Фавноград получил на Фартлиноре известность не меньшую, а может, даже и большую, чем сам Альдомиф. Однако слава эта была совсем иного толка. Речь шла не об архитектуре города, хотя и она, несомненно, представлялась уникальной. Каменные стены, высотой с дом в четыре этажа, сложенные из крупных глыб, могли охладить пыл любых притязателей. Кроме того, эти стены охраняли одни из лучших наёмников материка, прильщённые солидным жалованием и скидками на услуги, оказываемые городом, «услуга за услугу», так сказать. Сам же город разделялся на несколько кварталов.
Кварталы различались по степени элитности оказываемых услуг. Также, в городе процветало множество ювелирных лавок и мастеров, магазинов готового платья и портных, охотно шивших роскошную одежду на заказ, сапожников, а также кондитерских, торгующих изысканными лакомствами.
Жизнь города, кроме внешних поставок, обеспечивали несколько подсобных хозяйств, находящихся в окрестностях города. Управлял Фавноградом Совет с весьма подозрительной репутацией, однако, несмотря на несколько сомнительных вопросов существования этого города, слава его с годами только росла.
Работая в архиве Сереброгорска, Серов, наткнулся на несколько любопытных отчётов о работе инквизиторов в Фавнограде, и сделал выводы, что на самом деле Имперская Инквизиция обладает немалым влиянием в городе, и пользуется им для сбора информации и косвенного шпионажа.
На въезде их карету остановили, и «офицер стражи» — мужчина в кирасе, шлеме-шапели, шерстяном плаще безвкусного пурпурного цвета и с алебардой, заглянув в окошко кареты, поинтересовался:
— Развлечься, или по делам?
— По делам. — Ответил Серов, высунувшись. — Вот что, я тут… будущую сотрудницу привёз, подскажите, куда её доставить, и кому показать.
— А это уже зависит…
Андрей на несколько секунд скрылся в карете, потом снова высунулся в окно и протянул офицеру небольшой мешочек с монетами:
— Это молодая, красивая девушка знатного происхождения. Так куда ехать?
— Добавь еще пару монеток — тогда договоримся.
— Хорошо… — он вытащил из кармана ещё две монеты. — Я тороплюсь. Так что, излагайте побыстрее.
— Есть у меня пара знакомых. Как раз собирают породистых «кошечек».
— Адрес, и как туда проехать.
— А давайте с вами мой человек проедет.
— Если без этого никак… — Серов будто на мгновенье задумался. — Хорошо. Пусть едет на козлах, рядом с кучером.
— Эй, Малыш, — Обратился офицер к одному из стражников. — Скатайся до Братьев, и мигом обратно.
«Малышом» оказался двухметровый верзила крепкого сложения, по виду — бывалый наёмник. Он потеснил возничего, сам взявшись за поводья, и дал жару лошадям, так, что до места они добрались меньше, чем за десять минут. Карета остановилась возле аккуратного трёхэтажного особнячка.
— Вам сюда. — Заглянул в окно Малыш, и хрипло добавил: — С вас двадцатка.
Серов заплатил и ему, хотя эти «вымогательства» уже начали надоедать. Провожатый ушёл, больше ничего не сказав, а Андрей, оставив Виолетту под надзором Николая, вошёл в особняк, двери которого оказались не заперты.
В холле наводила порядок девушка, видимо, горничная. Заметив вошедшего, она тут же отложила метёлку из перьев и мило улыбнулась ему:
— Добрый день.
— Мне нужны некие Братья. — Сказал Серов, слегка кивнув на приветствие. — Должно быть, это твои хозяева. Позови их.
— Сейчас же сообщу им. — Но не успела девушка и шагу сделать, как в комнату вошли ещё двое — первым — высокий худощавый мужчина, за ним — низкий и тучный. Выглядели они несколько комично, гротескности образам добавляла одежда: костюмы их, вероятно, стоили больших денег, но тощий, в клетчатом чёрно-белом костюме напоминал длинную шахматную доску, а толстяк в своём полосатом пиджаке был похож на спальный матрац. Хотя Андрей пребывал не в том настроении, чтобы внешний вид этих мужчин сильно позабавил его, всё же он усмехнулся про себя, но на лице это никак не отразилось.
— Мэри. — Сказал худой, взглянув на горничную. — Скажи кучеру перегнать карету на задний двор. — А вы, — обратился он уже к Андрею, — Пройдёмте в кабинет.
Кабинет располагался на втором этаже, он оказался просторной комнатой со множеством окон, с дубовым столом, двумя диванами напротив входа, стоящими слева и справа возле стены, над ними картины — слева купающаяся в струях водопада брюнетка, справа — сельский пейзаж. Толстяк сразу же завалился на левый диван, а тощий уселся на стол.
— Присаживайтесь, коллега. — Сказал худой.
«Коллега?.. Значит, эти двое — инквизиторы? А этот нелепый вид — нарочно, чтобы никто не заподозрил… что ж, такое самопожертвование, пожалуй, достойно уважения, не уверен, что я смог бы так же…»
Андрей опустился на правый диван:
— Я по делу. Хочу решить всё быстро, и поскорее уехать.
— Впервые у нас. — Это, скорее было утверждение, нежели вопрос. — Да и в Инквизиции недавно. Что за дело? Может, чаю, или чего покрепче?
— Нет, благодарю. Да, я здесь в первый раз, и, надеюсь, в последний. Я привёз девушку, и хочу, чтобы она работала в Фавнограде.
— А можно поподробнее?
Я могу привести её сюда, сами посмотрите. Она в карете.
— Конечно приведёте, но чуть позже. Кто она?
— Графиня Йорхен. Младшая дочь ныне покойного графа Йоримуса Йорхена из Йорхенохолла.
— Она будет здесь только работать? — Тощий пристально посмотрел на Серова, видимо, это был важный вопрос.
— Я намерен оставить её в городе насовсем. — Ответил тот. — Не знаю наверняка, но, может быть, можно будет использовать её ещё для чего-то, кроме непосредственных обязанностей. Но с этим вы можете и без меня разобраться.
— Хорошо. — С полуулыбкой кивнул худой, оставшись довольным ответом.
— Да, не то, что в прошлый раз. — Согласно закивал толстяк, переглянувшись с ним.
— Так что, привести её, или вы что-то ещё хотите узнать? — Андрей расстегнул дипломат и достал из него папку. — Можете пока посмотреть её документы.
— Давайте бумаги и ведите девушку. — Сказал тощий.
— Всё здесь. — Серов оставил папку на столе, и вышел.
Возвратился он только через десять минут, крепко сжимая Виолетту за запястье. Девушка была заплаканной, однако даже слёзы не смыли с её лица ни очарования, ни аристократической надменности. Очевидно, она не хотела сюда идти, но Андрей притащил её силой. Сейчас молодая графиня Йорхен молчала, капризно выпятив нижнюю губу, не удостоив ни словом никого из присутствующих.
Худой окинул её оценивающим взглядом, и обратился к толстяку:
