— С — спасибо? — Робко улыбнулась женщина.
— Слава императору, — веско поправил я ее.
— Живо несите деньги! — сорвался в истерику голос главного за моей спиной.
К деньгам все‑таки пришлось идти самим. Когда из дальнего кабинета, подгоняемые начальственным рыком, вышагнули слуги, прижимая к груди картонные коробки с рассыпающимися на ходу купюрами, и попросили десяток свободных рук себе в помощь, я слегка удивился. А когда нам уточнили, что даже так придется кружить между хранилищем и этой комнатой около часа, то проняло даже Валентина — оказывается, он и не представлял, какой объем могут занять купюры, ежеминутно собираемые с людского ручейка. В итоге коробки понесли обратно, а мы, захватив Федора (он знал, как выглядели украшения) направились следом — техническим коридором до просторного тупика перед массивной железной дверью.
— Остальные не так защищены, — отчего‑то смутился служка, бряцая связкой с ключами.
Помещение без окон, подсвеченное длинным рядом тусклых желтых ламп, совсем недавно было тюрьмой на три камеры, отделенных от импровизированного коридора толстыми прутьями — на вокзале наверняка хватало нарушителей, и где‑то их требовалось держать. Само собой, людей внутри не было, двери стояли распахнутыми настежь, подпертые знакомыми коробками. Впрочем, коробок хватало по всему полу — кроме тех участков, где купюры попросту сгружали в общую кучу, высотой мне по пояс.
Пахло сыростью, деревом и растерянностью — моей, Федора и Валика
— Сгниют, — первым подал я голос, укоризненно посмотрев на хранителя закромов.
Тот выглядел соответственно помещению — и не кладовщиком, а тюремщиком. Начисто лысый, слегка сутулый старичок, поглядывающий на нас с Федором крайне подозрительно.
— О, ни в коем случае! Мы устраиваем проветривания! — Возмутился он.
— Надо граблями ворошить. Поверь, я как‑то хранил около миллиона мелкими купюрами — иначе или сгниют, или мыши погрызут. — Припомнил я опыт с «импами» и «орами».
— Так это, краска токсичная, — слегка неуверенно оправдался мужик.
— Так им не есть, им вредить. — Не согласился, слегка пнув коробку возле подозрительно влажной стены. — А тут будет плесень.
— Н — да, — озвучил растерянно Валентин.
— Сей же момент исправим! — Преданно глядя на босса, пообещал слуга.
— Да я сам позабочусь, — успокоил я хранителя, чем ввел в легкий ступор.
— Господин? — Обратился тот к Валику.
— Он заберет все, что захочет. Не препятствуй и помоги, — вновь отыграл босса парень, отойдя от легкого изумления.
— Но как же…! — Возмутился старик, будто родное собрались отнять.
— А ювелирными изделиями займется мой коллега, — указал я на Федора.
— Но это ведь клановая собственность! — Затрясся кладовщик.
— Густав, повешу, — лениво пригрозил Валентин.
— Сей же момент все сделаем, — тут же бросился в другую крайность слуга, пряча взгляд. — Куда грузить?
— Н‑де, такое на руках не унесешь, — почесал я затылок. — Федор, что скажешь?
— С — сим — сим, откройся! — Все еще в прострации, тихо произнес брат.
— Это до сокровищ, а что делают после того, как найдут?
— Убивают друг друга, чтобы себе больше досталось, — выдал Федор, продолжая разглядывать богатства.
— А ты опасный тип, — уважительно похлопал я его по плечу. — Только это ведь потом все придется одному тащить.
— Вот — вот, а старый дядя Густав поможет! — Залебезил старик перед мальцом.
И даже Валентин как‑то странно посмотрел на Федора.
— А убить можно и потом, — с оптимизмом подытожил я, собрав все взгляды на себе. — Кроме детей и женщин, разумеется. — Поправился чуть смущенно.
— И стариков? — Робко подал голос хранитель.
— Так ты забираешь или нет? — Проявил нетерпение Валентин. Что‑то ему наше общество разонравилось.
— Само собой. Федор, просмотри коробки с ювелиркой, постарайся найти папины вещи и украшения сестер.
— Ага! — Брат с энтузиазмом направился к ближайшей упаковке и, чуть поднатужившись, разорвал крепления, высыпав поток золота и серебра на бетонный пол.
— Горжусь тобой, — одобрил я маневр и вновь прикинул объем работ. — А мне нужна тележка. Лучше несколько, и столько же людей.
— Будет сделано! — Заспешил старик, стараясь покинуть хранилище.
— Кстати, ты же не думаешь, что дверь меня остановит? — Поймав его взгляд, уточнил я.
— Да я и не мыслил ничего такого, — вздрогнув, проблеял Густав, забегав зрачками.
— Значит, старики выживут, — потерял я к нему интерес.
— У тебя есть машина? — Сухо поинтересовался Валик.
— Есть! — Громко заявил Федор, тут же вытянувшись в полный рост.
В его руках тут же появился выуженный из кармана ключ — с брелоком, украшенным трехлучевой звездой. Точь в точь такой же, как и значок на белоснежной машине, оставленной в городе. Вообще, я планировал взять автобус и забить его деньгами по крышу… Но не смог противиться яркому огню счастья и надежды, сияющему в глазах Федора. А деньги — это всего‑то раскрашенные бумажки, на которые уж точно не купишь радость вечно угрюмому брату.
— У нас есть машина. Большой и красивый джип, эдак тонн на пять. Примерно мне по плечи, радиаторная решетка прямая такая, а еще значок с кругом и тремя лучами из центра и там…
— Стоп — стоп — стоп, — замахал руками Валентин, — мне это зачем знать?
— Как зачем? Распорядись найти к ней большой прицеп. — Деланно удивился я. — И собирайся, мы сходим за машиной в город.
— Отправлю людей, привезут, — попытался отбрехаться от идеи парень.
— Идем. Заодно посмотришь, что ты тут натворил. — Приказал я. — Федор, ты с нами?
— Нет, я буду искать, — передав мне ключи, Федор с азартом принялся раскурочивать новую коробку.
— Как хочешь. Валентин, если с ним хоть что‑то…
— Да понял я, — поморщился парень, вышел вперед меня и пролаял приказания солидной толпе слуг и солдат, успевшей скопиться в коридоре.
— Может, я слугу с тобой отправлю? С пропуском — тебя пустят. — В очередной раз захотел увильнуть Валентин, стоя возле вокзальной двери.
— Ты лучше любого пропуска, — подтолкнул я его, выпуская в полуденный зной.
Охрану не брали — у меня ее просто не было, а мой сопровождающий довольно едко выразился о талантах своей свиты и их успехах по его защите. Неловкие лепетания начальника охраны про какой‑то 'особый случай' Валентин предпочел не услышать.
Вдвоем идти оказалось гораздо проще — площадь забилась довольно плотно, и большому отряду пришлось бы растаскивать в сторону палатки, чтобы узкая тропка меж людских пятен стала дорогой для отряда.
