Юноша молодцевато подмигнул женщине, давая понять, что сочувствует ей – прислуживать близнецам было куда скучнее, чем кому-либо еще в замке. Служанка мгновенно выскочила в коридор и хлопнула дверью. Стирпайк повернулся к герцогиням и нарочито трагично поинтересовался:
– Скажите, сударыни, вы верите в честь? В настоящую неподкупную честь?
Обе равнодушно кивнули.
– В таком случае, ответьте на такой вопрос: считаете ли вы, что в Горменгасте и дальше должна царить несправедливость?
Сестры замотали головами – разумеется, несправедливость они видели под особым углом зрения.
– Из этого вопроса логически вытекает следующий. Итак, стоит ли оставлять несправедливость безнаказанной? Или все-таки необходимо воспрепятствовать ей процветать?
Цветистый стиль, в котором Стирпайк оформил канву разговора, был непонятен даже герцогиням, которые собаку съели на слащавых романах. Тем не менее им не хотелось демонстрировать гостю свою неотесанность – на всякий случай обе дали понять, что с рождения не выносят несправедливости.
– Тогда получается, – торжественно провозгласил бывший поваренок, – что вы согласны с необходимостью принятия решительных мер. Настолько решительных, что можно было бы сокрушить… э-э-э… тиранию…
Герцогини радостно закивали, а Кларисса подумала, что с самого начала поняла, к чему клонит посетитель – не зря же она кивала и качала головой именно так, как и нужно было это делать.
– Тогда перейдем к делу, если здесь царит такое единодушие. – Стирпайк упивался своим красноречием. – Итак, сударыни, у вас есть какие-нибудь соображения на сей счет?
Сестры пожали плечами, давая понять, что предпочли бы сначала узнать мнение гостя.
– Поступим так, – предложил ученик Альфреда Прунскваллера, вытягивая к огню длинные ноги, – предложение внесу я, а потом мы сообща обсудим его. Идет?
Разумеется, обе дамы поспешили согласиться с юношей. Другого просто не могло быть. Все трое чувствовали себя заговорщиками – Стирпайк вообще любил все таинственное, а герцогини впервые ощутили, что в их жизни может быть что-то волнующее, а не одно лишь пресное вышивание. На столике остывал чай, но никто даже не смотрел в сторону принесенных нерадивой служанкой яств.
Стирпайк поднялся и повернулся спиной к камину, чтобы иметь возможность наблюдать за выражениями лиц собеседниц одновременно.
– Уважаемые сударыни, – заговорил он, потирая ладони друг о друга, – как раз недавно мне удалось достать потрясающе ценную информацию. Наша задача состоит в том, чтобы как можно более полно воспользоваться этими сведениями. Заранее прошу вас как следует сосредоточиться на предмете нашего разговора. Вопрос в том, кто безраздельно управляет Горменгастом? Кто, сконцентрировав в своих руках всю возможную и невозможную сласть, тем не менее пренебрегает сложившимися за века традициями Гроунов и позволяет им разрушаться и забываться? Кто этот человек, кто забыл, что у него есть две сестры, имеющие по династическим законам не меньше прав на решение проблем Горменгаста, чем есть у него? Кто этот человек, ответьте мне?
– Гертруда, – ответили они.
– Ну же, ну же, – сказал Стирпайк, поднимая брови. – Кто он, забывший своих сестер? Кто же, ваша милость?
– Сепулкрейв, – сказала Кора.
– Сепулкрейв, – эхом повторила Кларисса.
Начав испытывать робость и волнение, хотя ничем это не проявляя, они полностью потеряли даже ту малейшую осторожность, которой обладали, и теперь внимали каждому слову, оброненному Стирпайком.
– Лорд Сепулкрейв, – сказал Стирпайк. Затем после паузы продолжил. – Если бы вы не были его сестрами – и членами Семьи – разве позволил бы я себе говорить подобное о лорде Горменгастском? Но с вами я могу говорить откровенно. Леди Гертруде удалось лишить вас многих положенных по закону привилегий, но ведь кто-то должен исправить создавшееся положение. Разумеется, это должен быть человек, обладающий реальной силой. У кого больше всего силы в Горменгасте? Конечно, у вашего брата. Поймите меня правильно – необходимо восстановить ваш статус, несправедливо попранный потерявшими совесть и стыд людьми. Что для этого нужно? Ответ я читаю в ваших глазах – необходимо раскрыть лорду Сепулкрейву глаза на истинное положение вещей в Горменгасте.
– Он такой эгоист, наш Сепулкрейв, – не сдержалась Кларисса.
– Это точно, – согласилась Кора, – такой себялюбец. Что мы можем поделать? Стирпайк, подскажите.
– Во всех битвах, будь то битва между враждующими армиями или просто битва умов, – отозвался юноша, – необходимо твердо знать одну вещь: победа неизменно достается тому, что берет инициативу в свои руки и наносит удар точно в цель.
– Верно, – согласилась Кора, задумчиво разглаживая бордовую ткань на своих острых коленях.
– Необходимо выбрать момент для нанесения удара, – продолжал юноша, – но это не так просто. Нужно много наблюдать, чтобы определить, что будет болезненной точкой врага. И никакой жалости, строгое следование необходимости и осознанность своей правоты. Все – или ничего.
– Все или ничего, – подхватила Кларисса, устремляя на гостя безумный взгляд.
– А потому мы должны сообща все обдумать. Скажите, милостивые сударыни, чем больше всего увлекается ваш брат?
Герцогини задумчиво смотрели в пол – кажется, они и сами не слишком хорошо представляли себе сферу увлечений лорда Сепулкрейва.
– Это, часом, не литература? – напирал юноша. – Кажется, он очень большой ценитель книг?
Женщины, наконец, закивали. Однако такой уклончивый ответ не интересовал ученика доктора – он демонстративно промолчал, требуя более точных данных. Кажется, в конце концов аристократки поняли его.
– Сепулкрейв и в самом деле очень умен, – сообщила равнодушно леди Кора.
– Но все его знания так или иначе взяты из книг, – подтвердила Кларисса.
– Так, это уже кое-что. – Стирпайк заметно приободрился. – Теперь, сударыни, подскажите, что из этого вытекает. Не догадываетесь? Ну как же – если лишить лорда Сепулкрейва всех книг, он будет фактически безоружен. Книги – сущность его жизни, ее сердцевина. Ответьте, что бывает с раковиной, если из нее вынуть мясо моллюска? Верно, остаются пустые створки, ни на что не пригодные. Отсюда вытекает, что первый удар нам следовало бы направить на библиотеку. Ведь рано или поздно вы должны вернуть себе незаконно узурпированные случайными людьми права. – Тут Стирпайк посмотрел в глаза Коре, и сказал полушепотом: – Леди Кора Гроун, вы согласны с моим утверждением?
Кора, сидевшая на краешке кресла, тут же вскочила на ноги и яростно закивала – ради обладания властью она была согласна на какие угодно действия.
