Второй — она знала, по какому принципу чуйка у вампиров и менталистов улавливает верю — не верю. Полуправду могла распознать интуиция. Правду, когда слова совпадают формально с мыслями, но имеют другой смысл… Нужно было иметь очень большую выдержку и изворотливый ум, чтобы плести настолько реальные кружева обмана. А Джастин врать не умел. И даже с учетом предвзятости — на его реплики чуйка даже мимолетно не ёкнула.
Осознавая, что она будет предательницей в любом из вариантов, она отложила письмо Королю. И написала семье, стараясь их сильно ни пугать, ни обнадеживать, но чтобы они смогли опросить хотя бы лекарей. Проклятые не болеют, лечить их навряд ли кто-то возьмется. Но ей нужны были хоть какие-то варианты, чтобы смочь уберечь Джастина, если он-таки ошибся. И она вместе с ним.
Глава 24. Адаптация
«Я в смятении. Не сплю уже третьи сутки. Девке, похоже, тоже толком не спится. Никак не могу абстрагироваться и перестать обращать внимание на её дыхание и пульс. Как же раздражает! Ну зачем я только вообще это всё затеял?»
Сет устало потер переносицу, обмакнул перо в чернильницу и продолжил писать. Дневник он вёл редко. Собственно, если вдруг он попадался ему на глаза, и надо было предпринять попытку навести порядок в голове: тогда был шанс, что он сделает запись. А учитывая последние события, голову надо было не то, что чистить — отрезать тупым ножиком, промыть пару раз и пришить заново. А то и вовсе утилизировать. И отвлечься.
Девка заворочалась в свой комнате, тихо всхлипнув во сне. Видимо, перевернулась на другой бок. Сет вновь почувствовал укол совести и продолжил писать.
«У меня волосы дыбом и мурашки по коже, когда я представляю, что мог поддаться тому безумному безразличию. Я же обреченно решился. Я не хотел. Я не понимаю, с чего я взял, что так нужно. Сейчас не понимаю. Тогда мне казалось, что понимал. Неважно. Я очень тихо открыл дверь. Итернитасу было бы достаточно просто отделения души от тела, чтобы нажраться и уснуть. Она бы даже ничего почувствовать бы не успела, не то, что испугаться. Что я ожидал увидеть? Ну, тут вариантов немного. Либо тупое повиновение и ужас в глазах, либо наоборот, некий торжествующий разврат. Ну, может быть, она могла бы испугаться Флаума и нервно стоять поодаль, как овца в загоне.
И что я увидел? Эта девка, стараясь громко не хихикать сидит по-простецки на корточках и чешет пузо моему фамильяру! А он от удовольствия язык вывалил и лапой дрыгает. Щекотно ему, видите ли. Я её убивать иду, а они там потешаются! И глаза у девки все зарёванные. Коса растрёпана, будто за волосы оттаскали. Я тогда ещё подумал, «её что, брат побил?». Спрашивать не стал, конечно. Это их дело — не моё. Мало ли, чем провинилась. Но отчего-то так стыдно перед ней стало…
Я даже отвернулся. Надеюсь, вовремя. Глаза-то небось были уже не человечьи. Вроде бы было достаточно темно, чтобы она не заметила, как я покраснел. Несколько десятилетий точно я этого не испытывал. А теперь не знаю, что с ним делать. И почему оно до сих пор не проходит, тоже не могу никак понять».
Краска вновь прильнула к щекам, что заставило Сета тихо ругнуться и отшвырнуть перо. Спать хотелось просто безумно. Было ранее утро, и девка наверняка скоро проснётся. За двое суток в кабинете отца удалось откопать из-под завалов диванчик. Можно было бы вздремнуть…
Флаум навострил уши и поднял голову, как только Хозяин встал из-за стола и начал ходить по комнате. Удостоверившись, что он не собирается идти в сторону доброй девушки, зевнул и растянулся вдоль двери её каморки поудобнее.
Сет недовольно поджал губы. Мало того, что эта псина пришла не вовремя, так ещё и осмелилась на него ворчать. И заняла защитную позицию около девки, будто бы Сет давал ему команду "сторожи". «Где это вообще видано, чтобы пёс, да ещё и фамильяр, рычал на хозяина? Все от рук отбились. Для них же стараюсь, паразита сдерживаю…» — мысль закончить не удалось. Шаги разбудили и без того чутко спящую девку, а значит вести себя тихо было бессмысленно.
— Вставай! Солнце уже вовсю печёт. Бегом на кухню, перекус возьми с собой.
Есения подскочила с кровати как ужаленная, едва услышав голос князя.
Впопыхах оделась, наскоро перезаплелась и выскочила из комнаты, едва не споткнувшись о хозяйского пса. Тот поднял голову и приветливо завилял хвостом. Еся на миг задержалась, чтобы потрепать его за ухом. Не заметить, как хвост пса начал барабанить по стене было невозможно. Грохот сдул девку из комнаты.
Сет укоризненно посмотрел на пса, чувствуя, что он его, кажется, ревнует.
— Ну что, переметнулся, предатель? — буркнул Сет, снова садясь за стол.
Флаум сразу подскочил к нему, подлез под локоть и начал пытаться дотянуться языком до лица, по-щенячьи повизгивая.
— Ну вот, теперь подлизываешься… — настроение у Сета было скверным, но руки сами потянулись потрепать пса за ухом и по холке. — Ты когда успел к ней проникнуться?
Увы, вопросы князь задавал риторические — дотянуться ментально и поговорить с фамильяром он не хотел. Флаум начал пытаться заглянуть к нему глаза, грозя перевернуть либо стол, либо хозяина прям вместе со стулом. Сет не выдержал напора и рявкнул, отпихивая пса в сторону:
— Хватит!
Флаум испуганно заскулил и поджал хвост, но не ушел. Сет вновь почувствовал, что на душе начинают весьма ощутимо царапаться кошки. Со вздохом зарылся на несколько секунд лицом в ладони.
— Ну что ты от меня хочешь? Я устал. У меня нет сил ни думать, ни разговаривать. А отсылать её назад я тоже не хочу — боюсь, что её брат поколотит.
Флаум скептически фыркнул, мотнув мордой.
— Да, тут я уже понял, что со стороны это выглядит так себе. Но я же не силком её сюда тащил!
Пёс наклонил голову на бок, высунув язык и часто дыша.
— Вы с Джастином сговорились что-ли? Не обижу я её! — и осекся, вспомнив испуганный взгляд брата и затравленный — девки. Да и то, что он собирался совершить до того, как открыл дверь в покои слабо подходило под определение "не обижу".
— Обещаю… А ты сходи что-ли к Джастину, как он там…
Флаум издал невнятный звук, вероятно попытавшись сымитировать речь, но всё-таки послушался и потрусил прочь. Князь в ожидании возвращения девки вернулся к дневнику.
«Я что, всерьез приревновал на миг пса к девке? Вообще даже интересно, с чего вдруг к ней такое расположение… Он, как и я, привыкает с трудом к новым людям. Пожалуй, Герда была последней, к кому он так ластился. Может пороюсь потом в его памяти…»
Сет писал ещё какое-то время в ожидании возвращения служанки. Она не заставила себя долго ждать. Вернулась с кружкой воды — вчера ей явно было слишком жарко. Глаза опять на мокром месте. «Как бы её отучить? Саму не раздражает?» — с некоторой досадой подумал князь, и они вместе отправились в кабинет отца.
Там девка поставила кружку около двери в коридоре на пол, так чтобы если она вдруг разлилась — ничего бы не пострадало. Вопросительно взглянув князю в глаза и, получив утвердительный кивок, принялась за прерванную вчера сортировку бумаг.
Сет, видя что девка к делу пристроена, устало прилег на диван и прикрыл тяжёлые веки. Звук тока крови и дыхание служанки перемешивались с шуршанием бумаг, чириканьем птиц и шумом ветра за окном. День выдался знойным. В кабинете было весьма жарко и довольно душно. Князь раздумывал, стоит ли открыть ставни, прислушиваясь ко всем этим звукам и наконец-то смог задремать.
Есения не заметила, что князь провалился в сон. Она была занята своими невеселыми мыслями. Как на неё с упреками накинулся Ярек, ругая её на чём свет стоит. Как в красках описал, чем для неё обернется исполнение распоряжения князя. Её пожитки хранились в общем с Кэйей сундуке, и их было немного. Но она собиралась почти не видя вещи — в глаза стояли слёзы обиды и страха. Поднимая голову, умудрилась зацепиться волосами за замок на крышке. Запуталась, насилу освободилась, удивляясь как не выдрала себе целый клок. Собственно, после этого Ярец и влетел в комнату, начав её чихвостить. Она и забыла сразу о косе.
