он визгливо расхохотался собственной дурацкой шутке.
Честное слово, лучше бы ему не вспоминать про безобразие, учиненное у Румпеля! И без того была на взводе, а тут представился такой случай спустить пар.
— А не по твоей ли милости начался тот потоп, Мыш! — прошипела я не хуже змеюбря, наступая на Конрада. — Может, стребовать с тебя за моральный ущерб, и за диван, и за испорченную одежду? Румпель будет рад!
Я наступала на незадачливого чародеишку, тесня его к стене. Мыш, углядев в моем лице нечто предвещавшее ему хорошую трепку, прикрылся туго набитой холщовой сумкой, которую до этого сжимал в руках.
— Д-де К-керси, ты чего? — заикаясь, пролепетал он. — Я ж извинился тогда…
— Ах извинился.… а ремонт оплачивать Румпелю кто будет?! — завопила я, тыкая пальцем в сумку.
Холщовая торба и так, видно, была на последнем издыхании, а мой тычок ускорил неизбежное. Дно сумки прорвалось, и оттуда хлынул купленный на Тролльем рынке хлам.
Гору Мышовых покупок венчала маленькая клетка со связанной по рукам и ногам феей. Во рту малявки торчал кляп.
— Та-ак!!!
Конрад кинулся подбирать свои сокровища, но я оказалась проворней, завладев клеткой прямо у него перед носом.
— Мыш! Ты в Серый трибунал захотел?
— Да это… того… выпустить её хотел… — стушевался поначалу Конрад, но быстро очухался и вспетушился, — и вообще отдай, это моё!
— Ага, сейчас! — я прижала клетку к груди, — разбежался!
— Де Керси, отдай по-хорошему, — срываясь на сиплый визг, Мыш рванулся ко мне, попытавшись перехватить клетку.
Костлявые пальцы впились в рукав. Но я от души пнула его в лодыжку, не давая добраться до феи. Чародеишка взвыл, толкнул меня в грудь, и ваша покорная слуга с силой треснулась о бортик загородки со змеюбрями.
Хрясь!! Хрусь!
Ой-ёй!
Из глаз посыпались искры.
Скрепленные честным словом и магическим контуром доски загона не выдержали, и меня повалило на спину, прямо в гости к чешуйчатым тварям.
Аааа!!!
Куць меня за ногу!!!!
Контур прощально сверкнул, заставив змеюбрей отчаянно затрясти головами. А я успела откатиться куда подальше.
— Грррррррррррррррррраааааааааааааааа! — чудища, поняв, что их больше ничего не удерживает, хрипло взревели и кинулись врассыпную, внося панику в нестройные, а местами ещё и нетрезвые ряды кипелленского криминала.
На галерее воцарился хаос.
Дурные твари заскакали по коридорам и галереям, сметая лотки и покупателей с продавцами. Налетели на алхимический прилавок.
Ба-бах!
Что-то из разбившихся бутылей и реторт прореагировало слишком бурно, и с потолка посыпалась каменная крошка.
Тресь!
Бочка с тошнотворным пивом полетела на пол, заливая его зловонным пенистым потоком.
Ой, Вила Пресветлая… Ходу, ходу! Пока кто-то не вспомнил, с чего все началось и не заметил меня.
Я неслась, не разбирая дороги, налетая на посетителей и лотки. Опрокинула стойку с зельями и, подгоняемая проклятьями владельца, едва не споткнулась о выкатившуюся под ноги вазу. Проскакала по остаткам злополучного алхимического прилавка. За спиной грохнуло, и по рынку пополз сладковатый оранжевый дым. Замешкавшись, не успела вовремя уклониться и налетела на криво сколоченный стеллаж. На голову посыпались клетушки с верещащими феями. Да куць тебя! Что ж мне так везет! Отвоёванную у Мыша клетку ваша покорная слуга по-прежнему сжимала в руках, и пока разгоняла искры перед глазами, на меня налетел фееторговец.
— Ты-ы! — взревел он. — Воровка!
Испуганно шарахнувшись назад, я припустила с удвоенной силой, прижимая к себе фею. В попытках оторваться от преследователя, свернула в какой-то коридор, потом ещё в один, а фееторговец упорно пыхтел за спиной.
Потянуло свежим воздухом, морем и сыростью. Кажется, рядом порт. Заметив пробивавшийся с другого конца коридора тусклый свет, со всех ног бросилась туда. С ходу вышибив хлипкую заслонку из рассохшихся досок, выскочила в переулок у пассажирской пристани. С неба по-прежнему лило, ноги разъезжались по раскисшему льду и остаткам снега. На берегу как раз пришвартовался баркас, прибывший из Зодчека. Пассажиры неспешно спускались по трапу, еще чуть-чуть и можно будет затеряться в толпе, но за моей спиной все еще хрипел и топал разъяренный фееторговец.
И тут на пристань вышел патруль Ночной стражи. Внутренне возликовав, я кинулась к ним.
— Держите её! Держите мерзавку! — как гром среди ясного неба проревело у меня за спиной. — Она поймала фею!
Перед глазами вдруг полыхнуло лиловым. Запнувшись о невидимую преграду и потеряв равновесие, я растянулась во весь рост, подкатившись по размокшему льду прямо под ноги к сошедшему с баркаса щеголю в черном рединготе и с тростью в руке. Потемневшие ореховые глаза не сулили мне ничего хорошего.
Постаравшись состроить самую умильную физию на какую была способна, я прикрылась клеткой с феей, словно щитом и радостно выпалила:
— Привет, Балт! А на Тролльем рынке змеюбрей продают…
[1] События романа «Тайны Кипеллена. Дело о запертых кошмарах»
Глава 2 в которой начинает происходить нечто странное
Из записок Бальтазара Вилька, капитана Ночной Стражи
Иногда, мне и правда хочется её заколдовать, но тогда придётся глядеть в эти чересчур невинные, как сейчас, глаза до конца моих дней. А это мучительное испытание: праведная злость борется с нежностью, но победить так и не может. Грудь распирает и хочется курить, чтобы успокоить расшалившиеся нервы. Трубки же в последнее время касаюсь редко. Теперь у меня намного больше вредных пристрастий. Так что усугублять не стоит.
— Что ты успела натворить в моё отсутствие?
Вопрос прозвучал не так строго, как мне бы хотелось, и Алана, почувствовав слабину, шустро подскочила с мокрой набережной и выставила перед собой маленькую клетку, словно щит.
— Кроме змеюбрей, они снова торгуют феями… — в доказательство она сунула мне под нос крохотное узилище с крылатой малявкой. Я невольно прянул назад. Всё же не люблю я этот народец. Есть в нем что-то эдакое, недоброе.
— Всё видел и могу засвидетельствовать перед лицом Ночной стражи, — перебил её дородный пан с седой бородищей.
Он комкал в огромных лапах кожаный фартук со следами гари и пропалин, и рокотал, как ворчащий камин.
— Разгромила мой прилавок. Перевернула соседскую полку с зельями. Сломала загон и выпустила каких-то злобных тварей, — в конце каждой фразы он тяжело вздыхал. — Заляпала всё мерзкими алхимическими растворами. Кричала и ругалась, как пьяный тролль, а потом и вовсе ухватила фею
