Глава 5
Теплый летний ветер, поднимающийся вдоль возвышающейся внешней стены Цитадели и распространяющийся по крепостному валу, ерошил укороченные волосы Магды, закидывая пряди на лицо. Проходя вдоль опустевшего вала, она подняла руки и откинула волосы назад. Было странно, необычно ощущать, что они лишь задевали ее плечи, а не спускались вниз до самой талии.
Многие люди, в особенности женщины, обращали пристальное внимание на длину женских волос, потому что, хотя и не всегда, длина волос служила достаточно точным признаком положения в обществе и соответственно важности. Заискивание перед нужным человеком могло принести выгоду. Перейдя дорогу не тому человеку, можно было попасть в беду. Длина волос была важным знаком.
Быть женой Первого Волшебника означало иметь волосы длиннее, чем у большинства женщин. Это также означало, что многие женщины с более короткими волосами заискивали перед ней. Магда никогда не воспринимала всерьез такое подхалимство, но всегда старалась быть любезной в ответ. Она понимала, что не она сама, а ее положение привлекало внимание большинства из них.
Для Магды, не родившейся благородной, длинные волосы были лишь способом открывать двери, добиваться приема и быть услышанной по вопросам, которые были важны для нее. Она тревожилась о Барахе просто потому, что была его женой, а не из-за того, что это позволяло ей отрастить длинные волосы. Хотя ей и начало нравиться то, как они выглядят, она не придавала особого значения тому, чего не заслужила.
С тех пор как длинные волосы стали частью ее жизни в течение года, пока Барах ухаживал за ней, и еще двух лет с тех пор, как она стала его женой, казалось, она будет скучать по ним.
На самом деле этого не случилось. Она скучала только по нему.
Со времени роскошной свадьбы с Барахом, казалось, прошла целая вечность. Тогда она была так молода. Хотя и теперь думала, что оставалась еще молодой.
Оставшись без длинных волос, в каком-то смысле она чувствовала, что груз упал с плеч не только в буквальном смысле. На ней больше не лежал груз ответственности жить так, как этого от нее ожидали другие. Она вновь стала самой собой, настоящей, а не той, что выделялась искусственной меткой значимости.
Она также чувствовала в какой-то степени раскрепощение от своего положения, от необходимости вести себя соответственно занимаемому месту с точки зрения остальных. Теперь у нее не было места, не было положения в обществе. В некотором смысле она вырвалась из темницы положения. Но теперь все это не имело значения по причинам гораздо важнее, чем длина волос.
Барах даровал ей новую жизнь из-за того, что они значили друг для друга. Без него у нее не было жизни. Ее положение в этом уравнении ничего не значило.
Подходя к тому самому месту, навеки выжженному в памяти, Магда вошла в проем массивной зубчатой внешней стены Цитадели. Она дюйм за дюймом приближалась к краю. Под носками туфель, выглядывающих из-под юбок, сорвался темный обломок стены и полетел на тысячи футов вниз. Под основанием Цитадели отвесная скала тянулась еще дальше вниз до выступов и валунов. Клочки перистых облаков плыли под ней вдоль скалы. Стоять там было страшно до головокружения.
Магда чувствовала себя маленькой и незначительной, стоя на верху возвышающейся стены. Иногда ветер становился таким сильным, что угрожал смести ее с карниза. Ей казалось, что воздушный поток мог бы даже унести ее, как опавший лист.
Прекрасный город Эйдиндрил раскинулся внизу, растекаясь по холмам, рассеянным у подножия горы. Город окружали зеленые поля, а за ними начинались дремучие леса. Со своего места на вершине горы монолитная Башня Волшебника охраняла родной город, сияя, как драгоценный камень на зеленом ковре.
Магда могла разглядеть людей, ведущих лошадей и повозки, когда они возвращались с работы в поле. Дым поднимался из труб по всей долине, когда женщины готовили ужин для своих семей. Медленно передвигающиеся группы людей, идущих на рынок, в магазины или занятых своими делами, прокладывали путь по замысловатому лабиринту улиц.
Хотя она и видела движение, но не слышала ни стука лошадиных копыт, ни грохота повозок, ни криков уличных торговцев. На таком расстоянии мир на вершине Цитадели был бы безмолвным, если бы не крики птиц, круживших в небе, и свист ветра над крепостным валом и вокруг башен.
Магда всегда считала Цитадель безмолвной, больше, чем всё остальное. Хотя в этой гигантской каменной крепости жили и работали сотни людей, занимались своими делами, растили семьи, рождались, жили и умирали, сама Цитадель взирала на всё с задумчивым молчанием. Темная сила этого места стоически наблюдала за проходящими столетиями и жизнями.
Массивные зубцы, среди которых она стояла, были свидетелями кончины ее мужа. Это было то самое место, где он стоял в последние драгоценные минуты своей жизни.
У нее промелькнула мысль, что она не хотела следовать за ним, но шепот из глубин сознания подавил эти сомнения. Что у нее еще оставалось здесь?
Магда вгляделась в мир, раскинувшийся далеко внизу, зная, что именно он мог увидеть, стоя на этом самом месте. Она попыталась представить те мысли, с которыми он боролся в последние мгновения жизни.
Она хотела бы знать, думал ли он о ней в те последние минуты, или какая-то ужасная, тяжкая проблема отняла у него даже эти мысли.
Магда была уверена, что он, должно быть, был опечален, даже убит горем, из-за того, что собирался покинуть ее, что его жизнь вот-вот будет окончена. Должно быть, это было мукой.
Барах любил жизнь. Магда не могла представить, как он может лишить себя жизни без веской причины.
Тем не менее, он это сделал. Теперь только это имело значение. Всё изменилось, и не было пути вернуть всё назад.
Её мир изменился.
Её мир рухнул.
В то же время ей было стыдно из-за того, что она была сосредоточена только на своем маленьком мирке, своей жизни, своей утрате. Из-за бушующей войны мир рухнул для огромного количества людей. Жены тех, кого Барах послал в Храм Ветров, все еще ждали в молчаливом страдании, надеясь, что любимые могут вернуться. Магда знала, что они никогда не вернутся. Об этом ей сказал Барах. И все равно они цеплялись за надежду, что люди могут вернуться домой.
Другие женщины, жены солдат, ушедших на войну, выли от тоски, когда получали ужасные вести о том, что их мужья уже не вернутся. В проходах Цитадели часто раздавался безнадежный плач женщин и детей, брошенных на произвол судьбы.
Как и Барах, Магда ненавидела войну и ту ужасную дань, которую она собирала со всех. Очень многие уже лишились жизни. Это же ожидало еще многих. И все равно войне не было видно конца. Почему их не могут оставить в покое? Почему всегда находятся те, кто ищет завоеваний и господства?
