Сергей Девкин - Тайпэн. Миротворец

Къёкецуки вновь приблизилась к кумицо, и в этот раз Фуёко не стала отстраняться. Поток холодного и горячего воздуха сплелся в незримый вихрь, разбрасывая пылинки под ногами у девушек и слегка колыхая рыжие прямые волосы и тонкие черные косы.

- Когда ты смотришь на него, когда говоришь с ним, когда он просто появляется поблизости, то тебя действительно волнует, удастся ли произвести стоящее впечатление или нет. То, как ты дышишь и смотришь, пластика твоего тела, все это выдает твой отнюдь не случайный интерес к этому человеку, и спорить здесь не имеет смысла. А еще есть страх, ты боишься получить отказ, и больше всего тебя пугает осознание того, что все эти чувства испытывали десятки тех, кого ты прежде уже использовала в своих целях. Тебе известно, как легко и просто ими можно играть, и это уже не кажется тебе забавным, не так ли?

Их лица были теперь совсем близко, и дыхание смешивалось, касаясь кожи.

- Ты знаешь, как избавиться от этого?

- А ты уверена, что хочешь избавления?

- Мне говорили, что это чувство меняет все, но никто не предупреждал, что настолько. Оно слишком сильно пугает из–за тех знаний и опыта, что уже есть у меня. А я не хочу бояться, не хочу быть слабой и ждать, когда оно переродится и станет моею силой, как обещают сказания.

- Мне доподлинно известно лишь одно лекарство от этого недуга. Иная страсть, способная затмить своим огнем былую влюбленность.

- Речь о новой цели в жизни, о поисках дела или о чем–то другом?

- Это тоже годиться, — рука къёкецуки как бы невзначай коснулась округлого навершия на рукояти кинжала, лежащего в ножнах на бедре Фуёко. — Но из практики куда действеннее оказывается более простое решение. Клин вышибается клином…

Прозрачные когти Ёми плавно поднялись чуть выше, едва касаясь плотной материи, и исчезли под расшитым краем узкой куртки–уваги. Ледяное прикосновение не стало для Фуёко неожиданностью, не заставив ее вздрогнуть или отстраниться.

- Даже так?

Лицо къёкецуки было по–детски невинно, эффект лишь слегка портили иглы клыков, выглядывавшие между приоткрытых чувственных губ лилового цвета.

- Я тоже ждала и боялась слишком долго, лечение нужно не только тебе.

Сдерживать себя более, они уже не могли. Руки Фуёко скользнули вдоль пояса за спину Ёми, а къёкецуки сама подалась вперед, впиваясь в губы колдовской лисицы. Красное пламя и черный лед спелись в новом неведомом сочетании.

Вокруг яшмовой пирамиды сгущалась тьма, сегодня огненный потолок отливал синевой сгорающего «мертвого» воздуха. Владыка чудовищ, грозно восседавший на асбестовом троне, поддерживал свою круглую бугристую голову левой рукой, при этом локоть повелителя демонов легко упирался в верхнюю ступень каменного возвышения. Безгубые пасти щерились в насмешливых ухмылках, демонстрируя желтые скошенные обломки костяных пластин.

- Мне всегда нравились наглецы и запасливые командиры, — веселые каркающие смешки с трудом давали Шаарад возможность правильно выговаривать слова. — Но ты превзошел все самые безумные пределы! Разменять мой прощальный подарок на пленный дух, доставивший мне немало неприятностей, это еще куда не шло. Но выкрасть затем, в довесок, самого младшего из моих ублюдков, это достойно героического воспевания в местном эпосе. У меня есть несколько пропащих поэтов и музыкантов, и я препоручу им эту работу немедля.

Ли лишь, молча, взирал на командующего Ло–тэн. Бежать, бояться и прятаться было уже слишком поздно. Хань готов был принять свою Судьбу, хотя конечно было жалко, что не удалось завершить начатого дела, и надеяться теперь оставалось только на упорство и командирские способности Йотоки, запертой в теле Куанши.

- Когда придет время, мы еще поговорим обо всем этом, но пока знай, я доволен своим приобретением. Второго такого вассала даже мне пришлось бы долго искать.

- Разве время еще не пришло? — настороженно спросил Ли, обоснованно опасаясь подвоха или издевательского обмана.

- Не совсем. Конечно, если бы мне захотелось, то вырвать тебя из плотского мира было бы сейчас не слишком сложно. Но я тоже не привык давать клятв и обещаний, которые я не собираюсь сдержать, — очертания Шаарад стали расплывчатыми, а ощущение ледяного холода медленно начало проникать под кожу тайпэна, разливаясь по венам и окутывая собой внутреннее естество. — Я терпелив, человек, я дождусь своей честной доли. Надеюсь, ты еще не раз повеселишь меня до того, как вновь окажешься здесь.

Возвращение в реальность произошло резко и неожиданно, больше всего напоминая собой падение в прорубь. Правда, первые неприятные чувства быстро сменили собой другие, дарующие куда большее физическое удовольствие, и оживающее молодое тело Ли инстинктивно ответило на вполне естественный призыв. Жар, охвативший Ханя, пульсировавший в голове и особенно сильно в левом боку, нехотя начал отступать.

Когда глаза удалось наконец–то открыть, превозмогая прежнюю слабость, первое, что увидел Ли, было его собственное отражение в расширившихся вертикальных зрачках, обрамленных кровавой радужкой. Тело тайпэна все явственнее ощущало прикосновение обнаженной кожи Такаты, а ресницы Ханя всерьез потяжелели под снежной изморозью, появившейся от частого дыхания къёкецуки.

- С возвращением, — улыбнулась мертвая кровопийца с легким самодовольством и, неторопливо поднявшись, приняла вертикальное положение, продолжая упираться руками в грудь императорскому полководцу. — Не надо так на меня смотреть, тебя предупреждали и уже давно. К тому же, это было необходимо. Нам ведь надо теперь, как можно быстрее, спасать твою дурацкую Империю.

Центральная ставка военного штаба императорской армии и координационный центр полевой разведки расположились на извилистом берегу Арударьи, одного из полноводных притоков Нерулена, в глубине главного лагеря прибывающих войск. Пехотные полки все еще продолжали маршировать через степь, а арьергард ста пятидесятитысячной армады только–только выступил из Сианя, сопровождаемый частью союзных манеритских туменов. Имперская кавалерия, поверенные тайпэнто Мори, полководцы из самых влиятельных семей и отряды их родовых воинов уже расположились в роскошных шатрах вдоль устья реки. Инженерные роты, чтобы не придаваться праздности, возводили вокруг лагеря третью линию укреплений, ракетные батареи и осадные полки окапывались и тренировались в преддверии похода на Кемерюк. Нукеры вассальных каганов собирали сведения для императорских офицеров, юртджи и диверсанты готовились к отправке на первые боевые задания. Армейские алхимики, кузнецы, лекари, скорняки, оружейники, пекари и писцы при поддержке интендантов и обозных команд обустраивались в надежных времянках. Отдельным огороженным кварталом на территории стоянки выделялись красные войлочные купола, под которыми скрывались игорные заведения, публичные дома, офицерские закусочные и, пока еще пустующие, трофейные шун–я.