– Если не ошибаюсь, – зачастил поваренок, с успехом переквалифицировавшийся в помощники врача, – я слышал, что мне предложен выбор. Право, тут трудно что-то выбирать. Я предпочел бы увидеть все в таком порядке, какой выберут прекрасные дамы.
– Слышала, сказал «прекрасные дамы», – прошептала Кларисса Коре.
– Ну и что тут такого, – удивилась леди Кора, передергивая плечами и глядя на Стирпайка абсолютно ничего не выражающим взглядом. Тем не менее юноша сумел уловить в глазах старой девы некую тень благодарности за комплимент, что, разумеется, несказанно ободрило его.
– В таком случае для начала, – заговорил Стирпайк, кладя меч на полированную поверхность столика, – я набрался бы храбрости поинтересоваться: отчего милостивым государыням пришлось лично отвечать на мой стук в дверь благословенного жилища? Неужели ваши слуги напрочь забыли свои обязанности? Меня даже никто не встретил в коридоре – мало ли какому злодею может прийти в голову идея покуситься на жизнь и богатства представительниц столь древнего рода, каковым, без сомнения, являются Гроуны! Извините за назойливое любопытство, но все-таки: куда подевался мажордом? Может, я должен лично передать ему ваше неудовольствие?
Близнецы переглянулись, а потом уставились на гостя. Наконец, Кларисса промямлила:
– Вообще-то… понимаете, у нас нет мажордома…
– Как нет? – притворно удивился Стирпайк, уставив недоуменный взгляд на Клариссу.
Аристократка возмущенно кивнула:
– Очень просто. Нет мажордома. Только старуха, которая больше мешает, чем облегчает жизнь.
Стирпайк подошел к столу и, опершись на него руками, взглянул на смутное отражение своего лица.
Помолчав немного, он заговорил, стараясь, чтобы его возмущение звучало как можно более натурально:
– Просто возмутительно, что прекрасные дамы не имеют в своем распоряжении мажордома. В самом деле, для чего им нерасторопная старуха, которая даже не в состоянии принять посетителей, как того требует этикет? Кстати, кто вообще ваши слуги? При столь высокородных дамах должен быть целый штат слуг, за каждым из которых надлежало бы закрепить минимум по десятку помощников. Разумеется, это необходимо сделать в самое кратчайшее время. И положить конец чьему-то пренебрежению к вам. Кстати, к делу? Вы соблаговолите показать мне вышивки?
Стирпайк направился за аристократками, соображая, как лучше культивировать ростки, семена которых он посеял в души сестер герцога Гроуна еще в доме доктора Прунскваллера. Герцогини наперебой хвастались ему своими вышивками, которых в комнатах скопилось громадное количество. Стирпайк давно понял – его похвалы и комплименты для женщин – словно бальзам на душу. Они хвастаются, но тем не менее размышляют над мыслью, которую он им так ловко подбросил – в самом деле, почему же у них нет слуг? Между тем близнецы продолжали хвастаться:
– Кларисса, ты помнишь, как мы вместе вышивали этого красавца? – вопрошала Кора, указывая на уродливого красно-зеленого кролика, вышитого на куске атласа.
– Разумеется, – отвечала Кора, – ведь мы возились с ним так долго. Знаете, Стирпайк, мы вышивали только левыми руками. Потому что правые руки совершенно затекли – это я хорошо помню.
– В самом деле, сударыня, – осторожно сказал юноша, но потом все-таки не сдержался, – а как такое бывает?
– Мы много вышиваем, – вмешалась Кларисса, – а от однообразной работы не только руки, но и все тело сводит. Впрочем, наше мастерство от этого только улучшается.
– И становится изощреннее, – радостно поддакнула Кора.
– Полностью согласен со столь разительным аргументом. – Стирпайк поклонился, замечая, как сестры самодовольно переглянулись.
– Но никто не видит наших работ, – продолжала Кора, – мы, в сущности, представлены сами себе. Никто не то что не спрашивает у нас совета, но даже не заглядывает сюда хотя бы ради приличия. Сепулкрейв не заходит, для Гертруды мы вообще словно не существуем. Кларисса, как ты думаешь, что нам остается делать в такой ситуации? Конечно ты знаешь…
– Естественно, я знаю.
– Ну тогда что?
– Нам нужна власть, вот что.
– Верно, нам нужна власть. – Кора повернулась к примолкшему Стирпайку, поправляя бант на правом плече.
– Довольно неплохо, – сказала женщина, глядя в глаза юноше.
Стирпайк, размышлявший в этот момент над дальнейшими ходами в сложной, но сулившей большой выигрыш игре, не пропустил слов аристократки. Однако он не понял, что именно та имеет в виду, и отважился спросить:
– Простите, что неплохо?
– Да усталость, моя усталость, – сказала леди Кора, – когда рука устает до предела, она начинает подрагивать. Какое-то странное ощущение.
Глядя на сестру, леди Кора подняла вверх указательный палец и назидательно продолжила:
– Кларисса Гроун, вообще-то мы давно не говорим на эту тему. В данный момент речь идет о власти. И давай говорить только об этом. Нечего отклоняться от сути. Я давно заметила в тебе эту нехорошую привычку.
– Что там насчет вышивок? – поинтересовался Стирпайк. – Кстати, вы изволили также говорить насчет ваших покоев? И насчет великолепного дерева, которое не удалось украсть выскочке Гертруде?
– Как, а разве вы об этом пока не знаете? – удивилась леди Кора.
– Откуда ему знать, сама посуди! – воскликнула Кларисса, глядя на сестру с укоризной. – Мы ведь живем на отшибе, о нас мало кто что знает…
Впрочем, нетерпению Стирпайка не суждено было длиться слишком долго – старые девы едва ли не схватили его за рукава и увлекли в длинный коридор, где несмазанные петли двери визжали как побитая собака.
Герцогини провели гостя по длинной галерее, вывели на небольшую открытую веранду. Видимо, в стародавние времена тут находилось оборонительное сооружение – об этом говорили зубцы на стене и пробитые в них узкие бойницы. Однако со временем Горменгаст расширился, были выстроены новые стены, еще более мощные, и башни были превращены в покои обитателей замка.
Потом герцогини потащили юношу в следующее помещение – Комнату Корней. Стирпайк подивился было странному названию, но недоумевать слишком долго ему не пришлось – своды помещения и в самом деле были пронизаны тысячами корней – толстыми и тонкими. Корни сплетались, свивались, ниспадали на пол и сворачивались кольцами. Если бы юноша оказался тут один, он наверняка растерялся бы. Однако герцогини, посмеиваясь, увлекали его дальше – к стрельчатому окну, что смотрело на ров с поблескивавшей в нем свинцово-серой водой. Впрочем, корни были мертвые, сухие. Аристократки пояснили, что когда-то помещение было почти доверху заполнено землей, но потом ее убрали, а корни остались. Приглядевшись к корням, юноша снова подивился – корни были раскрашены во все цвета радуги и даже в самые немыслимые их комбинации. Должно быть, на это странное занятие было истрачено много времени и усилий, причем работал тут явно не один десяток людей. Для чего нужно было раскрашивать корни?
