Ознакомительная версия.
– Прекрасно, – буркнул я, собрал с себя плед, дотянулся до сапог, обулся и пожаловался. – Только вот шея затекла.
Собеседник довольно блеснул зубами.
– Приношу извинения за своих питомиц, что не смогли с должным удобством разместить дорогого гостя.
Я понял, что у мужчины с чувством юмора все нормально, и тоже решил позубоскалить.
– Если бы гостеприимные хозяйки не взяли на себя труд поить дорогого гостя столь прекрасным вином, тот бы и сам разместился.
– Репутация, друг мой, репутация. Вы ведь у нас записной сердцеед, и юные девы решили таким радикальным способом защитить себя от вашей галантности, жертвами коей обоснованно опасались пасть. Несколько увлеклись, потому что слава ваша общеизвестна. А устроить вас в постель не смогли по причинам совсем прозаическим, – и извиняющимся жестом поднес руки к груди.
Я хотел надуться, но не сдержался. Улыбнулся.
– С удовольствием принимаю ваши извинения, хасангар. И, в свою очередь, благодарю вас за ваших питомиц. Если бы не они, боюсь, встреча наша могла и вовсе не произойти.
Собеседник согласно кивнул, принимая благодарность.
– Теперь же не позволит ли достойный оставить его на малое время?
Лис вопросительно приподнял бровь.
– Утро, – извиняющее развел я руками.
– Извольте. Но вы ведь понимаете... – многозначительно протянул он.
– Как можно, хасангар, – укорил его в ответ. – Побеседовать с вами в приватной обстановке – давняя моя мечта, – почти не соврал ведь.
– И я, признаться, хотел с вами повидаться, – не преминул вернуть колкость. – И вот теперь... Вы ведь знаете, я немного отошел от дел.
* * *
Когда я после умывательных и физиологических мероприятий вернулся в зал, на столе уже был сервирован легкий завтрак. Но прежней легкости в атмосфере не ощущалось. Насквозь получилась деловая атмосфера.
Собеседник мой являл образец радушия, даже налил мне кофе, но взгляд его блеклых голубых глаз преобразился. Посерьезнел.
Кофе я пить не стал. В связи с совершенно обоснованными подозрениями. А потом не до кофе стало. Беседа получилась очень тяжелая, хотя и содержательная.
Шансов против этого пожилого статного мужчины у меня не было. Завербовали меня влет. Каркнуть не успел. Мало того, что хасангар Рохсдом оказался большим мастером по таким вот беседам, так еще и Саин так наподставлялся, что и при предыдущей, и при нынешней власти (законы-то не поменялись) десять лет каторги явились бы совсем не худшим выходом из ситуации.
Вы знаете, если бы энергию этого Саина в свое время направили на мирные цели, то пустыня Мард, аналог нашей Сахары, превратилась бы в цветущий сад. На пути к личному обогащению он нарушил столько законоположений, что только перечисление их заняло не менее десяти минут. Кроме всего прочего, были они для деятеля этого весьма таки чреваты. Как стало понятно из беседы, хасангар не поленился встретиться и с упомянутым выше Пегим Волчищем, и тот тоже выдал не самую лучшую характеристику. Так что совсем не тяга к свежему воздуху явилась причиной его путешествия, а излишняя популярность у представителей правоохранительных и магических стерегущих органов. Так что Саин где-то внутри подавленно молчал, а мне приходилось отбрехиваться за двоих. Получалось не очень.
Результат беседы был вполне предсказуем. Мне сделали предложение, от которого я не смог отказаться. Предложение последовало со всем возможным пиететом. Меня назначали местным Джеймсом Бондом с очень широкими полномочиями и стратегической задачей наладить старые связи. Кроме того, я должен был организовать встречу Сергея Идонговича с Седым Лисом. Получил некоторое количество контактов, явок и паролей, а так же информацию о местах, где можно пополнить финансовые ресурсы. Судя по всему, хасангар готовил то, что специалисты называют насильственным захватом власти. Переворот, по-простому. И всякими глупостями, вроде объявления харама Блистательному Дому, голову себе не забивал.
Я же, в свою очередь, делиться с новыми работодателями информацией о зеркалах без консультаций с Тивасом посчитал преждевременным. Но практические вопросы, внешне совершенно безобидные, позадавал. Я ведь в Столице не так давно и новостей политических не знаю. Эта сентенция вызвала здоровый смех у моего собеседника, а так же замечание на тему того, что при полном незнании городских сплетен, умудрился я немало их пополнить. Однако, задавать вопросы я все же разрешение получил. Попросил официальной санкции на осуществление контактов с подведомственными мне Орденами, где, с точки зрения Саина, вполне мог встретить полное понимание своих любых, даже неверноподданнических устремлений. Законопослушностью, как выяснилось, эти Ордена не отличались. И если члены Ордена Тяжелых Клинков пользовались популярностью у нанимателей для разрешения разного рода приватных дискуссий, и присутствие большинства их в Столице являлось весьма спорным, то вот другой очень даже подходил для всяких разных целей. Это уже не я. Хасангара сентенция. Так же прозвучала рекомендация события не форсировать. Из чего я сделал вывод, что революция случится явно не завтра. Такая вот содержательная беседа у нас продолжалась довольно долго, пока вдруг мой собеседник устало не посмотрел на меня и не задал вопрос в лоб:
– Когда и как вы попали в Столицу, достойный яр? Ну же, не надо напрягаться, ведь мы союзники.
Додавить меня решил Серебряный Лис или просто какую-то информацию проверить, не знаю. Вообще, действовал он по отработанной десятилетиями схеме. Встретиться – при этом, хотел ли визави контакта, никого не интересовало – немножко обаять, напугать, в зависимости от ситуации, информацией любопытной перед носом помахать и завербовать. Все правильно. Только в моем случае совершенно бессмысленно. Вербуют, видите ли, или врагов, или неуверенных. С союзниками договариваются. В этом-то и заключалась основная методологическая ошибка хасангара Рохсдома. Я свою сторону уже достаточно давно принял. Помните, что в свое время сказал Шарль де Бабц? То же самое, что д’Артаньян кардиналу Ришелье. «Все мои друзья, все, кого я ценю и уважаю, к сожалению, на другой стороне». Здесь сложилась ситуация очень похожая. Все мои друзья. А я с ними.
И была еще одна причина, по которой я выбрал сторону и в этот раз проигрывать не собирался. Мне очень нравилась эта страна. В ней всем жилось удобно и комфортно. А вот те, другие, власть захватившие, хотели, чтобы удобно и комфортно жилось только им. И это не правильно.
Так вот, предваряя ответ на вопрос Серебряного Лиса, я все это и сказал.
Собеседник мой был несколько удивлен тем, что такой асоциальный тип, как я, имеет такую неожиданную идеологическую базу. Но сделал стойку. Очень я, весь из себя, на хорошо ему знакомого Саина, тщательно, кстати, отыскиваемого, не походил. Вот любит человек разного рода загадки. У меня Серебряный Лис изначально вызывал симпатию. Здоровый дядька такой. Государственник. Не временщик, который хочет хапать, хапать и хапать. Тем порядок не нужен. Чем мутнее вода, тем лучше. А этот был одним из тех, кто строил Империю. Одну на моих глазах развалили. Ее долго, впрочем, критиковали в интеллигентских кругах. А затем развалили. Потом, правда, сами долго выли. Запродаться не успели.
Ознакомительная версия.
