тайгетов. В империи поклоняются нескольким богам, но верховным считается Феникс. Он подобен Рыси-Прародительнице. Маверганцы славят богов солнца и подземного мира, а южные соседи тайгетов – горцы Яралистана молятся животворящему огню. Только о вере радхонов, которых большинство народов почитали безбожниками, Кендаг имел самое смутное представление. Но, про них позднее зашёл совсем другой разговор.
От тайгета он узнал о том, что прошло уже более шести веков, как усилившиеся ченжеры, стали вмешиваться в распри между кулбусскими царствами и тайгетскими княжествами. Первые сто пятьдесят лет они действовали исподволь, поддерживая мятежных воевод и продажных сановников. Они принимали участие во всех междоусобных войнах кулбусов и других народов, населявших в то время земли, которые ныне гордо именуют Ченжером.
Наконец, настало время, когда ченжеры неудержимым потоком ринулись на земли окрестных племён и народов, стирая с лица земли целые царства и города. Ни дань, ни простая покорность или подчинение им не были нужны. Нет! Ченжеры вели беспощадную войну на истребление. Кровавое безумие продолжалось долгих сорок два года, после чего на уцелевших обломках возникла могучая Империя Феникса.
Джучибер не очень-то охотно слушал повествования тайгета про богов. Его куда больше занимали вопросы: как, и каким оружием бьются шестипалые и другие народы? Каковы их боевые приёмы? Как устроено войско?
Рассказ о битве при Кампо, где ченжеры наголову разгромили объединённые силы тайгетских княжеств, и о восстании Дайсана он выслушал с куда большим вниманием, чем о различных жрецах и молитвах. Он с любопытством выслушал о тайгетских воинах-монахах и о боевом мастерстве ченжерских жрецов Братства богини Уранами.
– Некоторые наши шаманы тоже иногда участвуют в битвах,– заявил он тайгету,– но это бывает очень редко. Отец рассказывал мне, что двое таких шаманов бились в битве с ченжерами у Длани Света.
– Ответь,– перебил его Кендаг.– Длань Света – это же гора?
– Да. Те, кто там бывал, рассказывали, что она такая же высокая, как Тенгри-Кот, но только много больше.
– В одной из наших обителей мне как-то говорили, что там живут святые отшельники.
– Не знаю,– пожал плечами Джучибер,– я ни разу там не бывал. Знаю только, что Длань Света находится далеко, за кочевьями наянкинов и таурменов.
– А ваши шаманы, что зовутся ведунами? Они что – ходят туда?
– Это ты не у меня спрашивай,– ответил коттер.– Может кто-нибудь из них и бывает там. Мне нет дела до них…
Джучибер сердито замолчал, вороша палочкой остывающие угли костерка. Стало прохладней. Он подбросил в огонь несколько щепок, которые тут же занялись. Кендаг тоже молчал, опасаясь: не коснулся ли он в разговоре какой-либо запретной темы. Он присмотрелся к коттеру, на лице которого плясали отсветы пламени. Но нет, кажется, тот сам хотел что-то спросить у него.
– Скажи-ка,– обратился к Кендагу Джучибер,– вот ты говоришь, что всё зло от ченжеров? А чем вы – тайгеты отличаетесь от них? Вы ведь тоже подбиваете нас на войну против своих супротивников. Везёте оружие в наши курени. Почитай половина всех палашей и копий сделана из вашего железа. Небось, радовались, когда мы разбили шестипалых?
От этих слов коттера Кендаг резко сел и выпрямился. Ого! Кажется, его хотят уличить в лицемерии. И кто – степной дикарь, не ведающий света божественных истин Мизирта! Кендаг не ожидал такого от дикого и простодушного, как ему показалось вначале, кочевника.
– Что же, постараюсь тебе растолковать разницу между нами и ченжерами. Мы исповедуем веру Мизирта, которая говорит, что всякий человек, неважно тайгет он или степняк, имеет своё предназначение. То, что вы верите в небо и своих духов, а мы во всемогущество Мизирта, ещё не делает нас врагами. А для ченжеров, все, кто не верует в их богов и не склоняется у подножия нефритового престола – проклятые язычники и враги. Вот потому-то мир между ними и нами невозможен. Во всяком случае, до тех пор, пока они не оставят нас в покое…
На мгновение он умолк, обдумывая следующие слова.
– Ну, а насчёт оружия скажу тебе так. Отличие состоит в том, что ченжеры вкладывают его в чьи-то руки со злым умыслом, а мы продаём его не каждому, а только тем, кто нуждается в защите. Человек, покупающий меч, не всегда стремится обрушить его на голову своего соседа. Вот так.
Окончив говорить, Кендаг отвернулся к костру. Некоторое время оба собеседника сидели молча, слушая ночь. Пустыня, окружающая их, словно дышала. В темноте чудилось шевеление чьих-то незримых крыл. Тайгет, слушая ночное дыхание пустыни, осенил себя ограждающим знаком.
– Странные всё-таки вы люди,– заметил Джучибер, глядя на мерцающие под сизоватым пеплом угли костра.– Многое знаете, многое умеете. У вас много красивых и полезных вещей. Но при всём при этом вы считаете нас дикарями, а сами готовы в глотку друг другу вцепиться из-за своих богов. Только хорошо было бы, если бы вы решали свои споры там – у себя дома, а не лезли бы в наши степи.
Бывший первосвященник Тайгетара даже оторопел, услышав сказанное молодым коттером. Тот удивлял его всё больше и больше. Но, будучи опытным спорщиком и проповедником, он тут же взял себя в руки. Он не стал торопиться с ответом.
– Наверное, ты сказал во многом справедливые слова,– вдумчиво произнёс Кендаг.– Но, если бы всё заключалось только в спорах, чья вера лучше. Пойми, в отличие от ченжеров мы не стремимся подмять под себя весь мир. Нам было бы довольно наших гор. Шестипалые же хотят покорить все земли и народы вокруг себя. Не просто покорить – а вынуть из них душу, убить мысли, выжать все соки во имя своих богов! Жаль, что ты не знаешь, как они поступили с кулбусами, чей народ изнывает под их ярмом уже более шести сотен лет, с
