на него. Больше детей нам не вытащить. ‑ Она взяла ребёнка у Даджи и пошла дальше.
Даджа прощупала пожар своими чувствами. Чердак и четвёртый этаж уже сгорели, как и большая часть третьего этажа. Между первым этажом и пламенем лежал целый этаж — это было плохо. Ей следовало поторопиться.
В конце коридора она нашла большую двустворчатую дверь с запирающими её тяжёлыми железными засовами. Над засовами она заметила маленькое окошко со скользящей заслонкой. Даджа открыла её, и заглянула внутрь. Большинство тех, кого она увидела, сидели на койках, плача. Она попробовала поглядеть по сторонам. Мужчина с очень короткими тёмными волосами, увидев её лицо, набросился на дверь, пытаясь схватить Даджу через смотровое окно.
— Выпусти нас! ‑ закричал он, и закашлялся. ‑ Вытащи, вытащи нас!
«Значит, зелье не на всех действует», ‑ мрачно подумала Даджа. Она вытащила засовы из пазов, костеря работников, которые даже не попытались вывести этих людей. Потом почувствовала себя виноватой — она сама помедлила при мысли о том, что придётся управляться с сумасшедшими людьми в горящем здании. Схватив обе створки двери, Даджа распахнула её.
Мужчина, кричавший на неё, попытался проскочить мимо. Даджа схватила его за руку и не пустила его:
— Если ты достаточно вменяем, чтобы понимать, что ты в беде — значит ты достаточно вменяем, чтобы помочь мне, ‑ рявкнула она.
— Допросчики — губернаторские допросчики — придут за мной, ‑ настаивал он, пытаясь вырваться. ‑ Они не осмелятся позволить мне разгуливать на свободе с тем, что у меня в голове. Они вытащат все секреты из моего разума, а потом убьют меня.
Даджа применила смекалку:
— Прикинься лекарем, ‑ сказала она ему. ‑ Они тебя не заметят! ‑ Она взяла зелёные халаты работников госпиталя, висевшие на стене рядом с палатой, и кинула ему, потом выпустила его, и вошла в комнату. Там было тридцать кроватей. Большинство занимавших их принадлежали к сидяче-плачущей категории.
— Давай, ‑ сказала Даджа, поднимая ближайшего из них на ноги. ‑ Выходи отсюда. Следуй за остальными.
Мужчина уставился на неё широко раскрытыми глазами, ломая руки.
— Иди! ‑ крикнула Даджа, толкая его к двери. ‑ Уходи отсюда! ‑ Она сделала то же самое со следующим пациентом, и со следующим. Четвёртый лежал скорчившись на кровати. Он никак не прореагировал, когда Даджа его потрясла.
— Он не сдвинется с места, ‑ сказал мужчина, боявшийся губернаторских допросчиков. Он стоял рядом с Даджей, госпитальный халат висел на его костлявом теле как на вешалке. ‑ Он такой большую часть времени. На него даже подгузник надели. И остальные всё ещё здесь.
Даджа оглянулась. Три пациента, которым она приказала уходить, стояли у двери, растерянно столпившись. Она посмотрела на своего спутника.
— Вывести их, как лошадей? ‑ предложил он.
Даджа схватила простыню с пустой кровати, и нарезала из неё полосок своим поясным ножом.
— Почему ты не такой, как они? ‑ поинтересовалась она.
Он пожал плечами:
— Оно не действует на всех одинаково. Думаю, я недостаточно безумен. Это помогает.
«Вменяемый безумец», ‑ отчаянно подумала Даджа. «Этот день становится хуже и хуже».
Что-то загорелось на этаже у них над головами: она ощутила скачок, когда огонь начал поглощать пищу, и вздох плавящихся гвоздей. Даджа сунула копну полосок из простыни своему спутнику:
— Свяжи их вместе за одну из рук, ‑ приказала она, переходя к следующей кровати. ‑ Как вереницу коней. Собери столько, сколько сможешь, и выведи их наружу. Скорее! ‑ Она схватила молодого человека на следующей кровати за запястье и привязала к нему конец одной из полосок. ‑ Вставай, ‑ приказала она. Он послушался. Она схватила старую женщину на следующей кровати, и подняла её на ноги, затем привязала одно из её запястий к руке молодого человека. Таща их за собой, она добавила к своей связке ещё троих.
Следующий, бритый наголо мужчина среднего возраста, кинулся на Даджу, вереща. Он начал царапать её лицо потрескавшимися ногтями, затем обхватил её горло руками. Даджа отпустила свою вереницу смирных пациентов, и ударила его с разбегу об стену, одновременно призывая в свою кожу жар огня с этажа над их головой. Он не заметил. Она снова впечатала его в стену и призвала ещё больше жара, пока он не отпустил её, крича, и махая обожжёнными руками. Он выбежал из комнаты. Даджа втянула в лёгкие воздух, закашлялась, и опёрлась на стену, отправляя использованный ею жар обратно в царивший над её головой ад. Она не могла беспокоиться о том, что тот мужчина вырвался на свободу. Она ощутила, как на втором этаже просел потолок. Он ударил в потолок над её головой; стена под её ладонью потеплела. Балки над её головой застонали под весом горящих стен и крыши здания. Через щели струился дым.
Даджа сцепила верёвкой ещё пять пациентов, и вытащила их в коридор. Из заполнявшего коридор дыма показался безумец в зелёном халате. Кто-то дал ему мокрую тряпку, чтобы закрыть нос и рот. Даджа передала ему цепочку пациентов, и вернулась обратно в палату.
Она сцепила четырёх, когда верхние балки простонали второй раз, на этот раз дольше. Потолок начал отрываться от стен, трещины расширились, и поток тёкшего из них дыма усилился.
Времени не оставалось. Она схватила ещё двух смирных пациентов, по одному на каждую руку, и потащила их к стене вместе со своей цепочкой. Одним гигантским усилием магии она выдернула все гвозди из стены справа от себя. Они пролетели через палату подобно стрелам.
Магическим усилием Даджа вытолкнула наружу железную решётку на единственном окне и металл в закрывавших его ставнях. Она повернулась, всё ещё держа пациентов, и врезалась спиной в стену. Доски поперечины выпали подобно гнилым зубам. Даджа вытащила шесть пациентов наружу через древесные завалы, затем отвела их к кольцу стражников, отгораживавших от здания толпу.
Услышав за спиной треск дерева, она обернулась, всё ещё сжимая верёвку из обрезков простыней и запястья двух пациентов. Стены первого этажа медленно упали, испуская огненные всполохи, дым и угли. Палата для сумасшедших обрушилась. Ей показалось, что она услышала крики тех, кого вынуждена была оставить там, но Даджа сказала себе, что это был просто триумфальный рёв огня. Огонь победил.
Какие-то люди дёргали её за руки. Она отдёрнулась от них, но потом осознала, что люди были одеты в зелёные халаты работников госпиталя. Она позволила им забрать её пациентов.
Взревело во второй раз: обрушилась центральная часть госпиталя. И снова, в третий: кухня. Кашляя, Даджа запустила руку в свой поясной кошель, и вытащила своё зеркало. Она приложила его себе ко лбу, пытаясь дышать медленнее. Что случилось с Оленникой? С Джори?
Усталость сама по себе успокоила её достаточно, чтобы вызвать образ. Когда он появился, у неё подкосились ноги. Она свалилась в грязную слякоть, и
