Мой взгляд скользит по лицам людей, собравшихся в зале.
— Кто согласен с Эдардом?
Трои из пяти моих приближенных опускают глаза, подписывая тем самым свой приговор.
Трусы… Они все трусы, недостойные жизни…
— В таком случае…
Мои губы растягиваются в притворной улыбке, а затем рука поднимает для первого из множества ударов…
Тьма вновь погружает меня в странный поток, неожиданно резкий окрик деда:
— Все, внуча, время!
Жесткие пальцы деда хватают меня за плечо и легонько встряхивают, выдергивая из калейдоскопа неясных видений.
— Но я недосмотрела… — обиженно надуваю губы, хотя сама отчасти рада, что меня вытащили из этого мрака чужой жизни.
— Время! — безапелляционно выдал дед, указывая рукой в сторону догорающего круга — времени оставалось секунд на десять, не больше.
— Хочешь, чтобы я вернул тебя к твоим друзьям или сразу на Светлые земли?
Тяжело вздохнув, я задумчиво потёрла подбородок и нахмурилась. Мне вновь предстояло выбрать между тем, что правильно, и тем, что легко.
Потребовалась всего секунда на размышление, после чего я решительно сжала кулаки и улыбнулась. Кровожадненько так!
— Дед, мне тут надо заскочить в одно местечко. Подкинешь?
Мара улыбнулся и потрепал меня по голове.
— Вся в меня!
* * *
— Драсти! — громко здороваюсь с немного растерянными мужчинами, сидящими за круглым столом в центре.
И, конечно же, первым реагирует Никлаус.
— Ангел. Где ты была?!
Проигнорировав бывшего парня, потому как после того, что я сейчас сделать планировала, он точно откажется от всех притязаний на меня, приветливо машу Анхелю.
— Привет, красавчик!
Глава Совета довольно улыбается в ответ и негромко смеется.
— Ты по делу, или семейные разборки чинить пришла? — и эдак выразительно смотрит на потемневшего от злости Тринадцатого.
И я тоже смотрю. И дрожать начинаю, потому как взгляд серых глаз уж больно недовольный. Того и гляди, подойдет, закинет на плечо, а дальше — сопротивляйся или не сопротивляйся — отволокут бедную несчастную студентку в темный уголок и проведут карательные мероприятия. И ведь есть, за что!
Во — первых, пыталась сбежать на Светлые земли, хотя Доставала был категоричен в своем нежелании отпускать от себя. Во — вторых, едва не распалась на атомы в портале, атакованная неизвестными. В — третьих, вместо того, чтобы сообщить, что жива — здорова, поперлась вместе с Русланом к Владыкам. В — четвертых, пропала на четыре дня… Список‑то внушительный!
Упс. Никлаус, кажется, тоже осознал это, иначе почему еще он встал со своего места и, решительно сжав кулаки, топает в мою сторону.
— Я победила Девяносто восьмую Тень, — громко и торопливо оповещаю Совет. — По закону, его права переходят ко мне…
Но вместо хвалебных од и рукоплесканий в адрес моей прекрасной персоны одиннадцать представителей Совета Темных земель издают коллективный хохот.
Не смеются только Первый и застывший на полдороге Никлаус…
— Женщина не может быть Тенью! — сквозь смех кричит один из могучей кучки Темных.
Я громко фыркаю.
— Да не больно то и хотелось в вашу банду. — Смех смолкает и под взглядами двенадцати пар насмешливых глаз на стол падает черная перчатка. — Я пришла бросить вызов одному из… Тринадцати членов Совета.
Тринадцати… Как же непривычно для собравшихся звучат эти слова. Насколько знаю, даже после моего исчезновения Анхелю так и не удалось убедить Никлауса бросить вызов одному из двенадцати членов Совета. Доставала уперся всеми частями тела, поэтому Первый, плюнув на все, просто взял и, никого не спрашивая, включил Темного в состав Совета.
— Ангел, ну зачем? — расстроенно качает головой сгорбившийся Доставала, как‑то разом становясь меньше, а вот остальные Темные вновь начинают ржать.
Нет, ну что за невоспитанность!
— Лина, ты хочешь биться с одним из нас? Насмерть? — уточняет Первый, видимо, в надежде, что неадекватная Светлая крикнет "Шутка!" и громко рассмеется.
— Ахамс! — нетерпеливо переступаю грязными сапогами по чистому ковру. — И если никто не возражает, то поскорее бы, а то я подруге шоппинг обещала…
Дружный смех, грозный взгляд серых глаз и насмешливое:
— И от чьих рук ты хочешь умереть, малышка?
Смерив взглядом ухохатывающегося Темного с удивительно высоким лбом и неправильным прикусом и вежливо скалюсь в подобии улыбки.
— Ну уж точно не от твоих, старичок.
Старичок смеяться перестал, удивленно моргнул и как‑то кровожадно облизнулся, внимательным взглядом оценивая каждый мой сантиметр.
"Че эт он?" — насторожился инстинкт самосохранения, но я уже потеряла к чересчур любопытному Темному всяческий интерес, выискивая взглядом того, над кем собиралась вершить суд.
Пронзительный взгляд, голубых глаз неприятно обжег, невольно напомнив те первые недовольные взгляды, что бросал Доставала в начале нашего знакомства.
Может это фишка рефаимска такая?
— Ангелина Де ла Варга… — манерно растягивая слова, улыбнулся будущий противник.
Мальчик, над которым издевался отчим, подозревая жену в измене. Подросток, одержимый мыслью вернуть уничтоженного создателя. Мужчина, не знающий пощады.
Он был тем, по чьей вине надо мной учудили жертвоприношение профессор Барадос и Ариган. Тем, кто приказал уничтожить целый отдел Видящих, чьи предсказания могли нарушить его планы. Тем, кто сделал из Эрика живую бомбу. Тем, кто безжалостно убивал и Темных и Светлых, не испытывая при этом мук совести.
— Аарон Гонтарь, — медленно произнесла я. — Командир "Разящего клина", Пятая Тень Совета…
Дед показал мне часть жизни этого гов… крайне нехорошего человека! И пусть в тех видениях я так и не увидела лица безумца, возглавляющего "Длань Бога", зато видела тех двух пособников, что остались ему верны…
Закрывая меня своим телом, впереди выросла разгневанная гора по имени Никлаус.
— Уничтожу любого, кто попытается причинить ей вред, — тихо, но решительно заявил Темный.
Хихикать, подтрунивать над зарвавшейся девчонкой и даже улыбаться члены Совета перестали.
Нет, ну что за несправедливость!
— Не берите в голову, — высовываюсь из‑за широкой спины Доставалы, — он шутит!
Никлаус резко развернулся и сжал в своих огромных ручищах. Кости отчаянно захрустели, сердце взволнованно сбилось с удала, а губы расплылись в счастливой улыбке, ровно до той секунды пока разгневанный мужчина не выдохнул рядом с моим ухом:
— Еще раз так сделаешь, привяжу к кровати, запру в спальне и будешь ты тихой, счастливой и вечнобеременной!
