В баре происходило форменное побоище. Разъярённые горри, видя, что один из их компании ранен, а другой без сознания, не стеснялись и дубасили всех подряд. В разбитое окно вылетали всё новые и новые жертвы. Досталось и ни в чём не повинным посетителям. Пыха понял, что Чобы сказал правду – связываться с гориллоидами было себе дороже. Пятью минутами позже гиганты покинули поле боя, унося своего раненого товарища. Тротуар около бара был усыпан неподвижными телами. Вокруг слабо стонали и охали.
– Видал, как я его? Кружка о лоб – вдребезги!
Чобы больше всего походил на жертву разбойного нападения – весь в синяках и порезах, он не слишком уверенно держался на ногах, однако выглядел вполне довольным.
– Я видел, как он тебя, – откликнулся смоукер.
– А, ерунда! – махнул рукой Чобы. – Вот однажды меня трое шимпов подловили в подворотне, это да! Так отметелили, что я месяц по больничкам отлёживался. Ну, мы с парнями их потом вычислили и тоже, типа… Устроили.
– И часто вы так развлекаетесь? – Пыха встал. Порез на руке щипало, и страшно саднили ободранные об асфальт локти и коленки.
– Ну, как тебе сказать… Раз на раз не приходится, сам понимаешь. Зато вместе мы – сила! Будь я один, эта обезьяна издевалась бы надо мной сколько влезет. А так…
– А так тебя выкинули в окно.
– Подумаешь! Сегодня они меня, завтра мы их, типа, всех из города повыкидываем. Видал, они одного из своих едва не на руках утащили? И это горри, не кто-нибудь, прикинь!
– Зато одному из ваших шею свернули, – буркнул Пыха.
– Серьёзно? – Чобы помрачнел. – Вот гады… Тогда давай делать отсюда ноги. Стража сейчас подоспеет, а им ведь без разницы, на кого трупак повесить. – Он с ног до головы оглядел Пыху, потом себя. – Эх, жаль, в таком виде нас никуда не пустят. Ночь только начинается, типа, потусовались бы, баб каких-нибудь сняли… Хотя нет, на это бабла не хватит. Слушай, а ты вообще где живёшь?
Тут только до Пыхи дошла двусмысленность его положения: он совершенно не имел представления, где находятся соплеменники.
– Ладно, пошли ко мне, – предложил антипримат, глядя на растерянную физиономию смоукера. – Перекантуешься сегодня в моей халупе.
– Спасибо…
– Не за что. Погоди-ка, – перепрыгнув через чьё-то тело, Чобы Стисм исчез в дверях бара и спустя мгновение появился снова.
В каждой руке у него было по бутылке, и ещё две он прижимал локтями к бокам.
– Шустрый – моё второе имя, – подмигнул он смоукеру. – Пивка-то мы так, типа, и не попили…
* * *
Шрам зевнул и провёл рукой по лицу, стирая влагу. Толку от этого было, правда, чуть: невесть откуда взявшийся туман тут же конденсировался, собираясь в противные тёплые капли, щекотавшие кожу. Может, плюнуть на всё и смотаться отсюда? – подумал пират. Фракомбрассу, похоже, каюк, а значит, отдавать приказы сейчас некому, равно как и поддерживать дисциплину. Ещё большой вопрос – придёт ли смена. Может, они там уже вовсю делят добро погибших?
Шрам едва не сорвался с места. Нет, они не посмеют… Кодекс пиратов гласил по этому поводу чётко: если обезьянец не назвал публично своего наследника, барахло его сваливали в общую кучу и делили поровну, в присутствии всех. Хотя… Кто теперь будет следить за тем, чтобы законы исполнялись? Он хотел было поделиться этой мыслью с Хриплым, но Хриплый как раз начал издеваться над Зубом – тому примерещилось что-то в тумане. Звуки долетали искаженно и глухо, как сквозь вату. Потом Хриплый что-то неразборчиво буркнул, сделал пару шагов вперёд и исчез из виду.
– Эй, там! Какие новости? – гаркнул Шрам.
– Ништяк! – долетело в ответ. – Парни добрались до Фракомбрассова золота и теперь сами не свои.
– А, зараза, я так и знал!!! – завопил Шрам и метнулся в туман.
Минутой позже довольно ухмыляющийся Громила выдернул стопор и взялся за рукояти тяжеленного барабана. Иннот и Кактус между тем выволокли к краю скалы дощатую клеть и спихнули её вниз.
– Лезть придётся по верёвкам, – предупредил гориллоид. – Я боюсь, что не удержу вас троих в одиночку, тем более рука у меня всё-таки не совсем зажила.
– Я вот одного не пойму, – Джихад насторожённо осматривалась. – Кактус говорил, что встретил у подъёмни-ка чуть ли не дюжину пиратов. А нам попалось только трое.
– Надо полагать, остальные улетели на дирижабле, – откликнулся Иннот. – А может, в отсутствие капитана дисциплинка у них начинает малость хромать. Гро, да не мучайся ты – отпусти рукояти и отойди в сторонку. Или ты собираешься сюда вернуться?
– Вот ещё, скажешь!
– Ну так нечего беречь пиратское добро. Они тебе «спасибо» не скажут.
– Шуму эта штуковина наделает, – неуверенно сказал Громила.
– У них сейчас другие проблемы, – усмехнулся Иннот.
– Уговорил…
Громила отпустил рычаги. Барабан тут же бешено завращался. Спустя несколько секунд откуда-то снизу донёсся треск.
– Вот и всё. Обмотайте руки какими-нибудь тряпками и спускайтесь, – сказал обезьянец.
– Я последний, – отозвался Иннот. – Хочу обрезать верёвки. Заберите у меня рюкзак, ладно?
– Смотри, осторожнее… Планерист… – Джихад внезапно чмокнула каюкера в щёку и легко скользнула по канату вниз.
Спустя миг Громила и Кактус последовали за ней.
– Теперь актуален только один вопрос: куда же я запрятал ножик? – пробормотал Иннот, хлопая себя по карманам.
– В самом деле? – ласково спросил чей-то голос за его спиной. – Ты считаешь, что беспокоиться стоит только об этом?
Каюкер стремительно обернулся. Как раз в этот момент дуновение ветра всколыхнуло туман, раздвинув его завесу, и перед его глазами предстали четверо обезьянцев. Их предводитель, здоровенный гривастый бабуин, лениво скалил внушительных размеров клыки и похлопывал по ладони короткой тяжелой дубинкой.
– Ой-ёй-ёй-ёй! – тихонько сказал Иннот, отступая к краю скалы. – А может, разойдёмся миром, господа?
Бабуин карикатурно выпятил губы и приставил к виску палец, как бы всерьёз задумавшись.
– Не-а, мистер Передоз, или как тебя там, – покачал он головой. – Ты слишком много знаешь, типа того. Мочи его, парни.
Иннот взял трость на изготовку. Пираты довольно заржали – предстояла потеха. Бабуин сделал ленивый шаг навстречу, поднимая дубинку, и тут каюкер нанёс стремительный двойной удар – по пальцам, сжимающим рукоять, а потом, вывернув кисть руки, по локтю противника. Громко свистнул рассечённый воздух. Дубинка выпала из руки пирата, звучно брякнув о камни. Ошеломлённый бабуин схватился здоровой рукой за локоть – и в тот же миг Иннот сделал фехтовальный выпад, целясь кончиком трости пирату в кадык. Бабуин отпрянул, поскользнулся на влажных камнях и рухнул на спину. Остальные пираты, подбадривая друг друга громкими воплями, ринулись вперёд. Трость в руках каюкера вновь пришла в движение, и несколько секунд спустя вся троица уже валялась на земле. Одному из них тонкая стоеросина подрубила ахиллово сухожилие, другой получил костяным набалдашником в лоб, а третий имел неосторожность схватить Иннота за руку, за что немедленно поплатился: электрический разряд был не смертельным, но достаточно сильным, чтобы отбить у обезьянца охоту к приключениям, по крайней мере на несколько ближайших минут.
