Оказалось зрители сразу не поняли, когда хлопать, потому что, после того как музыка кончилась, почти минуту мы стояли прижавшись друг к другу. Потом кто-то догадливый начал рукоплескать, и мы, наконец, очнулись и пошли невозмутимо обратно. Мои руки предательски дрожали. Камилл нам тоже хлопал, но недовольные взгляды, которые он бросал на Вэла, мною не остались незамеченными.
Хозяин заведения принес для нас кувшин вина и нехитрую закуску за свой счет.
Перед тем как потребовать второй, я станцевала румбу с Камиллом и самбу с Вэлом.
Потом совсем разбушевавшись, я построила нашу зрительскую аудиторию, и мы все вместе зажгли мой вариант Риверданс. Я думаю, что, если бы Майкл Флатли находился в этот момент в заведении, он сразу бы вышел и застрелился, потому что такое издевательство над своим творчеством и кельтскими народными танцами вообще, его тонкая натура просто не выдержала бы. Но всем танцующим понравилось ужасно, и они потребовали оркестр повторить на бис, и мы все вместе станцевали еще раз.
Что творилось, словами не описать, но я была довольна, что натянула кроссовки перед тем, как пригласить всех желающих присоединиться к нам.
Раскрасневшись от танцев и вина, я протиснулась к двери и вышла на улицу подышать. Кто бы мог предположить, что так здорово можно провести вечер на деревенской дискотеке. Я улыбнулась своим мыслям. Присев на аккуратно сложенные бревна у стены клуба, я попыталась перевести дыхание, ан нет, из-за двери вывалился тролль, который оглядел меня с плотоядной улыбочкой и, слегка покачиваясь, направился в мою сторону. Остановился передо мной, я задрала голову.
Тролль, наклонившись, ткнул мне в грудь.
– Хочу тебя. Танцы. Ням-ням-ням, – промолвил тролль и дернул меня за руку.
Я чуть не задохнулась от его винных паров и от возмущения тоже. Такое обращение мне совсем не понравилось, и не надо быть ясновидцем, чтобы понять какие мысли вертелись в голове у тролля. Я с надеждой обернулась на дверь, где же эти охранители. Никого. "Подумаешь, сами отобъемся", пронеслось в моей не слишком трезвой голове. Я умудрилась вырвать свою руку из лапы тролля, ухватила бревно и стала помахивать им. Тролль явно не ожидал такого поступка от бедной жертвы, поднял руки над головой и начал медленно пятиться от меня. "Убью гада!", злобно крикнула я. И еще помахала бревном перед его рожей, потом начала раскручивать его вокруг себя, чтобы некоторые даже и не подумали ко мне приближаться.
Краем глаза увидела Камилла и Вэла, выбеживших из клуба и смотревших на меня с отпавшими челюстями. "Чего они?", подумала я. Вторая мысль была: "У меня в руках бревно. На фига же мне оно". Бревно. По-видимому, мой оцепеневший мозг начал медленно приходить в себя и зарегестрировал, что я держу в свох нежных девичьих руках нехилый кусок древесины. Я ойкнула и разжала руки. Пролетев метров десять, бревно достало убегающего тролля (увидев мою группу поддержки, он бросился наутек), долбануло его по затылку, тролль упал, бревно пролетело дальше и, разворотив пол-забора, окружавший один из маленьких уютных домиков на противоположной стороне улицы, с грохотом упало на землю.
– Ох и ни фига себе. Какие скрытые таланты у девушки!, – прыснул Вэл.
– Кому говорилось, Вэл не переборщи!
Я удивленно подняла брови. Камилл отмахнулся.
– Пошли спать, хулиганка!
– Ну что за девушки пошли, несчастному ухажеру чуть голову не проломила, забор сломала, – Вэл приобнял меня за талию.
Я высвободилась.
– Сама дойду. Вот сейчас посижу и пойдем.
Я уселась на бревнах. Из клуба доносилась знакомая мелодия, по-видимому, наши кельтские пляски танцевали уже в четвертый раз. Могу гарантировать, что оркестр сегодня сделал прибыль на год вперед.
– Нам вставать завтра рано, – Вэл присел на корточки передо мной, – поднимайся.
Я вздохнула и послушно поднялась. Незамедлительно Вэл приподнял меня и перекинул через плечо как мешок с мукой.
– Мог бы и на руках отнести, – сонно пробормотала я.
– Ай, больно, я потерла макушку. Я не вовремя проснулась, подняла голову и припечаталась о вверх дверной рамы.
– А это тебе за коленку прошлой ночью, – с ехидством в голосе произнес Вэл.
Он закинул меня на кровать, и я, с блаженной улыбкой, расстянулась на ней.
– Хорошо-то как! Спокойной ночи!
Мои Охранители вышли.
Среди ночи я проснулась – очень хотелось пить. Сушняк. Голова дребезжала как старый будильник. Дребезжать – дребезжала, но все-таки вспомнила, что на барной стойке внизу, стоял кувшин с водой. Я выползла из кровати, и тихонько охая, держась за стены, отправилась на первый этаж. За дверью Вэла мне почудились женские стоны и вскрики.
" Перепил- птица певчая", – горестно констатировал мой больной мозг. Я добралась до вожделенного кувшина без приключений и жадно выдула кружку воды, и еще одну.
Недолго думая, подхватила ополовиненный кувшин и глиняную кружку к себе наверх, справедливо полагая, что оно мне сейчас нужнее больше, чем всем постояльцам. Что за чертовщина!? Медленно взбираясь по крутым ступенькам, мне опять послышался женский голос, на сей раз хохотавший. В комнате, поставила кувшин и кружку на лесенке, ведущей в кровать, и решила подставить свою несчастную голову под рукомойник. Пожалуй, на сегодняшний день, эта идея была не из самых лучших.
Из ванной комнаты было отчетливо слышно, что именно происходит в комнате Вэла, и, судя по звукам, все участвующие были очень довольны процессом. Я с разлета взмахнула на кровать и накрыла голову подушкой. Ха-Ха, не помогло, теперь как назло, единственное, что я могла слышать: ночные забавы в соседней комнате. В какой-то момент меня осенило, что я завидую, завидую черной завистью, и вспомнилось наше танго, лучше бы не вспоминалось… Думай об Олежке, приказала я себе, какое в конце концов, тебе дело, что происходит у соседей, и чем Он занимается. Я уже почти успокоила себя, как мои отменные слышащие способности незамедлили о себе напомнить. Дверь соседней комнаты отворилась, и, не на секунду не задумываясь, я вылетела в коридор и увидела девушку с испуганными глазами, простоволосую, в ночной рубашке. Она опять попыталась сделать книксен и поспешила вниз по лестнице.
Я захлопнула свою дверь громче чем хотелось и заперла ее на щеколду. Не вовремя подвернувшуюся кружку разбила о стену, залезла под мягкое пуховое одеяло. В груди все клокотало и шипело. "Собака на сене", грустно подумала я. И дура набитая тоже. Накрывшись с головой одеялом, проклиная свое слабоумие, мое усталое тело потребовало отоспаться, и сон был намного скучнее, чем жизнь за последние два дня.
