нами. Но, прежде всего нам понадобится этот тайгетский монах и Ондро. Без этих двоих у нас ничего не выйдет. С тайгетом всё ясно, а вот цакхар…
– А что с ним? – спросил Шуцзы.
– Он лучший следопыт и знает эти места как свою ладонь. Ни я, ни ты, да и никто из наших людей никогда не был в пустыне Ками. А этот цакхар не раз и не два ходил до того озера, о котором упоминал тайгетский святоша. Он пригодится, но ему платит тот…
Ментарх кивнул в сторону одного из костров. Шуцзы понял его. Проводник может понадобиться и для того, чтобы замести следы. Лунчир задумался.
– Ладно. Пойду, переговорю с Ондро. А ты пока подумай, как «договориться» с остальными.
Он поднялся на ноги и отправился обходить лагерь, выискивая глазами проводника. Искать пришлось недолго. Цакхар пристроился рядом с отвесной скалой, недалеко от лошадей.
Ондро сидел на широком плоском камне, и что-то осторожно резал ножом. Позади него росло несколько колючих кустов, названия которых Шуцзы не знал. Да и плевать ему было на них. Колючки как колючки.
Подойдя ближе, ченжер увидел, как Ондро осторожно срезает шипы с отломанной ветки кустарника и складывает их на разложенный рядом кусок кожи.
Шуцзы уселся на корточки рядом с цакхаром, и некоторое время наблюдал за его занятием, одновременно пытаясь рассмотреть выражение лица Ондро. Но тот, сохраняя своё невозмутимое спокойствие, не обратил на ченжера никакого внимания.
– Далеко отсюда до Тан-ла? – не вытерпев, спросил Шуцзы.
– Четыре день дорога,– ответил цакхар. Он даже не повернул головы, продолжая своё занятие.
– А оттуда до озера Бурхан-Нур?
Ондро осторожно положил наполовину очищенную от ядовитых шипов ветку акации-квара, оставил нож и обернул лицо к ченжеру. Отблески ближайшего костра отразились в неподвижно застывших глазах цакхара.
– Один идти десять дней. Другой за десять и ещё пять. Таких мало. Очень мало. Много люди и кони совсем не дойти. Земля Ками их забрать себе.
– Как это? – не понял Шуцзы.
– Пустыня их убивать,– пояснил Ондро и умолк, бросив косой взгляд на ченжера.
Шуцзы некоторое время неподвижно сидел, раздумывая над словами цакхара.
– А ты? – спросил он.– Ты смог бы провести нас туда?
– Зачем? Бурхан-Нур святое место. Бек-хан Гихек захочет твой голова и мой голова тоже. Мелаир тоже захочет…
– Если ты проведёшь меня и моих воинов к озеру, то я хорошо заплачу тебе. Столько, что хватит выкупить твою голову и ещё много останется.
Шуцзы заметил, как в глазах Ондро мелькнул огонь алчности. Следопыт уставился на него, пытаясь разгадать намерения ченжера.
– Все идти плохо,– наконец произнёс цакхар. Он поднял голову, оглядев лагерь.– Телега дойдёт до Тан-ла, дальше путь нет. Вода мало. Кушать мало. Рот много. Ками заберёт всех.
– Сколько смогут дойти?
– Три десятка. Не больше.
Ченжер кивнул в знак того, что правильно понял сказанное цакхаром. Затем поднялся во весь рост и, развернувшись, зашагал к своему костру. Ондро проводил его взглядом. По его мнению, ченжер был глуп. Очень глуп. Ему следовало больше узнать не о том, как добраться до Бурхан-Нур, а о том, как вернуться назад.
Впрочем, может быть, он не собирался возвращаться. Некоторые, достигнув заповедного озера, уходили дальше в горы по Туманной тропе, но Ондро не припоминал, чтобы хоть один из них вернулся обратно. Поэтому он потребует плату вперёд. И это будет высокая плата. Очень высокая.
Тем временем Шуцзы вернулся к костру, возле которого сидел Матэс.
– Ондро будет с нами,– шепнул он ментарху.
– Я-то согласен, но как быть с ним? – Матэс показал глазами в сторону, где располагался Пиньлу.– Не думаю, что он согласится отпустить нас просто так.
Вместо ответа Шуцзы провёл большим пальцем правой руки по горлу. Его собеседник вздрогнул и нерешительно опустил глаза.
– Это святотатство. Если мы это сделаем, то наши люди не пойдут за нами,– еле слышно прошептал он.
– Они пойдут туда – куда мы прикажем. Я не собираюсь никого убивать на глазах у всего лагеря.
Шуцзы засунул руку за пояс и, порывшись в кармашках, достал маленький пузырёк, зажав его в кулаке. В пузырьке был яд пустынной гадюки, смешанный с пыльцой серого лотоса. Такие пузырьки были не редкостью в Пограничье. Обычно внутри хранили отраву для наконечников стрел. Они делались полыми из кончиков рогов сайгака. На мгновение, разжав ладонь, он показал содержимое Матэсу и тут же обратно сомкнул пальцы.
– Всё будет тихо,– сказал он.– К утру не останется никаких следов. К тому же всегда можно сказать, что преподобный брат пал жертвой чёрного колдовства тайгетского монаха, коему он так неосмотрительно подарил жизнь!
– Это другое дело. Но будь осторожен.
Матэс откинулся назад, натянул на себя плащ и принял вид смертельно усталого человека.
«Жалкий слизняк» – подумал Шуцзы, глядя на него. Хочет остаться чистеньким в этом деле. Что же, пусть будет так. Доля каждого будет определена во время дележа добычи. А в том, что они достанут сокровища, Шуцзы ни капли не сомневался. Он взял полупустой бурдюк с вином, захваченным у караванщиков, открыл затычку и влил внутрь половину содержимого из пузырька. Этого должно хватить, чтобы преподобный брат к утру отправился в мир иной. Потом
