Я вспомнила полный льда взгляд правителя, которым он окинул меня напоследок, и по телу пробежала дрожь. Такое чувство, что он ведет какую-то свою игру, которая не имеет ничего общего с женитьбой. Пока его матушка выдумывает состязания, мысли императора витают где-то далеко.
Или он только со мной такой, ибо не видит во мне будущей супруги? Вот и относится безразлично, но с легким налетом жалости, как к шкодливой собачонке, что скачет вокруг хозяйской ноги и всё норовит оттяпать лодыжку.
— Марис, а император Эдвард, он…
Я не успела договорить, перебитая девушкой.
— Даже не спрашивайте! Нам строго-настрого запрещено распространяться о правителе! — Она сделала жест, будто закрывает рот на замок и выбрасывает ключ. — Никаких предпочтений и личных оценок, вот как мне сказали!
— Поняла, не лезу.
— Но, если честно, — зарделась девушка, — он замечательный. Почти никогда не ругается, всегда здоровается. Учтивый очень и справедливый. Мне так повезло служить во дворце! Только вот он такой… ну… ой, всё, не рассказываю.
— Да ладно тебе, от одного слова хуже не будет, — я улыбнулась улыбкой демона-искусителя. — Я же дурного не желаю, просто хочу поближе познакомиться с императором.
Немного сплетен не помешает. Уверена, Марис можно раскрутить на большее, но начнем подбираться издалека, чтобы не спугнуть.
— Нелюдимый, что ли. Отстраненный. Мне его иногда аж жалко, сидит в своем кабинете, света белого не видит. С другой стороны, ещё бы. Не у каждого погибает невеста. Удивительно, что он вообще оклемался, да еще так быстро!
— У императора Эдварда была невеста? — знатно удивилась я, ведь ничего не слышала о грядущей свадьбе.
Ни слова. Как же так?
Наверное, дело в том, что я никогда не интересовалась обсасыванием косточек, а потому на званых вечерах не слушала про императорские интрижки.
М-м-м, получается, у него погибла невеста, и он устроил отбор новых? Решил забыться в чьих-нибудь теплых объятиях? А как же траур?
Не понимаю. Что-то не складывается.
— Ага, была. — Марис чуть сильнее дернула меня за волосы и тут же извинилась, а затем продолжила: — Мы о ней мало знали, но их часто видели вместе. Какая-то знатная особа, не местная, приезжая. Слухи ходили, что они вот-вот обручатся. А потом она скончалась, император аж посерел весь. Тогда-то императрица-мать и решила устроить отбор, чтобы сделать императора счастливым. Только я вам ничего не говорила! — добавила служанка поспешно и закрепила прядь волос шпилькой.
— Конечно же, — кивнула я. — Спасибо за честность.
Итак, у нас имеется аж две погибших невесты вместо одной, а ещё правитель-затворник и мать-императрица, помешанная на бракосочетании.
Проще не становится.
***
За обедом я впервые предстала перед остальными невестами. Те посматривали с опаской, разве что палочкой не пытались потыкать как ядовитую змею. Думается, слава об «этой северянке» ходила скверная. Заточение в темнице никому не добавляет шарма.
Мне досталось место с краю, самое дальнее от правителя, который был завален не едой, а документами. Он вообще от них когда-нибудь отрывается?
По правую руку от него восседала императрица-мать в платье кроваво-красного цвета и рубиновом ожерелье на худой шее. Место слева досталось пухленькой претендентке с такими рыжими волосами, словно на них разлили краску. Сейчас она дышать боялась, чтобы не спугнуть нежданное счастье.
Интересно, а она глотать-то может? А то сидит прямая как палку проглотившая, недвижимая, даже не моргает.
Правителю, впрочем, было откровенно начхать на всех кругом. Нетронутая тарелка с супом стояла в стороне, а твердая мужская рука выводила подпись то на одном указе, то на втором, то на третьем.
Императрица-мать задавала поочередно каждой из нас вопросы. Справлялась о здоровье лордов земель, хвалила наряды, сетовала на прошлый неурожайный год. В общем, развлекала из последних сил.
— Леди Виктория, вы уже освоились во дворце? — улыбнулась она мне.
Как назло, именно в этот момент я пыталась прожевать особо жилистый кусочек мяса, поэтому ответить смогла не сразу. Пауза затягивалась, в какой-то момент даже император Эдвард поднял на меня задумчивый взгляд, но тотчас опять уткнулся в бумаги.
— Да, спасибо, — наконец, изрекла я, думая, что испытание по этикету с честью провалила бы. — Я благодарна за великолепный прием.
— Я очень сожалею, что из-за нелепой ошибки ваше знакомство с нами сложилось столь неприятным образом, — покачала головой женщина, а в ее прическе не шелохнулась ни единая прядь. — Но мы успеем наверстать упущенное.
Прозвучало как-то… грозно. Уж не знаю, что там собиралась наверстывать императрица, но я бы с удовольствием отсиделась в спальне, провалила отбор и рванула бы домой. Ах да, к брату бы наведалась перед этим да с рогами разобралась.
Обед закончился, а император так и не удостоил избранниц даже крохой своего внимания.
Ему вообще безразличен этот отбор?
А зачем тогда он его затеял? Не честнее ли взять первую попавшуюся красотку из тех, кто не вызывает тошноты?
И всё, не надо тянуть девиц из провинций, устраивать незнамо что, морду крючить.
Взял и женился.
Всё-таки император что-то скрывает. Зуб даю — или рог, — что его мотивы сильно глубже обычного желания накинуть себе на шею ярмо брака.
Мы расходились по комнатам, и одна из девушек спросила шепотком:
— Ужас какой-то. Вы слышали, что стало с телом Инэсс? Его отправили родственникам или захоронят в столице?
В ней лилась восточная кровь. Загорелая, с чуть раскосыми глазами и такими чертами лица, будто на нем застыло вечное удивление. Красивая, невинная.
— Тина, да какая тебе разница, что с ней сталось? — зевнула, растеряв всякие манеры, темноволосая девушка из западных краев. — Одной соперницей меньше, радуйся.
По этой не читалось принадлежности к какому-либо региону, но я запомнила, что императрица-мать хвалила западные лечебные источники, где гостила прошлой осенью. Значит, западчанка.
Я поежилась от легкости, с которой она отозвалась об убитой. Как о животине на скотобойне: не стало, и ладно.
Тина тоже насупилась, но смолчала. Остальные девушки — обе рыженькие, но одна как бочонок, а вторая тощенькая и высокая — не лезли, прислушиваясь да поглядывая искоса то на меня, то на остальных претенденток.
— Ну а как поживаешь ты, Виктория? Отдохнула вчера за решеткой? — съязвила эта темноволосая западная курица.
Ну что, бить её или пускай живет?
Девушки просто плохо знали мой нрав и то, кем я была воспитана. От благородных кровей во мне только название. Брат всегда общался с простолюдинами, а я носилась за ним хвостиком. Поэтому словосочетание «втащить в жбан» мне было известно с раннего детства.
Сейчас я всячески подавила желание размахнуться и врезать кулаком по скуле, лишь мило оскалилась. Хорошо, что рога не полезли, а то произвела бы неизгладимое впечатление.
— Отдохнула ли? Как тебе сказать? — я изобразила растерянность. — Передо мной извинился лично император, и у нас был разговор наедине, так что я рада своему нелепому заточению.
— Наедине… — повторила восточная Тина с придыханием, словно уже представила, как мы с императором занимаемся тем, что описывают в непристойных любовных романах.
Во всех позах и ракурсах. На кровати, у ночного горшка и так далее по списку.
— Ну и о чем вы разговаривали? — а вот моя западная оппонентка не удержалась от фырканья через губу.
— О том, что тебя выгонят первой, — ответила я с ухмылкой, после чего подняла низ платья и гордо удалилась. — Увы. Ты ему заранее не понравилась, — бросила вдогонку.
Демоны и боги, дайте мне сил пережить этот отбор. В прямом и переносном смыслах слова.
Папенька, конечно, удружил. Отправил меня в логово к голодным тварям под названием «одинокие женщины». Одна только императрица-мать чего стоит: с виду милая особа, но чувствуется, что перекусит надвое и не поперхнется.
