Дмитрий слушал ее растерянно, слишком непривычно было видеть эту решительную девушку в таком смятении. Ну ладно там, у оврага, страху натерпелась, а сейчас чего? Только к концу ее короткой сбивчивой речи он опомнился, закрыл дверь в парилку, отошел от нее и сказал только:
— Спасибо.
Анна кивнула, торопливо скинула одежду и, подхватив фонарь, юркнула в парилку, не поднимая на мужчину глаз. А Дмитрий, еще пару секунд постояв, сел к столу, подвинулся в угол и подтянул к себе кружку. Чистую одежду, подумав, трогать не стал, сначала надо отмыться от пота и этого угля проклятого, откуда он вообще там взялся и зачем?.. Что его, выходит, колдун с прииска таскал? И узоры еще шаманские оттереть бы, которые размазались и выглядели теперь словно потеки крови — своей ли или чужой. Хорошо, зеркала в бане не было, потому что Косоруков справедливо подозревал: рожа еще хуже того, что он мог видеть.
Ведьмин отвар густо пах сеном, немного медом, на вкус был сладковато-горьким и слегка царапал небо — явно не обошлось без пресловутой змеевухи. Но охотнику было уже плевать. Болеть ему не хотелось, и если этот настой способен помочь — то отказываться от него глупо. А что он в ведьмовские силы не верит…
Да какая уже разница, во что он там верит? Он и в шаманские чары тоже до сих пор поверить не может, только их это ничуть не отменяет. И если в этом месте сказки — часть жизни, с этим остается только смириться и постараться привыкнуть. Потому что…
Ну какой прок самого себя обманывать? Никуда он из этого города уже не денется. И черт с ней, с медвежьей душой, и не в одной только взбалмошной упрямой девице дело. Просто стоило представить, что он сейчас уедет, вернется в привычные края к привычной жизни, и становилось тоскливо. Потому что все эти страшные сказки, конечно, выбивали из колеи и здорово испытывали терпение, но…
С ними было интересно. С ними он чувствовал себя живым.
Аня говорила тогда, что Шналь его принял, а по всему выходило — не только принял, но и корни пустил в душу.
Дмитрий уже почти допил отвар, когда из парной вышла Анна, сопревшая и вялая от жара. Качнулась к дальнему концу прямоугольного стола, но замерла, закусила губу и, не поднимая глаз, устроилась с короткого торца рядом с мужчиной. Тот наблюдал за ней с молчаливым интересом, которого она, так и не поднявшая взгляда, не замечала.
Села, немного помолчала, ковыряя край стола, потом начала неуверенно:
— Дим, я хотела сказать, я… В общем… Если ты хочешь, чтобы… То есть не хочешь… Если ты после всего этого не захочешь со мной общаться, то я… — Она запнулась, до боли закусила губу и прерывисто вздохнула, сдерживая опять подступившие слезы, и закончила скомканно: — В общем, я приму любое твое решение. Это все только моя вина.
Косоруков пару мгновений задумчиво смотрел на нее и с отстраненной иронией задавался вопросом: это ему наказание за грехи такое или, наоборот, особая милость за что-то хорошее? Так не придя к окончательному выводу, он молча взял девушку за локоть, второй — обнял за талию и потянул к себе. Она вскинула на него почти испуганный взгляд, не веря, но потом опомнилась, поддалась мягкому нажиму и через мгновение уже сидела у него на коленях, пристроив голову на плечо и крепко прижавшись. И грязь с шаманским снадобьем волновала ее куда меньше, чем самого охотника.
— Ты не сердишься?.. — робко пробормотала она. — Прощаешь?
— Не знаю. Я устал как собака, так что уверенно смогу сказать только завтра. Но в любом случае складывать на тебя всю ответственность неправильно. Независимо от этих шаманских чудес, то, что было перед ними, полностью моя ответственность и мое решение.
— Но это же я тебя вынудила, и… я масло специальное использовала. Вместо духов. Возбуждающее. Его чжуры используют иногда, — призналась она, смущаясь.
— Девчонка ты еще совсем, — засмеялся он, на мгновение прижал ее голову к плечу крепче, поцеловал в макушку. — Ну какое масло, что за глупости? Вынудила она… Я только не понял, какой в этом смысл был для тебя? Чтобы вот так в лесу, абы с кем, без венчания, да еще при шаманах…
— Неправда, — она возмущенно боднула его лбом в челюсть. — Шаманы позже пришли. Я бы ни за что… То есть они, конечно, свои, но с тобой, при них… Нет, ты что. Ингджи знак подал, крикнул птицей. И ты совсем не абы кто. Ты особенный, самый лучший. А у реки… Там место сильное, под лиственницами. Это для ритуала было полезно. И чтобы мой след и моя кровь остались. Без этого и тебе сложнее было бы, и Шаоци, и еще, может, нужный дух не пришел бы. А так — чтобы наверняка.
— А что от этого "наверняка" еще и дети бывают, об этом ты не подумала? — вздохнул он, чувствуя однако, что внутри ослаб неприятный болезненный узел. Оказывается, эта мысль продолжала задевать и тревожить: что абсолютно все было нарочно и только ради ритуала.
— Подумала, — она пожала плечом. — Если будет — то и хорошо. Я только порадуюсь. Он же твой…
— Дуреха, — вздохнул охотник, опять поцеловал ее в макушку.
Усталость продолжала давить на плечи, но от этого наивного откровения внутри окончательно растаял холодный ком. Все же он не ошибся в этой девушке, не расчетливая и коварная она, а порывистая, упрямая и слишком самостоятельная. Хозяйка…
Дмитрий хмыкнул и заговорил опять:
— Пойдем в парилку, зябко, у тебя вон уже ноги холодные. А пока расскажи мне про это превращение, что ли. Как его контролировать?
— Все просто, — заверила Анна, немного оживившись. — Ты быстро привыкнешь, повторно превращаться уже не больно. Еще несколько раз будет неприятно, будет легкая ломота и усталость, а потом станет легко, ну как присесть или там руку поднять. Завтра или послезавтра я тебе все объясню, там надо пробовать, а тебе пока нужно отдохнуть. Ты и так сегодня быстро вскочил, я глазам не поверила, когда тебя увидела. Я сама после первого раза пластом лежала, а ты вон помчался…
— Можно подумать, у меня выбор был, — проворчал он, вытянувшись на верхнем полке в парилке. Анна с ногами уселась на нижнем так, чтобы оказаться с ним лицом к лицу. — Хотя я не понял, как так быстро добежал… Впрочем, как напугал мамонтов, я тоже не очень понял. Честно, думал, они скорее на меня бросятся, чем всем стадом — в нужную сторону. Чего еще от этой медвежьей души ждать?
И Анна начала рассказывать. О том, что в первую очередь хозяин этой земли — это страж границы с миром духов, который одним своим присутствием отпугивает многих из тех, кто пытается сунуть свои носы в этот мир из других. Главным образом, конечно, злых хуту из нижнего мира. Что духи иногда просачиваются, но с ними несложно бывает справиться, а если кто-то особенно сильный попытается пролезть — то тут шаманы в помощь. Но на ее памяти такое бывало только во время войны — духи чуяли кровь и смерти и хотели поживиться.
Кроме того, хозяин ощущал все, что происходило с землей, но в целом, в большом масштабе. Если кто-то копал колодец — это событие оставалось незамеченным, а вот землетрясения, лавиноопасные места ощущались.
И в том, как Косоруков управился с мамонтами, не было ничего удивительного. Это на людей хозяйское влияние напрямую почти не распространялось, а вот зверье слушалось беспрекословно. Поэтому урожаю на окрестных землях не грозили ни насекомые, ни птицы, ни грызуны, и за это горожане отдельно любили семейство двоедушников.
— Но ты бы справился и без мамонтов, нам нежить тоже не страшна.
— А почему тогда ты не справилась? — озадачился он.
— Я… — Анна смущенно отвела взгляд и вздохнула. — Ну да, ты прав. Я так привыкла к этому, что совсем не ожидала угрозы. А он хорошо подготовился, там была какая-то очень странная нежить, которая наносила мне вред. Быстрая и неуязвимая. Только она недолго продержалась и перестала двигаться, когда я оказалась в ловушке. Кажется, знаткою было сложно ими управлять.
Набель уже понимала, что подвела ее собственная самонадеянность, но опасалась, что сейчас об этом заговорит и охотник: от него выслушивать подробности собственных глупостей было вдвойне досадно. Однако читать нотации, к ее облегчению, Косоруков не стал, он вообще заинтересовался другим: обликом неведомых тварей. И очень досадовал под конец рассказа, что не спросил ее об этих существах сразу, поэтому не смог рассмотреть, а сейчас было поздно ехать — вряд ли там что-то останется после благословения отца Алексия.
