— Позаботься об этом оболтусе, пока он окончательно в монахи от медицины не ушел. — Глаза женщины округляются, она краснеет и чуть ли не отпрыгивает от меня, одновременно устремляя ошеломленно-испуганный взгляд на начальника.
— Ну, ба-атя-а! — Гудит этот медведь, пунцовея не хуже докторицы. Кха-ха-ха…
— Ты мне… еще поговори. — С трудом справившись с кашлем, содрогающим тело, отзываюсь я.
Докторша исчезает из палаты, провожаемая взглядами моей младшей дочери и… Маши. Ну да, теперь, Василек точно не выкрутится. Все вызнают, все выпытают… и женят. Хорошо.
— Де-ед, мне страшно. — Оказавшийся рядом, младший внук смотрит мне в глаза.
— Всем страшно, Игоряша. Мы люди, существа тха-кхакие… смерти боимся, неизвестности боимся… Зря. — Сжимаю ладошку мальчишки и улыбаюсь. С трудом, но пока получается… — Знаешь, как наши предки кха-хговорили? Пока мы есть, смерти еще нет, а когда нас нет, ее уже нет… Смерти нет, слышишь?
Внук сосредоточенно кивает, а за ним и подобравшиеся сыновья. Молодцы… надеюсь, у них хватит сил, чтобы угомонить женщин, когда те… поймут. Темнота наплывает, размывая лица семьи… детей. И сознание словно падает в колодец. Милая, я иду…
Вот только, вместо встречи с почившей супругой, меня ожидает рассеивающаяся темнота, открывающая черно-белый вид и миллиарды запахов и звуков… Мокрый после дождя сад и стремительный полет сильного тела по ветвям деревьев. Бег по влажной земле, вперед, вперед, вымывая из мыслей тоску и боль по потерянной семье… теперь уже точно потерянной, навсегда.
Взгляд цепляется за ползущую по ветке змею… рывок! И сильное тело бьется и извивается, но не может вырваться… Несколько судорожных рывков чуть не сбрасывают меня с дерева, но в конце концов змея обвисает. Мертва! Охота удалась. С удовольствием вгрызаюсь в холодное тело и, чувствуя, как по подбородку стекает черная кровь, облизываюсь… Окинув взглядом огромное тело убитой твари, потягиваюсь и приступаю к пиршеству.
Утро встретило меня шумом в саду и приятной легкостью в теле. Выкатившись из оказавшегося таким уютным кресла, я позевываю отправляюсь в ванную и только смыв с себя контрастным душем остатки сонливости, вспоминаю о происшедшем этой ночью. Пытаюсь проснуться и… ничего.
Что ж. Этого следовало ожидать. А вот эмоции по поводу своей ушедшей жизни… кхм. Больно? Да нет. Скорее, грустно, как… как от воспоминаний о жене. Светлая такая грусть и нежность. Впрочем, а чем нынешняя ситуация отличается-то? Да и… детям сейчас куда хуже. Ну ничего, они справятся, я знаю. Они у нас с Катей сильные выросли, умные…
У отражения в зеркале, на губах сама собой возникает гордая улыбка. Встряхнув непокорной никаким расческам шевелюрой и подмигнув своему двойнику за стеклом, я выхожу из ванной, чтобы тут же нарваться на застывшую посреди комнаты, Имму. Отчаянно краснеющую Имму. Хм… наверное, не стоило мне забывать халат в кресле.
С отчетливым писком блондинка, словно заправский солдат, разворачивается через плечо на сто восемьдесят градусов.
— Там… завтрак… пришла позвать… — Доносится из комнаты, пока я, вновь скрывшись в ванной, надеваю постиранные вечером и уже успевшие высохнуть трусы. Теперь джинсы и майка. Все, я готов.
— Завтрак — хорошо. — Оказавшись за спиной девочки, легонько дергаю ее за собранные в хвост волосы.
— Дурак! — Выдает красная, как амстердамский фонарик блонда и, сорвавшись с места, исчезает за дверью.
От домового идут волны довольства. Ну да, конечно, этим созданиям, чем больше эмоций, тем лучше. А какие они будут… Впрочем, вру. По большей части, такие вот «домовые»… предпочитают светлые чувства. Тоску и злобу они не переваривают. Наверное, поэтому, в Бокко их немного. У нас в районе, с радостью как-то туговато. Зато и «переродившихся» тоже почти нет. А такое случается, когда «домовой» хватанет чернухи через край. То, во что подобный неудачник превращается, я и называю переродившимся… или просто, кошмариком. Они тоже разные бывают. Помню, нарвался я год назад на одного такого… в старой больнице он жил. Сильный был гад, отожрался на чужой боли так, что и сам начал из пациентов силы тянуть. Собственно, меня туда и позвали, когда стало ясно, что еще чуть-чуть и больницу прикроют из-за повышенной смертности в ее стенах. А она в Бокко последняя… Еле задавили урода и то, пришлось «свободных» на подмогу звать, а то бы он меня без соли схарчил… И хорошо еще, что такие вот «кошмарики» с места привязки уйти не могут. Точнее не так, сбежать они могут, но только если их дом разрушить. И да, с подобным мне тоже сталкиваться доводилось. Собственно, ничего странного. Работа у меня такая… та самая, которая «по мелочам»… и о которой семье Рона, лучше не знать. Для их же спокойствия, и чтоб не пытались запретить. На одних подачках от Толстого Риггара не пожируешь, вот и приходится крутиться… благо, у старого барахольщика Холла, предпочитающего зваться антикваром, подработка для меня всегда найдется. Ну… почти всегда.
— С добрым утром, Кот, завтрак на столе. Присоединишься? — У входа в комнату остановилась Итта, а в глазах чертики пляшут. Наверняка уже в курсе происшедшего…
— Хорошее утро. Иду. — Кивнул я.
Вопрос заданный мне хозяином дома, пригласившим к себе в кабинет после завтрака, как ни удивительно не стал для меня сюрпризом. Чего-то в этом роде, можно было ожидать, после той реакции, что выказали Рона в ответ на мое приветствие. Слушающий? Что ж, пусть так. Бар… антиквар Холл звал меня маленьким охотником и сетовал, что таких как я в Бокко почти не осталось. А в Сейне, значит, подобных называют слушающими. И здесь тоже таких мало. Уточнение: свободных слушающих мало. А чужих, то есть, входящих в окружение проживающих здесь семей или же входящих в сами эти семьи, можно разве что для разовых акций нанимать… Потому как доверять им нельзя.
Собственно, это не мой вывод. Рандон Рона сам объяснил мне эти маленькие тонкости. И не соврал. Хотя, сколько правды в его словах, а сколько недоговоренности, мне не определить. Хм…
— Договор? — Приподнял бровь, спросил я, после окончания короткой лекции. Ну да, говорить лень. Со мной бывает, накатывает.
— О… условия? — Приняв тот же тон, выдал Рандон.
— Проживание, еда, деньги, свободное время. — Перечислил я и, подумав, добавил. — Возможность частных заказов.
Ну, не то чтобы я так уж привязался к Холлу или испытываю нежные чувства к своему нынешнему месту жительства, но… барахольщик был прав, других охотников в Бокко нет. И если с мелочью может справиться любой из местных ройнов[2], по крайней мере, из «бригадиров» — орров, то домового-перерожденца им точно не потянуть. Да и… нравится мне это дело. Охота, адреналин… денежка, опять же…
