С деловитым ххеканьенм Пятый Лес — крестьянин-куркуль, обвивает своим Лучом-щупальцем Пазузу. С подобным звуком в деревне работящий колхозник всаживает вилы в кучу навоза.
А вот и наша бабушка — Второй Лес. Она как будто наматывает клубок ниток — так быстро и густо обмотала демона. Тот уже потерял больше половины своей первоначальной скорости.
Постепенно, все леса, один за другим, хватают Пазузу и всё туже и туже пеленают того своими Лучами-щупальцами. Все, кроме Девятого…
У неё никак не получается. Бедная девочка чуть не плачет, чувствую, как трясутся её руки, но она всё не может попасть. Первый Лес грозно хмурит брови, бабка — Второй сварливо бормочет что-то про косорукую молодёжь, которая самостоятельно не может даже насадить на вилку пельмень. А Девятый Луч бьёт с каждым разом дальше и дальше от Пазузу. Мимо.
Неожиданно, один из Лучей отцепляется от демона. Это Сашка! Теперь повелителя демонов ветров держат лишь восемь Лучей. А Сашка подводит свой Луч к Девятому. Слышу, как он успокаивает девчонку.
Не бойся, у тебя получится. Успокойся. Давай, я помогу тебе. Смотри, это просто. Повторяй за мной. Вот так, правильно… Ещё раз… Уже лучше! Смелее, мы сможем! Давай!.. Почти попали! Попробуем ещё раз, вместе, ну!..
Захват!! Девятый и Десятый Лучи почти одновременно обвиваются вокруг Пазузу, который начинает страшно верещать, пытаясь вырваться. Его подчинённые демоны пытаются ослабить путы. Бесполезно, Лучи Леса младшим демонам не порвать.
Тональность песни, которую поёт Миреллидион, резко меняется. Он тоже знает про захват демона всеми десятью Лучами. Путы вокруг Пазузу наливаются силой и начинают стягивать его тело. Я же чувствую, как резко возрос поток энергии, проходящий через меня. По-моему, у меня носом идёт кровь. Но это уже не важно. Мы давим! Давим архидемона!!
Пазузу всё ещё может уйти. Но для демона уйти, не выполнив Миссию — значит односторонне расторгнуть Контракт. В этом случае он должен вернуть плату в двойном размере. А гекатомба — это 99 душ. То есть, вернуть ему придётся 198. Разумеется, такое не понравится никакому демону.
Наконец, когда сплетённый Лучами кокон стал размером с яичный желток, Пазузу не выдержал. С яростным воплем он Уходит обратно в свой мир. А я, прежде чем упасть на землю без чувств, ещё успеваю услышать радостный вопль десятков освобождённых от вечного рабства душ разумных…
Просыпаюсь я от чувства голода. Кушать хочу. Но шевелиться, при этом, не хочу совершенно. Теперь я понимаю, что чувствовал Ригорн, лёжа под Дубом Сашки после применения Пламени Забабы. Полный упадок сил. А ведь это я не сам применял заклинание. Я всего лишь пропускал через себя Лучи Лесов. Правда, и наш Триумф Леса, пожалуй, будет помощнее, чем Пламя Забабы. Архидемона Пламенем серьёзно повредить бы не удалось.
Открываю глаза. Я в небольшой комнате с деревянными стенами. За окном серый день. Идёт дождь, капли стекают по стеклу. Лежу на неширокой кровати, укрытый тонким шерстяным одеялом. Преодолевая слабость, с трудом поворачиваю голову и вижу аккуратно сложенную на стуле рядом с кроватью собственную одежду. На другом стуле сидит невысокая эльфийская девушка лет двадцати.
Увидев, что я пришёл в себя, девушка немедленно вскочила со стула, бухнулась на колени, и неподвижно застыла, глядя в пол. И как это понимать? Первый, доклад! Где я?
Оказывается, я нахожусь в жилище Аграфена, недалеко от заветной поляны. Я был без сознания весь прошлый день и всю ночь. Сейчас уже позднее утро следующего дня. Идёт дождь (спасибо, Первый, это я и сам заметил). Всё нормально, чиним небольшие повреждения, нанесённые Пазузу Лесу. На горизонте виден наш возвращающийся с войны отряд.
Вылез из Слияния. Стало ещё хуже. Пить хочу. Собравшись с силами, хрипло прошу девушку дать мне напиться. Ни слова не говоря та, всё так же на коленях, подползает к столу, берёт с него небольшой чайник, и очень аккуратно даёт мне из него напиться. Что-то кисло-сладкое. Ладно, не молоко — ну и хорошо.
Кое-как, опираясь на подушки, принимаю сидячее положение. Вижу, что девушка хочет помочь мне сесть, но почему-то не делает этого. По-моему, она меня боится.
— Ты кто такая? — спрашиваю я её.
— Я Аллениэль, дочь главы Первого Дома Ареллиниона, о, Великая Мать, — всё так же глядя в пол отвечает девушка.
— А чего по полу на коленях ползаешь?
— Не смею стоять в присутствии Великой Матери, о, повелительница.
Ой! По-моему, я вчера слишком сильно запугал эльфов. Кто же знал, что они такие нервные?
— Повелеваю, встань на ноги, — говорю я ей. — Как, ты сказала, тебя зовут?
— Аллениэль, о Великая Мать, — всё так же глядя в пол девушка встаёт с колен.
— Сложно, я так забуду, — мне очень понравился метод Аркаши сокращать трудные имена. — Будешь Алёна. Не возражаешь?
— Повинуюсь, о, Великая Мать.
— Да пошутила я вчера с этой великой матерью. Забей. Я — Леона. Просто Леона.
— Молю простить мою дерзость, о, могущественная, но Вы — Великая Мать. Все эльфы признают это. Лишь Великая Мать Лесов может собрать и удерживать силы всех Лесов сразу. Никто, кроме Великой Матери, не может применить Триумф Леса!
Ах, вот в чём дело! Действительно, иногда выдумка становится реальностью. Я ведь вчера Аграфену просто так про великую мать ляпнул. Для солидности. А оно вон как всё обернулось.
— А зачем меня раздели?
— Простите нас, о, могущественная, но вчера Вы упали на мокрую от дождя почву и сильно испачкались. И ещё у Вас шла кровь носом и одеяния Ваши были в крови. Мой отец поручил дочерям знатнейших эльфов позаботиться о Вас. Мы раздели Вас, омыли Ваше тело в чистейшей воде, и принесли сюда, в жилище моего отца. Одежда же Ваша была тщательно очищена от грязи и крови. Простите нашу дерзость.
— Ладно, проехали. Омыли — так омыли. Слышь, Алён, ты бы чего пожрать мне организовала, а?
— Я тотчас отдам распоряжение, о, Великая Мать. Желаете ли Вы вкушать пищу, возлежа на ложе, или перейдёте за стол.
— На ложе. Лениво вставать.
— Повинуюсь, о, могущественная. Будет ли позволено мне удалиться?
— Удаляйся. И побыстрее там. А то кушать хочется.
Алёна, пятясь, вышла из двери спиной вперёд. По-моему, её переклинило с этой великой матерью. Или она такая и была раньше? Может, она просто дурочка и всегда себя так вела?
Пока мне ходят за едой, лезу проверить почту. Ого, сразу три письма! Понятно. В последних двух ректор беспокоится. Не понимает, что происходит у меня. Просит срочно ответить хоть что-нибудь. А тут что? Угу, Леса уходят, Академия восстанавливает разрушенное ими.
