– Вперёд, – скомандовал Харитон. – И на всякий случай подготовь пистоль-разрушитель.
– Зачем? – не понял Денис. – Никаких врагов, тишь да благодать. Жарко только, но это пистолетом не поправишь, тут кондиционер нужен. Лучше всего японский.
– Затем, что эти бешеные механизмы могут нас случайно затоптать, – вглядываясь вдаль, спокойно пояснил бёглер. – Некоторые аккурат в нашу сторону бегут. Хорошо если мимо проскочат, а если нет?
– Ага, – сказал Денис, доставая пистоль из кармана пиджака, – это я запросто. Мне даже интересно.
– Зря выстрелы не трать, – посоветовал Харитон, – нам ещё через развалины идти. Да и в городе у колдунов, думаю, тоже могут случиться неприятные сюрпризы. В общем, действуй по обстановке. – Посчитав боевой инструктаж законченным, бёглер надел шляпу, брезгливо стряхнул с усов осевшую на них пыль и пошёл дальше. Денис, держа пистоль наготове, бодро зашагал рядом с Харитоном – куда только подевались его усталость и уныние! Наверное, сказалась надвигающаяся опасность. Вернее, сопутствующий ей адреналин.
К счастью – по мнению Харитона, и к сожалению – по мнению Дениса, опасные механизмы промчались далеко от них. Да и оказалось их не густо: пара скоростных пауков да где-то с пяток-другой платформ, точнее не сосчитать – за рвущимися вперёд механизмами поднимался густой шлейф пыли, в котором терялись остальные беглецы.
Убедившись что самоходок больше не предвидится, бёглер с напарником продолжили путь.
Через полчаса быстрой ходьбы стал виден "чёрный пастух", вернее его яйцевидная кабина – которая теперь была не чёрной, а тускло-серой, наверное от той поднятой пыли. И к тому же находилась она ныне не где-то в вышине, а на земле. Когда же спасатели подошли ещё ближе, то обнаружили, что «пастух» сложил суставчатые лапы и уткнулся широким брюхом кабины в траву. В открытом настежь люке, свесив ноги, сидел едва различимый Дастин и приветственно махал друзьям рукой.
– Прям от сердца отлегло, – вздохнув, признался Харитон. – Наверное, старею… Натурально сентиментальным стал. – Грозно топорща усы, он погрозил кадету кулаком.
Вблизи кабина «пастуха» выглядела гораздо внушительнее, чем когда находилась в вышине. Размером со спортивный воздушный шар, сплошь покрытая рябью одинаково мелких бугорков, кабина напоминала тотемную скульптуру каких-нибудь поклонников яйца гигантской птицы Рух. Или же выставочную работу последователя мастера Фаберже, страдающего неизлечимой гигантоманией.
В любом случае выглядело «яйцо» настолько монументально, что Денису вдруг нестерпимо захотелось выстрелить в него из пистоля-разрушителя и посмотреть что в итоге получится. С трудом подавив неуместное желание, Денис вместе с Харитоном подошёл к люку.
– Привет, народ, – сказал сверху Дастин. – Спасибо что не бросили. Честно говоря, была у меня одна нехорошая мысль… – но продолжать не стал, зачем портить настроение себе и людям.
– Мы бы тебя всё равно нашли, – ровным голосом ответил Харитон. – Одно дело когда человек больной и под присмотром любящей девушки, совсем другое – похищенный иномирной техникой. Так что не надо наводить тень на плетень, понятно?
– А то, – улыбнулся кадет, встал, приглашающее повёл рукой: – Заходите, здесь прохладно, – он скрылся в глубине кабины.
– Скажет ещё, – недовольно пробурчал бёглер, ставя ногу на скобу-ступеньку. – Окажись на его месте ты, напарник, я бы сейчас тебе точно уши надрал, – и легко поднялся в кабину. Денис, громко заметив что в таком случае у него сегодня удачный день, последовал за Харитоном.
Внутри кабины и впрямь было свежо, будто работал мощный кондиционер. Конечно же не настолько холодно чтобы простыть, но и снимать пиджак Денису сразу расхотелось.
Помещение оказалось менее просторным, чем ожидал Денис: встав на цыпочки и подняв руки, он легко дотянулся бы до ровного потолка – металлического, как и пол. Закруглённые стены оказались изнутри прозрачными: сейчас, покрытые снаружи плотным слоем пыли, они пропускали только неяркий свет.
По левую и правую сторону кабины располагались глубокие кресла офисного типа, из серии "для начальника" – с высокими спинками и подлокотниками, каждое на стальной трубе-ножке. Похоже, кресла были вращающимися и, как понадеялся Денис, достаточно мягкими.
В дальней от люка стороне высился пульт управления с точно таким же креслом перед ним: судя по тому, что на пульте безостановочно моргал красный огонёк, у Дастина возникла некая проблема. Или же у них у всех – смотря насколько глобальной окажется неурядица.
– Давай рассказывай, – потребовал Харитон, сбрасывая рюкзаки на одно из боковых кресел. – Как люк открыл, как управление освоил, как эту штуковину остановил. В общем, всё и с подробностями. – Денис положил свой рюкзак до кучи и немедля пошёл осматривать пульт. Потому что любой нормальный человек, видевший достаточное количество фантастических фильмов, обязательно заинтересуется тревожным сигналом. Тем более попав в иномирное транспортное средство: мало ли как дела обстоят, может, давным-давно пора удирать со всех ног, считанные секунды до взрыва!
Тогда однозначно будет не до подробностей.
– Если вы заметили, то там, снаружи, справа от люка имеется вдавленный отпечаток трёхпалой ладони, – как и просил Харитон, начал обстоятельный рассказ Дастин. – Я увидел его ещё снизу, с платформы, и подумал – а вдруг получится захватить главную машину? Люк ведь труднодоступный, вряд ли кто-нибудь раньше пытался до него добраться.
– И пытались, и добирались, – сказал Денис. – Но открыть не смогли. Кстати, поселенцы называют самоходку "чёрным пастухом".
– Ты не отвлекайся, изучай пульт, – строго произнёс Харитон. – Глядишь, водителем назначим. Что же до отпечатка, – обратился он к кадету, – то я не видел. Наверное пылью забило.
– Не важно, – отмахнулся Дастин, – потом увидишь. В общем, дотянулся я до него, приложил ладонь и тут же почувствовал сильный укол. По правде говоря, я от неожиданности едва ступеньку не отпустил, вот бы навернулся так навернулся! Затем открылся люк, я в него и влез. Ну а после стал выяснять, что здесь да как – дневного света хватало, это сейчас муть сплошная. – Денис слушал рассказ кадета вполуха, внимательно осматривая пульт.
Собственно, особо разглядывать было нечего: два разнесённых друг от дружки вертикальных джойстика с кнопками, да три прямоугольных окошка – одно из которых, красное, всё ещё продолжало мигать, то ли запрещая что-то, то ли предупреждая о чём-то. Серебряные надписи вокруг джойстиков и под окошками ничего Денису не говорили: тонкие строки из точек-чёрточек-закорючек более всего походили на нечитаемые инопланетные знаки, чем на какие-либо известные письмена.
