— В вашем голосе слышна радость, — не осталась я в долгу перед Главой Совета, после чего наклонилась к Айрдгалу. Наместник тяжело дышал и не приходил в сознание. Черные нити древнего проклятия опутывали его ауру. Гнев Гор звал своего Повелителя к себе. Боюсь, что Айрдгал просто не знал, что выпустил на свободу, а Великая Мать не удосужилась предупредить его, ведь то был ее план.
Почему‑то мне, кажется, что и встреча с переломанными в топях тоже воплощенная мысль богини, ведь именно проклятие зверя не дает другому проклятию полной власти над Наместником Предков.
— Яра, — оттолкнув одного из воинов, ко мне подошла благородная. Внешний вид Эдары оставлял желать лучшего, хотя я сама выглядела не королевой в изорванной одежде. — Ты жива! — всхлипнула она и полезла обниматься.
— Сама не верю.
— Я так за тебя боялась, — разрыдалась она. Не люблю я подобное, и как вести себя не знаю. К тому же за нами наблюдали гномы.
Меня, как не странно спас Брол.
— На ней Венец!
Как по команде по пещере эхом разнесся шепот гномов:
— Венец. Венец. Венец…
И только сейчас я обратила внимание, что здесь находились женщины и дети. Израненные, грязные и испуганные они все смотрели на меня с надеждой.
— Дагаст, похоже удача на нашей стороне, — Брол хлопнул по плечу мастера Торвута. — Девка сможет провести церемонию.
— Перед тобой Наместница Жизни, мразь, — процедил Аларик.
— Она человечка.
— Что здесь происходит? — потребовала я ответа.
— Твой супруг дал слово, — обрадовал меня молчавший до этого момента Дагаст.
— Аларик, что они от меня хотят? — слепо выполнять чьи‑то указания я не собиралась.
— Его лояльность имела цену, — неохотно произнес гар Хейм. — Мы посчитали, что подобный исход лучшее для ветви мастеров. Думали, что Гнев Гор припугнет всех, и сможем усмирить его и вновь запечатать проклятие.
— С порождением все ясно, — нетерпеливо произнесла я. — Что имел в виду одноглазый?
У Эдары невольно вырвался смешок, и она с чувством произнесла:
— Видит бог, Яра, нам всем тебя так не хватало.
— Не упоминай богов, — процедила я сквозь зубы, а пальцы крепче впились в проклятое сердце. — Ну? Кто мне объяснит, чего так жаждут мастера, что не побоялись заключать договора с сущностям.
— Заткнись, девка! — рыкнул на меня Брол.
— О чем Хорекар? — Даргаст вновь облагодельсовал нас своим вниманием.
— Никто не хотел запачкать рук, Торвут, — зло выплюнул Брол. — Даже самый продажный клан побоялся, но не мои предки. Кто‑то должен был…
— Должен был наполнить чашу кровью, да? Гляжу, затея удалась! Тогда почему же ты здесь, Брол? Дай угадаю, — вся ярость, что накопилась внутри за этот дооолгий день, рвалась на свободу, — церковники бросили затею с Планом, или же это и был их План?
Видимо моя последняя догадка попала точно в цель, потому как его изуродованное лицо посинело. Секунда, две и гном рухнул на каменный пол. Я не чувствовала в нем больше жизни, сердце мастера Хорекара остановилось. Пусть Предки покарают душу предателя Заветов и всего народа гномов. К упавшему никто не кинулся на помощь, наоборот брезгливо отступили. Вот только поздно, Совет Мастеров уже не очистит свое имя, да и кланы, входящие в его состав.
— Я все еще жду, кто мне объяснит, что жаждет получить от меня Торвут.
— Корону Королей, — ответ мне предоставила Эдара. — Как только Наместник коронует одного из мастеров, тот получит Право.
— Право? — переспросила я.
— Я возглавлю нашу ветвь, Наместница. Никто больше из мастеров не будет подчиняться воинам, мы сами будет выбирать свой путь.
— Вы уже навыбирали, — не удержалась я от сарказма.
— Для нас это сродни рабству, — запальчиво произнес он.
— Зря ты равняешь всех Дагаст, — один из присутствующих гномов решил вмешаться. Наверное, потому, что он был стар. Очень стар. — Мы сами шагнули в пропасть и винить воинов глупо.
— Раз мы сами шагнули в нее, так и выбраться должны самостоятельно.
— Вперед, — махнула я рукой. — Веди за собой своих мастеров, уничтожь Гнев.
— Ты знаешь, Наместница, что это невозможно. Нас всех держит Кровь.
Знаю. А еще я знаю, что у всех вас было и есть предназначение. Что плохого в том, чтобы творить? Жить мирно?
— Плохого? — усмехнулся Дагаст. — Мы не получили ничего от Создателей.
— Обиженные дети, значит. Глупцы! Вы получили от Создателей дар — созидания! В мире Сараф нет прекрасней вещей, чем те, которые созданы вашими руками. Хоть это и неважно сейчас. Ты, Дагаст, желаешь, чтобы я опустила Корону Королей на твою голову, и вы сами выбирали путь. Пример, Дельбергара ничему не научил вас. Пусть будет так, но не раньше, чем Гнев Гор уснет!
— Нет! Сначала Корона! — потребовал Торвут.
— Ты думаешь, я не понимаю, что ты намерен предпринять. О, нет! Знаю! Ты хотел после церемонии отдать меня Гневу Гор, да и Айрдгала тоже, чтобы усыпить проклятие на века.
Гном просто не знал, что рубин в моих руках сердце Наместницы, и только он способен уничтожить Древнее Зло. Дагаст уже думал, как правитель и ни моя жизнь, ни жизнь моего супруга для него ничего не значили.
Воины, что окружали меня живым щитом, буквально за секунду изменились. Теперь от них исходила угроза. Они готовы были пойти убить Дагаста и всех, кто посмеет посягнуть на жизни Наместников Предков.
— Не надо! — только и произнесла я. Толку плодить боль не было. Убьют они этого, на его место придет другой, и так, пока живы мастера, либо воины. Что‑то Создатели не учли, создавая идеальный народ.
— Благородная! — выругался он.
Его замечание заставило рассмеяться. Эдара посмотрела на гнома с недоумением. С некоторых пор для нее это слово приобрело особенную окраску. Мне, кажется, она даже стала презирать людей из древних родов. Но гном‑то имел в виду другое, он подумал, что я за справедливость. Глупец.
— Я дура, Дагаст. Была бы умной, то меня здесь не было. Не пусти тогда я девчонку на порог, судьба бы сложилась иначе. И не только моя судьба, — я с сожалением посмотрела на Айрдгала. Наши жизни переплела Великая Мать, не спрося и не советуясь. Быть может сейчас бы он не лежал без чувств. Забавно, еще ни разу не случалось так, чтобы проблемы мы решали вместе. Либо он, либо я находились в недосягаемости. Будучи супругами, мы не были едины. Надеюсь, что как только проклятие спадет, идти по дороге жизни мы будем вместе.
— Где это? — тихо спросила я.
— Если под этим ты имеешь в виду чудовище, — усмехнулся Аларик, — то далеко ходить не надо.
