я выдержу. Только ты постой рядом… и возьми меня за руку.
— Ты не сможешь стоять так долго, — мягко проговорил бог. — Я помогу тебе.
Через несколько минут собравшиеся услышали сухое шуршание: сверху, из влажной темноты спускались корни — бледные, усеянные тонкими волосками, похожими на кошачьи вибриссы, толщиной со змею. Они окружили Тойво, прикасались к нему; Калима, не открывая глаз, сказал:
— Тойво… ты можешь им доверять. Они лишь проводники меня, через них мой голос войдет в тебя, и ты сможешь усилить его… так далеко, как только сможешь.
— Тойво, — Виша не отходила от брохуса, отводя в сторону липнущие и к ней корни. — Ты знаешь, кого искать?
— Знаю. Все растения на подземных фермах лишены сознания, стерильны. По сути, они мертвы. Я сам их такими сделал. Судя по твоим рассказам, сад Вильмы Эредиа полон страдания, но он жив. В Лис-Арден вряд ли есть еще такие места. Я найду сад Эредиа, поверь мне.
— Сядь, Тойво. — Калима чуть повернул голову; было видно, что он бережет силы. — Сядь.
Волосы бога поднялись с пола тяжелыми черными волнами, окружили брохуса, и он, повинуясь их тяжести, опустился в них, как в подобие кресла, опустив свою обритую голову на широкий черный извив, вытянув ноги на волнистых прядях.
— Очень похоже… на рабочее место, — силясь улыбнуться, сказал брохус.
— Твой кнут… раскрой его.
Не возражая, Тойво соединил перед собой ладони, развел их с усилием, словно вынимая из ладоней золотое сияние кнута.
— Соедини наши руки.
Брохус вскользь ударил кнутом об пол, ухитрившись захлестнуть петлей кисть Калима; тот, не торопясь, несколько раз обернул кнут вокруг своего запястья, так же поступил и Тойво. Меж тем черные волосы продолжали обвивать тело Тойво — прихватывая его торс, ноги, оставшуюся свободной руку.
— А теперь… сделай то, чего не можешь сделать. Откройся моим детям.
Белесые корни, повинуясь воле своего бога, обвили голову брохуса, свили клубки на его височных дисках, облепили шейный разъем.
— Впусти мой голос… мою волю… — и Калима сжал в тонких пальцах кнут, и корни впились в голову брохуса.
Через несколько минут Виша уже рыдала в спину шаммахита, кусая свои пальцы.
— Зачем это геройство? Почему он так сопротивляется?
— Дурочка… — сдавленным голосом отвечал альх-Хазред, то и дело отводящий взгляд от брохуса. — Он бы и рад… да только как полетишь на флюге без перчаток? Как повернешь всего себя вспять? Ему приходится предавать себя, ненавидеть… — голос флюгера прервался.
Тело брохуса корчилось от невозможной боли в жестком сплетении черных волос бога, его сотрясали судороги, из-под височных дисков стекали струйки крови. Но Калима крепко держал кнут и тихо повторял:
— Прими мою волю…
Этот кошмар продолжался так долго, что даже эльфы наконец запросили пощады.
— Мы убиваем его, Калима. — Возвысил голос Ика. — Довольно…
И в этот миг Тойво закричал — первый раз за все время этой добровольной пытки… и вслед за этим отчаянным криком тело обмякло, свободно легло в ставшие мягкими волосы Калима. Не открывая глаз, брохус разлепил искусанные губы, и прошептал:
— Да будет воля твоя.
И замер. Теперь он искал сад Эредиа в глухой пустоте Лис-Арден.
Снова потянулись минуты тяжелого ожидания; Виша уже не плакала, ей просто было больно. Корни ослабили хватку на голове брохуса, лицо Калима застыло и казалось неживым.
— Я нашел их. Говори, они услышат. — В голосе брохуса, несомненно, была радость.
Что говорил бог своим детям, для друзей осталось тайной, однако длился их разговор недолго — Калима явно жалел брохуса. Очень скоро корни совсем отпустили голову Тойво, а Калима последний раз воспользовался кнутом.
— Тойво… я отпускаю тебя. Теперь твоя воля… Благодарю тебя, брат мой.
И бог выпустил кнут. Волны черных волос мягко опустили тело брохуса на каменный пол.
Виша бросилась к Тойво, ничуть не озабоченная тем, что топчет волосы бога. Она опустилась на колени, приподняла его голову.
— Я жив, моя радость. — Брохус еле дышал, но улыбался. — Не поверишь… я говорил с ними. Говорил…
— А теперь помолчи!.. — Виша гладила его голову, стирала пальцами кровь с висков. — Кто знает, как ты еще расплатишься…
— Нам остается самое тяжелое — ждать, сделав все, что мы были в силах. — Ика уселся на пол рядом с брохусом, взял его за руку, то же самое проделал и Иво.
— Мы можем поделиться своми силами, — пояснили эльфы. — Чего там, мы почти утратили этот навык, наши предки могли и со смертью поспорить, а мы… ну, хоть дыхание поддержим. Все лучше, чем ничего.
Флюгер сел на пол рядом, скорее за компанию, да и страшновато было ему созерцать Калима, впавшего в забытье, окруженного сонмом еще неспокойных волос. Гном же расхаживал по подземелью, постепенно расширяя круги, пытаясь найти выход. Время от времени он принимался напевать себе под нос, в тишине пещеры звук разносился гулко, так что всем были слышны обрывки песен и откровенная нервная галиматья.
— Дарило лето мне тепло,
Но это было все фуфло…
Идут из Краглы холода,
А вместе с ними нам…
тьфу, проклятый балладный строй, отвяжись!
И он снова топотал в темноту, откуда вскоре неслось:
— Может ли ждать незабвенная долго,
Разве что только из глупого долга,
С цепью на шее, с молитвою в сердце
И то ведь придумает, как отвертеться…
Слушая такое, друзья поневоле усмехались. Время, разбавленное в кои-то веки такими звуками, казалось, смягчилось и старалось двигаться легче, не утомляя своей тяжелой поступью. Оно шло и шло себе, кровь брохуса уже засохла и не липла к пальцам Виши, его пальцы давно похолодели в ладонях эльфов. Вдруг пение гнома оборвалось.
— Эй! — позвал он из темноты. — У нас гости.
И бегом вернулся к друзьям. Спустя несколько минут раздался звук приглушенного взрыва, потом еще одного — совсем рядом, по ощущению, метрах в десяти; там, наверху, что-то глухо ухало, здесь, внизу, сыпались мелкие камни, вздрагивал пол. Когда они решились поднять головы и посмотреть на произведенный эффект, то увидели, что темнота подземелья разбавлена светом угасающего дня, льющимся в провал. Еще через секунду послышались шаги, кто-то легко спрыгнул вниз и направился к друзьям, ровно отстукивая шаги подкованными сапогами по каменному полу.
