Потом Эрига заговорила непривычно тихим голосом:
— Я долго не могла решиться на разрыв. Говорила себе, что это пустой каприз. Временное безумие. За эти годы ты стал будто частью меня. Я не представляла своей жизни без тебя, я была готова ждать хоть вечность. А тут — случайная встреча и какой-то наемник… Логика и разум говорили мне, что Тибор во всем уступает моему Арону…
Она немного помолчала.
— Перед каждой из будущих Верховных жриц стоит выбор — согласится ли она пройти испытание. Не спрашивай, что оно из себя представляет.
Арон кивнул. Он знал, что некоторые вещи жрица никогда не расскажет.
— Но я могу сказать, что оно полностью пробуждает наше божественное наследие. От испытания можно отказаться — это не помешает ни править нашим народом, ни служить Праматери. Испытание опасно. Я знаю, что во время него погибли три дочери прежних Верховных жриц. Моя мать отказалась его проходить, и я собиралась поступить также. Но есть еще кое-что — если будущая Верховная жрица проходит испытание успешно, Праматерь исполняет ее желание. Любое, какое только во власти богини.
Кажется, Арон знал, о каком желании идет речь.
— Ты попросила у Праматери позволения разорвать помолвку со мной?
— Да…
Арон притянул ее к себе. Эрига еще раз вздохнула, но в этот раз вырываться не стала.
— Скажи богине, что передумала, и обязательно потребуй что-нибудь другое. Уверен, она согласится.
— Арон!
— Я серьезно. И насчет твоей безумной идеи, что я якобы все подстроил с Тибором — ее проверить проще простого. Я могу дать клятву именем Праматери, что не делал этого.
Эрига помолчала, потом качнула головой.
— Нет, ты бы не стал устраивать проверки в то время, когда Альмар пропал. Я обвинила, не подумав.
Похоже, Эрига была уверена, что Прежний любил сына. Впрочем, сейчас, со всей памятью двойника, Арон тоже мог сказать, что да, любил. Хотя, конечно, Прежнему мальчик был не так дорог, как самому Арону.
— Поговори с Праматерью, — повторил Арон. — Уверен, она будет рада. Она меня обожает!
Эрига рассмеялась. И это был уже почти нормальный, почти ее настоящий смех, хотя где-то в его глубине еще слышались слезы.
— С чего ты взял, что обожает?
Честно сказать, Арон вовсе не думал, будто Праматерь хоть как-то выделяла его среди других своих потомков, лишь хотел отвлечь Эригу от мрачных мыслей. Память Прежнего подсказывала, что ее всегда смешили подобные горделивые заявления.
— Но разве это не так? — спросил он с почти искренним недоумением.
Эрига больше не смеялась. Ее лицо стало серьезным, потом она чуть улыбнулась.
— Однажды Праматерь сказала мне, что за все время, что наш клан существует, не рождалось никого, кто походил бы на ее божественного сына сильнее, чем ты.
— Хм-м.
Забавно.
Еще более забавно, что это не помешало Праматери позволить изгнать родителей Арона и его вместе с ними.
Он встряхнул головой, заставив себя на время забыть о старой обиде.
— Проведем свадьбу и коронацию в один день? — сказал, меняя тему. — Что думаешь?
Эрига несколько мгновений молчала, вглядываясь в его лицо, изучая, решаясь. Потом медленно кивнула.
Он наклонился поцеловать ее, и она ответила.
И лишь когда, спустя время, Арон оторвался от ее сладких губ, у него мелькнула мысль, что за все время разговора с Эригой Прежний не произнес ни слова.
Глава 44
Сам Арон никогда не любил пышные церемонии, и Эрига, по ее признанию, тоже, но все же они решили не отступать от многовековых традиций Террун. Единственная разница — свадьба прошла не в храме Солнечного, а в храме Ледяной богини, и теми, кто благословил новых правителей империи, стали верховные жрецы Многоликого и Серой Госпожи.
А еще в то мгновение, когда эти жрецы в четыре руки возложили ему на голову корону — подаренный Великим Древом деревянный венец — Арон увидел два гигантских силуэта. Нечто, напоминающее огромного крылатого монстра, за спиной жреца Многоликого. И нечто, похожее на вихрь из клубящегося серого дыма, в котором появлялись то бледные изломанные тела, то черепа, то живые лица, искаженные в крике, — за спиной жреца Серой Госпожи.
Благословение от Неблагих богов Великой Триады для Темного императора.
Только Солнечный не явился — что было более чем ожидаемо.
Арон сам не знал, почему на следующий после коронации день он подошел к небольшой часовне, посвященной Солнечному и установленной в императорском парке в некотором отдалении от дворца. Часовня была пуста, службы в ней не проводились, жрецы не появлялись.
Он остановился в шаге от ведущей внутрь лестницы и поднял голову, разглядывая внешнее убранство малого храма. Яркие мозаичные окна, позолоченные шпили, белоснежные стены, изящная лепка, как обычно изображающая деяния многочисленных аватар бога.
Когда-то давно, в жизни себя-не-мага, Арон приходил в храмы Солнечного и молился там. Пусть без особого пыла и без особой веры. Но это было частью жизни — спокойной, тихой, мирной, счастливой жизни. Жизни, которая, кажется, принадлежала кому-то другому.
Зачем он пришел сюда?
Бессмыслица.
Арон уже отвернулся и сделал пару шагов по направлению ко дворцу, когда дверь храма за его спиной отворилась.
— Он ждет тебя, — сказал голос.
На пороге храма стоял молодой жрец, и распахнутая дверь чуть просвечивала через его силуэт. Арону вспомнилось посещение храма Великой Триады — там тоже служили жрецы-призраки.
Из проема двери изливался яркий, почти слепящий, свет.
«Он» — о ком жрец говорил?
Ладонь Арона привычно легла на навершие жезла Солнечного — и он тут же отдернул пальцы. Навершие обжигало так, будто его только что достали из кузнечного горна. Пожалуй, это отвечало на его вопрос.
Арон жестом велел своему сопровождению оставаться на месте, поднялся по ступеням и шагнул в проем.
Этого шага оказалось достаточно, чтобы с порога малого храма перенестись в центр совсем другого места, куда большего — и очень знакомого. Храм Триады, вернее, то его воплощение, где Арону довелось разговаривать с мертвым жрецом, который предлагал ему милосердие Солнечного бога.
Сейчас жреца тут не было. Вместо него в центре просторного зала, в колонне теплого света, стоял… сам Арон? То есть его двойник?
Арон остановился, рассматривая человека перед собой. Нет, все же не совсем двойник — различия имелись. У псевдо-двойника сильнее вились волосы, слегка отличалась форма губ и нос был не идеально прямой, как у самого Арона, а с заметной горбинкой. Но в остальном…
— Кто ты? — спросил он.
— Неужели не узнаешь? — псевдо-двойник усмехнулся такой же, как у самого Арона, кривой усмешкой. — Ты ведь однажды подделал мою реплику.
— Каир Солнечный? — недоверчиво уточнил Арон. Перед ним стоял пятый аватар бога? И это означало, что его сейчас превратят в горсть пепла за то старое святотатство, которое совершил Прежний?
Псевдо-двойник кивнул.
— Кстати, реплика получилась очень похожей. Я заметил подделку только пару лет назад.
Пару лет назад? Тогда, вероятно, все не так плохо. Вряд ли бог стал бы ждать так долго, чтобы уничтожить нечестивца.
— Прошу у бога Солнца прощения за свой непочтительный поступок, — Арон поклонился, пытаясь понять, к чему тот ведет.
Каир сделал небрежный жест.
— Это ерунда. Я позвал тебя не для того, чтобы говорить о такой мелочи.
— Позвал?
— Ты же не думаешь, будто сам решил сегодня прийти к моему храму, — Каир протянул руку и через мгновение жезл, который Арон уже привык считать своим, оказался лежащим в его ладони.
— Я никому не говорил, почему на самом деле оставил часть себя в мире смертных, — задумчиво произнес Каир, рассматривая артефакт, который создал тринадцать веков назад. — Даже мои верховные жрецы не знают причины. Скажи, Арон, как думаешь, почему ты смог завладеть им, хотя все маги, которые пытались сделать это до тебя, погибли?
