— Каста!
— Да, господин.
— После порки перережь ему горло. — Цу Чао повернулся на каблуках и удалился в свои покои. От хорошего настроения не осталось и следа. Ему хотелось выпить вина, но он сдержался. Ночное жертвоприношение должно пройти без единой ошибки. Он представил себе Карнака в цепях, кривой жертвенный нож, медленно входящий в грудь дреная, и его настроение немного улучшилось.
"Последний день я кому-то служу, — подумал он. — К рассвету завтрашнего дня я стану повелителем трех империй. Впрочем, нет, надо еще получить кристалл. Лишь тогда я обрету бессмертие. Лишь тогда перестану быть калекой”. Цу Чао стиснул зубы, припомнив жаркий огонь и маленький острый кинжал в руке Кеса-хана. Ненависть захлестнула его, и стыд кислотой обжег горло.
— Ты увидишь, как гибнет твой народ, Кеса-хан, — прошипел он. — Все до единого — мужчины, женщины и дети. И ты будешь знать, кто отдал такой приказ. Такова расплата за то, что ты отнял у меня!
Он вспомнил жгучую боль и месяцы последовавших за этим страданий. Но кристалл все исправит. В третьей книге рассказывается, как в палату внесли рыцаря, которому отрезало руку лучевым оружием. Его уложили на кровать, подвергли действию кристалла, и через два дня из культи отросла новая рука.
Более того, в четвертой книге говорится, как с помощью кристалла омолаживались стареющие вожди Древних. У Цу Чао пересохло в горле, и он все-таки позволил себе маленький кубок вина.
— Господин! Господин! — раздался у него в голове полный страха голос Касты.
— В чем дело?
— Часовой мертв, господин! В сердце у него торчит арбалетная стрела. А на башне остался след от железного крюка.
— Он здесь! — завопил вслух Цу Чао. — Нездешний здесь!
— Я не слышу вас, господин.
Цу Чао взял себя в руки.
— Убери людей со стены. Обыщите сад. Найдите этого убийцу!
Пропитанный маслом факел бросал пляшущие тени на искривленные стены лестничного колодца, и черный дым ел ноздри сходящего вниз Ангела. Никогда еще он не испытывал такого страха. Это был страх смерти. Не своей, с ней он смирился. Но он с возрастающим ужасом представлял себе Мириэль, ее истерзанное чудовищем юное тело и мертвые невидящие глаза, глядящие вверх.
Ангел проглотил комок и двинулся дальше. Он не мог позволить себе красться медленно и осторожно и громыхал по ступенькам вовсю. Дардалион сказал, что кристальная палата находится в шестом этаже подземелья, но чудовище могло затаиться где угодно. Ангел сплюнул, тщетно стараясь увлажнить сухой рот, и стал молиться любому богу, который слышит его — богу света, тьмы или тени, все равно:
"Сохрани ей жизнь!
Возьми взамен меня. Я уже прожил жизнь, хорошую жизнь”. Ангел оступился, стукнулся о стену, и посыпавшиеся с факела искры обожгли его голую руку.
— Осторожней, ты, болван! — сказал он себе, и слова эхом отдались в тихих коридорах.
"Куда теперь?” — подумал он, когда лестница привела его в обширный пустой зал. От панелей на стенах шел тусклый свет. Он огляделся. Все здесь было из металла — стены, пол и потолок. Металл, блестящий и не тронутый ржавчиной, вздулся и потрескался, словно был не прочнее гнилого тряпья.
Ангел содрогнулся. Все мышцы у него ныли от сырости и холода. Экодас не зря обратил внимание на то, как устал Ангел, — теперь эта усталость сказывалась. Члены точно свинцом налились, и силы таяли. Он подумал о Мириэль, вздохнул полной грудью и зашагал дальше.
Впереди показалась высокая арка, и он прошел под нее с поднятым мечом. Позади раздался шорох, он взмахнул клинком и в последний момент отвел его, едва не задев мальчика в его же собственном зеленом плаще.
— Ядра Шемака, парень! Я чуть не убил тебя!
Мальчик отпрянул, губы его дрожали, глаза расширились от страха. Ангел спрятал меч и заставил себя улыбнуться.
— Выходит, ты увязался за мной, да? — сказал он, притянув ребенка к себе. — Ну ладно, ничего страшного не случилось. На вот, держи факел. — Огонь был, собственно, больше не нужен — панели давали достаточно света. За аркой стояли железные кровати со сгнившими тюфяками. Ангел снова достал меч и вместе с мальчиком вышел в коридор, ища лестницу.
Несмотря на опасность, он был рад мальчику. Тишина и бесконечные коридоры вселяли в него тревогу.
— Не отставай, — шепнул он парнишке. — Старина Ангел присмотрит за тобой.
Мальчик не понял его, однако кивнул и расплылся в улыбке.
— Ты имеешь хоть какое-то понятие, где мы находимся? — спросил Сента Экодаса, когда тот свернул за очередной угол в лабиринте коридоров на седьмом этаже подземелья.
— Думаю, уже недалеко, — ответил Экодас, призрачно-бледный в тусклом желтом свете. Сента заметил, что он весь в поту.
— Ты здоров ли, священник?
— Я чувствую кристалл. Меня тошнит от его близости.
— С тобой я всегда попадаю в какие-то таинственные места, — сказал Сента, обнимая Мириэль и целуя ее в щеку. — Вулканические пещеры, заколдованные замки, а теперь вот темное подземелье в ста милях от божьего света.
— Всего в трехстах футах, — поправил Экодас.
— Это поэтическая фигура.
— Ты мог бы и не ходить с нами, — смеясь, упрекнула Мириэль.
— Как?! И пропустить все это? — с насмешливым негодованием вскричал он. — Кто же откажется от прогулки в темноте с красивой женщиной?
— И со священником, — заметила она.
— Да, вот он, пожалуй, лишний.
— Тише! — прошипел Экодас.
Искренне удивленный Сента хотел уже сделать ему выговор, но заметил, что Экодас прислушивается, вглядываясь сощуренными глазами в конец коридора.
— Что там такое? — шепотом спросила Мириэль.
— Мне показалось, будто я слышу чье-то дыхание. Померещилось, наверное.
— Вряд ли здесь есть что-то живое, — сказала Мириэль, — чем тут питаться?
— Мой Дар здесь бессилен, — сказал Экодас, вытирая пот со лба. — И я чувствую себя, словно внезапно ослепший человек.
— Твой Дар нам, к счастью, без надобности, — сказал Сента, все еще раздраженный возгласом священника. — Вряд ли здесь… — И Сента осекся — теперь и он услышал чье-то громоподобное дыхание. Он молча обнажил меч.
— Быть может, это природное явление, — прошептала Мириэль. — Ну, скажем, ветер задувает в трещину в скале.
— Откуда взяться ветру на такой глубине? Они осторожно двинулись вперед и оказались в длинной комнате, уставленной железными шкафами.
Среди угасших стенных панелей только две еще лили слабый свет на металлический пол. Рядом с перевернутым столом валялся какой-то предмет.
— Сента, — тихо сказала Мириэль, — погляди-ка туда!
