— Ваше Высочество, — Грейси, Рантар, Илай и Пирей опустились на одно колено.
Роза зачарованно смотрела на Аларика, Элендил с некоторым превосходством, наверняка уже видел подобное за свою эльфячью жизнь, вампир с некоторым удивлением, а Трэм и вовсе не собирался склоняться перед недопринцем. Аларик поднял свой меч и указал им на меня.
— Я знал, что с тобой что‑то не так, — произнес он.
— И дальше что? — поинтересовался я.
— Я уничтожу тебя, темное отродье, — заявил Аларик.
— Опять, — я вздохнул и уже собирался также показать часть своих настоящих сил, но внезапно передо мной встал Рантар.
— Прошу меня простить, Ваше Высочество, но я не могу позволить вам сделать это, — произнес он с пафосом.
— Ты смеешь вставать у меня на пути? — осведомился Аларик.
— Аларик, угомонись, — Роза прикоснулась к его плечу.
— И ты защищаешь его? — недовольно осведомился недопринц.
— Придурок ты, — вздохнула ведьма, а потом резко шагнула вперед и поцеловала Аларика, тот от удивления застыл, а потом выронил меч и упал на землю.
— Что это ты с ним сделала? — заинтересовался Пирей.
— Усыпила, — ответила Роза, присаживаясь рядом с недопринцем и проверяя его сердцебиение. — Ему нужно немного успокоиться. Как придет в себя, сможет рационально мыслить, надеюсь.
— И другого способа его усыпить ты не нашла? — фыркнул я.
— Ну… — замялась Роза, краснея, — это было первое, что пришло в голову.
— Интересно, все светлые дамы получают подобное воспитание? — хмыкнул я.
— Сам не лучше, — отозвалась ведьма, — мы еще не знаем, что вы с Трэмом наедине вытворяете.
— А вот об этом поподробнее, — заинтересовалась Грейси, глядя то на меня, то на Трэма, то на Розу, довольно улыбающуюся.
— Милорд, сюда приближаются люди, — тихо произнесла Сильва.
— Стражники, — заявил вампир, — я удивлен, что они раньше не появились, здесь было довольно шумно и светопреставление вы устроили нехилое, Ваше Высочество.
— Уходим отсюда, — бросил я и направился прочь отсюда, через мгновение со мной поравнялся со мной, улыбаясь.
Кое‑как мы всей толпой добрались до постоялого двора, хозяйка окинула нас внимательным взглядом и открыла рот, но Грейси ловко сунула ей кошель и прижала палец к губам, подмигнув. Хозяйка понятливо кивнула и исчезла с поля зрения, я поднялся в свою комнату, и все светлые, а также вампир и Сильва, ввалились следом за мной. Рантар скинул все еще спящего принца на кровать и поправил меч, Роза сразу села рядом с Алариком. Для такого большого количества человек такая комната не была предусмотрена, поэтому я применил пространственную магию, и помещение значительно расширилось. Все расселись и снова уставились на меня. Это начало меня раздражать. С чего бы я сейчас должен им что‑то рассказывать?
— Вилар… точнее Кай, ты ничего не хочешь нам рассказать? — не вытерпев, поинтересовалась Роза, державшая спящего недопринца за руку.
— Не хочу, — отрезал я.
— Расскажи нам, что произошло с тобой? — попросил Рантар. — Почему тебя не было целый год, и никто из твоих родственников не мог найти тебя?
— С чего бы я стану оправдываться перед жалкими светлыми? — поинтересовался я.
— А рассказать друзьям? — улыбнулась Грейси.
— С каких пор вы мне друзья? — фыркнул я.
— Ммм… наверное, с тех самых, когда ты нас спас от темных нимф, и от вампиров, и из той деревни с духами, и мы вместе побывали в рабстве… — начала перечислять она.
— Так и знала, что это он притягивает неприятности, — заявила Роза.
— Ну, если честно, то в основном это он натравливал на нас всех этих существ, — заявила Грейси, спихивая Илая с его места и пододвигаясь к Розе.
— А как вы вообще с ним познакомились? — спросил Пирей, оборачиваясь к Илаю.
— Лично я был пленником Темного Императора, а Кай… — охотно отозвался Илай.
Рантар сначала стойко игнорировал смену темы и даже пытался говорить со мной, но тут его отвлекли вопросом, и он также оказался втянут в разговор. Я наблюдал за ними с презрением, эти светлые как всегда не способны сосредоточится на чем‑то одном, и неожиданно ощутил чьи‑то руки на своей талии, а затем горячее дыхание и тихий шепот:
— Нам надо поговорить. Оставим их?
— Пошли, — я вздохнул, взял его за руку и потащил за собой.
Следом за нами поднялись Сильва и вампир, нашего исчезновения из комнаты даже не заметили, светлые были увлечены своими разговорами.
— Нам с Трэмом надо поговорить, — произнес я, оглянувшись на Вестницу и вампира, — наедине.
— Я буду охранять ваш покой, милорд, — заявила Сильва.
— А не собираюсь торчать здесь и ждать утра, когда вы устанете от «выяснения своих отношений», — заявил вампир. — Однако я бы хотел попросить у Вас, Ваше Высочество, дозволения сопровождать Вас.
— Откуда такое желание, вампир? — отозвался я.
— Скажем так, я хотел бы участвовать в жизни Империи, помочь своему принцу и добиться дружбы одного человека, — честно ответил вампир.
— Твоя манера речи… я вспомнил тебя, — задумчиво отозвался я. — Ты сын одного из Лордов вампиров, Рин Лафанье.
— Я рад быть узнанным, — поклонился вампир.
— Завтра приходи вместе с вещами, ты пригодишься мне, — бросил я и отвернулся, потянув за собой Трэма в первую попавшуюся комнату.
Я заметил, как Рин исчез в тени, любимый вампирами способ передвижения, а Сильва превратилась в птицу и уселась над дверью, после чего я захлопнул дверь, накладывая на нее несколько заклинаний, чтобы нам не мешали. Но, оказавшись наедине с Трэмом, я понял, что не имею понятия с чего начать разговор, а сделать это нужно. И почему я, Тьма побери, темный принц, не знаю что сказать простому светлому?! Я развернулся к Трэму, собираясь начать разговор, но он оказался ближе, чем я ожидал, а через мгновение Трэм поцеловал меня. По — хорошему, нужно было его отпихнуть и пару раз врезать, но я вопреки волям своего разума этого не сделал, и даже наоборот притянул его к себе за плечи, отвечая на поцелуй. Трэм на миг оторвался от меня, улыбнулся и снова поцеловал, пока я не успел ничего возразить. Он обхватил меня за талию и прижал к себе, я расслабился и отдался чувствам, ощущая нарастающий жар в теле и желание прикасаться к Трэму. Странные желания, такого раньше со мной никогда не было, обычно люди, будь то темные или светлые, или вообще не люди вызывали у меня только отвращение, и желания быть ближе не возникало, а тем более касаться кого‑то. Этот светлый перевернул мои представления о мире.
