Джори.
Даджа взяла бутылку, благодарно кивнув, и упрятала в карман куртки. Затем она взяла коньки, и вышла наружу.
Она не могла добраться до пожара вовремя, чтобы успеть его остановить. Она безмолвно молилась, что другие маги, которые могли помочь, уже были в пути. У людей из госпиталя и кухни было больше шансов, чем у жертв Дома Джосарик: защиты от пожара, которые для её взгляда блестели по стенам и потолку кухни, были сильными. Возможно, они задержат пожар. Теперь всё было в руках богов и любых магов, которые смогут поскорее туда добраться.
Её беспокоил Бэн. Он играл в героя, поскольку никто не знал, что именно он был архитектором их невзгод. Она не могла понять, зачем он это сделал — он что, хотел устроить последнее бедствие, прежде чем отправиться восвояси? — но она хотела спросить его об этом, когда найдёт его.
Чувствуя себя в нескольких слоях одежды туго набитой куклой, она вышла наружу. На заднем дворе стояли люди, греясь у огня, а другие приходили и уходили, патрулируя окрестности, чтобы убедиться, что другие дома не загорелись. Толпа молча расступилась перед Даджей, когда она прошла к лодочному водоёму, и села, чтобы закрепить на ногах коньки.
Она едва их замечала, её ум был сосредоточен на маршруте, которым она должна проследовать. Если она поедет по Каналу Проспэкт под Мостом Крэйк, огибая Базниуз, то это приведёт её в Канал Юнг. Оттуда она сможет по прямой пересечь замёрзший перекрёсток Водоворота, и добраться до госпиталя. Она не знала, хватит ли её сил и конькобежных навыков, чтобы выдержать этот путь, но она обязана была попытаться. Бэн был перед Кугиско в колоссальном долгу. Всю свою жизнь она верила, что все платили то, что должны, хотя некоторым нужно было помочь свести счёты. Она должна была помочь Бэну расплатиться.
Она встала и, оттолкнувшись, скользнула через водоём. На краю она споткнулась, и упала на спину. Из этого положения она увидела, что небо начало темнеть. Она забыла, как рано темнеет в этой проклятой стране. Зарычав, она в трудом поднялась на ноги, затем сорвала с правой руки рукавицу и перчатку. Ей всё же придётся использовать немного магии. Протянувшись к костру сторожей, она дёрнула пальцами. Из костра поднялся огненный шар, и улёгся на её ладонь. Подняв его вверх наподобие фонаря, она выехала на Канал Проспэкт.
Весть о пожаре в госпитале ещё не разошлась. Здесь люди ехали в расслабленном темпе, в основном — слуги, возвращающиеся домой. Даджа скользнула в поток конькобежцев. Большинство видели её огненный шар, и убирались с дороги. Даджа замечала их не более, чем людей во дворе. Вместо этого она работала ногами, двигаясь вперёд, глубоко дыша, чтобы успокоить свои расшатавшиеся нервы. Падение на лёд как-то не укрепило её уверенность в своих силах.
Она начала отталкиваться сильнее, сдвигаясь к центру канала, где люди летели сломя голову. На улицах по возвышавшимся берегам каналов люди зажигали уличные фонари. В открытых ставнях богатых домов горел свет от свечей и ламп. Здесь, на льду, всё больше и больше людей ехали с фонарями в руках. Это было правильное использование огня, с надлежащим уважением и надлежащей опаской. Бэн это извратил.
Её пульс и дыхание участились. Нет. Она не могла думать об этом. Если она хочет хоть как-то помочь Черномушной Топи, то она должна ехать — и только ехать. С остальным она разберётся на месте. А пока впереди показался Мост Эверол. Фонарщики пересекли его, их собственные шары света сияли на пересекавшей канал арке. Даджа подняла свой огонь достаточно высоко, чтобы видеть лёд на несколько футов вперёд, и стала мощнее отталкиваться ногами. Она стремительно ехала дальше, ночной воздух щипал открытую кожу вокруг её глаз, лёгкий ветер с Сиф был холодным и влажным. По крайней мере, её фонарь грел её не облачённую в перчатку ладонь.
Другие конькобежцы смазанным пятном мелькали мимо. Шипел взрезаемый коньками лёд; смех и разговоры до её закрытых шапкой ушей доходили лишь как глухой шум. Даджа немного наклонилась вперёд и заложила свободную руку за спину, как это делали гонщики, придавая телу более обтекаемую форму, разрезающую воздух подобно остро отточенному ножу. Это было чудесно. Она будто летела. Она могла бы делать это вечно — только вот впереди Канал Проспэкт кончался между двумя мостами и плоской восточной частью Острова Эйрги. По прямой она ехала довольно хорошо, но если бы она попробовала повернуть под Мостом Крэйк, как это делали опытные конькобежцы, то не дожила бы до Черномушной Топи. Она нехотя замедлилась. Она не заметила, как два человека упали, и покатились через канал лёжа на спинах, ошарашенные видом большой, закутанной южанки с огненным шаром в руке.
Она проехала под Мостом Крэйк, петляя между конькобежцев, ехавших с трёх разных сторон. Когда она осторожно въехала в Канал Юнг, людской поток уплотнился. Выехав на открытый лёд, Даджа подняла взгляд, и увидела, почему именно. Впереди, где Река Упатка расщеплялась, становясь каналами Кугиско, небо имело оранжевый цвет. Крыша и чердак Госпиталя Йоргири были объяты пламенем.
Даджа с силой оттолкнулась от льда, крича тем, кто был впереди неё, чтобы они расступились. Многие из них были зеваками, но некоторые тоже усердно спешили, чтобы прийти на помощь. На улице, шедшей по краю Острова Базниуз, и по Улице Всадника, на краю Жемчужного Берега, двигались большие и маленькие сани, спеша к госпиталю, их обычно мелодичные колокольчики тревожно лязгали.
Даджа опустила голову, и стала отталкиваться сильнее. Её бёдра, колени и щиколотки отозвались первой, предупредительной вспышкой боли. «Позже», ‑ сказала она им. «Накажете меня позже».
Хотя больше людей спешили на пожар, Канал Юнг был таким широким, что в центре было довольно просторно. Те немногие, кто ехал Дадже навстречу, сторонились девушки с огнём в руке. Она заложила свободную руку за спину и отталкивалась глубокими, равномерными усилиями ног, в то время как холодный воздух морозил волоски в у неё в носу. Леденящий порыв воздуха пробрался через щель в её шарфе и обжёг её истерзанное дымом и рвотой горло. Она сжала губы, чтобы не останавливаться для поправления шарфа, и старалась дышать через нос. Когда с её головы сдуло шапку, она не стала её подбирать.
На перекрёстке, который назвался Водоворот, она наехала на неровность на льду. Она не успела упасть — чьи-то руки схватили её за свободную руку, и поддержали ту, что была занята, подняв её над неровным участком. Два конькобежца, как и Даджа закутанные в шарфы, отнесли её
