Внезапно кто-то сбил меня с ног, не давая вплести в заклинание силу. Я готова была броситься на него с кулаками. Хоть и осознавала, какая это глупость, что мне выстоять против магии, пускай и таких слабых существ, как ангелы.
— Прекрати, — вспыхнул огонек, и я увидела лицо мага. — Отдать жизнь за жизнь сестры. Как благородно и как глупо.
— Она моя сестра. И она нужнее, чем я. К моим чудачествам все привыкли, а она — символ. Я всего лишь вторая, — по моему лицу побежали слезы, — это справедливо. Она должна выжить, не я. Но зачем ты здесь?
— Не даю тебе погибнуть. Этого мало?!
— Смерть очередной ведьмы. Это ведь в твою пользу!
Он притянул меня за волосы к своему лицу и заставил посмотреть в глаза:
— На ее смерть, — маг показал на мою сестру, — мне плевать. На твою — нет.
С его рук сорвался огненный вихрь и полетел в спины ангелам. Коварный удар — такой, какой любим мы — ведьмы. Но там была моя сестра. Я едва не заорала, но маг опередил меня:
— Действует только на ангелов. Наша новая разработка. Союзникам тоже не всегда можно верить, — он зло прищурился. — С твоей сестрой ничего не случится. Полежит минут пять без сознания. И все.
Я дернулась к ней и едва не задохнулась от ужаса: крылья ангелов пылали, а они корчились от мук. Я отвернулась и прижалась к магу. Потом отстранилась, все еще стараясь не смотреть на муки недавних "союзников".
— Значит, если бы вы победили, они бы все равно погибли?
Маг не ответил. Да это и не требовалось.
— Смешно. Почему тогда нас называют коварными?! — выкрикнула я в отчаянии. — Ведь и вы и они готовились, а мы…
— А ты спроси у сестры. Думаю, у вас были такие же планы насчет них. Только таких идеалисток, как ты, пытаются использовать втемную.
— Я не…
Маг закрыл мне рот поцелуем. Его горячие губы прижимались к моим, будили неистовые желания. Я почувствовала, как стираются из памяти муки ангелов. Все эти странные картины. А я ведь думала, что они останутся со мной до могилы. И новый удар сердца, приносящий новое прикосновение, новое желание… Демиан отстранился. Несколько мгновений мы смотрели друг другу в глаза, потом маг снова заговорил, кидая взгляд на только что образовавшуюся поляну:
— Ангелы мертвы. Твоя сестра сейчас придет в себя, — он вложил мне в руку амулет и снова поцеловал, — не забудь вернуться.
Демиан исчез, а я бросилась к сестре. Она действительно приходила в себя.
— Иллейшерия? Ангелы…
— Они мертвы. Ты победила — сестре вовсе ни к чему знать о маге.
— Маги… Без ангелов наши силы равны. Нам нужен договор. Если только ангелы не помогут магам.
— А зачем им это? — я отвернулась. — Скажи, если бы мы победили, ангелы остались бы в живых?
— Иллейшерия, что ты такое говоришь?…
— Иллана, ответь!
Сестра поморщилась:
— Понятное дело, нет.
— Значит, все считали их такими идиотами, — я до боли прикусила зубами губу, затем снова повернулась к сестре. — Мы составим новый договор с магами? На каких условиях?
— Зачем это тебе? — сестра пренебрежительно хмыкнула, быстро вставая на ноги. Такая же сильная, уверенная в себе, как и прежде. Словно не было здесь крылатых, словно все это мне только привиделось. — Ты с блеском выполнила свою часть работы. До вечера у нас перемирие. А затем, когда ангелы не придут, маги сами откажутся от бойни. Ну, или мне придется что-то придумать. К примеру, рассказать им о плане ангелов. Напасть вместе уже на них. Тогда и армии не придется распускать. А под шумок можно и магов… — сестра не договорила, вспомнив, кто перед ней, но она и так сказала достаточно.
— Значит, все равно будет война. Пусть противник и смениться, — я не знала, как на это реагировать, но уже слышала, как в дребезги разбиваются мои иллюзии, взгляды на мир. Еще недавно я делила все вокруг на черное и белое. Мы — белые, пусть и со склонностью к обману, фальши… — это ведь только игра, не более. Маги — черное, а ангелов никто в расчет не брал. Потом мое бегство, встреча с Демианом… — мои взгляды поколебались, а затем вновь вошли в прежнее русло. — А если у магов будет тот же план? Если мы начнем сражаться и с магами, и с ангелами одновременно, а маги — и с нами, и с ангелами?
— Мы договоримся, — Иллана пренебрежительно махнула рукой. — Сложим такой же мир, как и был прежде. Да и вообще, Иллейшерия, ты никогда не интересовалась такими вещами. Поговорим дома.
— Нет, мы поговорим сейчас!
Иллана уже была готова перенести и себя и сестру домой. Но теперь голос последней ее напугал. Она впилась глазами в лицо той, пытаясь понять, что произошло. В голосе у Иллейшерии звучал надлом, хрусталь, будто столкнулись две льдины. Они терлись друг о друга, медленно разрушая сами себя.
— Что ты хочешь узнать?
— Тот мир… Разве он вообще существовал?
Когда я сбежала в город, то просто хотела вкусить запретный для меня плод — свободу. Все ведьмы обладали ею от рождения. Я — нет. Мне даже в голову не могло прийти, что я могу умереть. В ту ночь Демиан мог меня убить просто за то, что я зашла в их город. Законного запрета на вход не существовало. Ведьмы были вольны входить, но не выходить. Точно так же, как маги не входили в леса ведьм, или скорее не выходили из них…
Я была первой, кто вошел и смог вернуться. Остальные вошли только после того, как были вынуждены пойти на уступки магам, как предъявили им ультиматум. Или они заходят и забирают меня, или начинается война… Но об этом я узнала много позже. Из-за случайно брошенной фразы, из-за подслушанного мной разговора…
— Другого мира не может быть. Они не уступят, не уступим и мы.
— Что значит уступить?
— Оставить залог мира.
— Не понимаю.
— Зачем тебе все это? Политика… грязное занятие, — Иллана взглянула на меня, потом в досаде повела плечами. — Кто-то должен стать гарантом мира. Кто-то из магов, оставшись с нами в лесу, или кто-то из ведьм, уйдя с ними. Ты же понимаешь, что это невозможно. Никто не согласиться. Когда-то наша бабка хотела принести себя в жертву. Она, как и ты, хотела полного мира. Но не смогла расстаться с нашими лесами, а потом еще и возненавидела человека, которому должна была достаться. А ведь тогда даже был составлен брачный договор, почти как у людских монархов. Как будто мы такие же, как они…
— Почему не сделать этого сейчас?
— Не говори ерунды! — Иллана от удивления и злости повысила голос. — Я никогда на это не пойду!
— Отдай им меня.
— Ты сошла с ума!
— Нет!
— Ты… ты не знаешь, на что соглашаешься. Там совершенно другой мир. Там…
— Я уже была там. Нет другого мира. Мы сами создали этот раскол. А мир един, и люди едины!
