Я умею летать, но на спине Фиалка я ощутила себя… как на вершине мира. Заснеженной вершине, тем более что он был такой белый и теплый на ощупь и косился на меня через плечо хоть и насмешливо, но по-дружески. У меня захватило дух, а тем временем Оберон вскочил на спину Фиалка за моей спиной. Конь щелкнул крокодильими челюстями, нижние клыки поднялись торчком, как усы на старинном портрете. Не дожидаясь видимой команды, тронулся шагом через двор к воротам.
– Ничего не бойся, – тихо сказал король.
Мне и в голову не могло прийти чего-то бояться в такой компании.
Нас провожали взглядами. Гарольд несколько шагов прошел рядом, глядя снизу вверх с надеждой, со страхом, немножко – с ревностью. Стражники салютовали мечами, Уйма потрясал палицей, принцесса Эльвира стояла на низком балконе, сцепив перед грудью пальцы…
Заскрежетали блоки. Дрогнули створки ворот, поползла вверх решетка. Створки плавно расходились, в щели между ними показался мост.
– Как раскрывать щит, помнишь?
– Да, ваше величество.
Оберон не видел, как перед замком некроманта я удерживала защиту над нашей маленькой армией. Правда, недолго и не очень надежную… Но мне все-таки захотелось, чтобы кто-нибудь ему об этом рассказал. Пусть не сегодня. Потом.
Створки разошлись. Я направила навершие посоха между ушами Фиалка и раскрыла невидимый зонтик. Посох дрожал в моих руках, обещая впереди опасность. Там, за стенами, ревела Саранча, этот рев заглушал даже непрерывно трубящие рога; когда мы показались в воротах, слитный вой сделался таким плотным, что, казалось, уши прогибаются внутрь головы.
Не дожидаясь, пока мост ляжет на противоположный край рва, Фиалк пошел на разгон. Простучав копытами по мосту, как по взлетной полосе, он оттолкнулся и взлетел. Рев Саранчи сразу ухнул вниз, я перехватила посох, будто весло, направив навершие к земле. В круглый щит посыпались стрелы, камни, копья – щит вздрагивал, морщился, как полиэтиленовый кулек, но держал, и стрелы отскакивали, а камни валились на головы многоногам.
– Отлично, – пробормотал Оберон. – Фиалк, зенит.
Мы рванули верх почти вертикально. Я чувствовала, что Оберон придерживает меня – я бы и без того не свалилась, в его жесте было что-то от чрезмерной опеки. Но все равно мне хотелось, чтобы он подольше не убирал руку с моего плеча.
– Мне важно не отвлекаться на стрелы, – я слышала его голос сквозь свист ветра в ушах. – Это филигранная работа, понимаешь, тут рука дрогнет – и все сначала… Даже хуже, чем сначала.
Под нами открылся замок, облитый Саранчой, будто черным морем. Ланс разлился, и город стоял под водой – только виднелись верхушки крыш, на них отдыхали вороны. Я впервые увидела птиц поблизости от Саранчи и с запозданием поняла, что раньше-то, кроме некроманта и его посыльных, пернатых не было видно. От начала нашествия птиц будто отменили вовсе. А теперь они вернулись.
Затоплены были порт и прибрежные луга, Саранча подступила к самой кромке воды, но пока не решалась форсировать реку. По воде шла мелкая рябь – мне почудилось, что я вижу усилие, с которым река удерживает оборону. Вода застаивалась, мутилась, на поверхности плавал мусор…
– Страшно? – спросил Оберон.
Я мотнула головой.
– Посмотри на них, Лена. Это миф. Чье-то ожившее предание о войске, которое идет, сметая все вокруг. Кошмар множества людей, кошмар смутного времени, умирающего Королевства…
– Но ведь Королевство не умрет?!
– Нет. Эта штука, очень страшная, на самом деле уже обречена. Мы просто легонько уколем ее, намекнем тихонько, что король на месте и не стоит беспокоиться…
Мы продолжали подниматься. От высоты захватывало дух. Я теперь только разглядела, как сократилось войско Саранчи – вдвое, а может быть, вчетверо. Сверху она была похожа на облака, видимые из космоса, и в одном месте ясно просматривался «глаз тайфуна» – колечко, завихрение, центр.
– Это князь Саран?
– Да. Только он не князь, а так… нервный узел. Если убить его одним ударом – Саранча рассыплется.
– Если бы мы знали раньше! – закричала я. – Мы бы его убили, и…
– Возродился бы новый, – тихо сказал Оберон. – Ну, держи щит. И сама держись покрепче. Фиалк, надир.
Летающий конь прижал крылья к бокам. У меня в ушах засвистел воздух.
Мы падали. Навстречу летело войско Саранчи, уже можно было различить отдельных всадников. Фиалк валился, как град, на их головы в костяных шлемах. Мои внутренности подпрыгнули к горлу, я стиснула зубы и развернула щит, в него сразу же клюнули несколько стрел…
Я увидела огромного, красного многонога, и цветок-палатку на его спине, и круглое, блестящее от жира, запрокинутое к небу лицо. Кто такой был на самом деле князь Саран? Бывший человек? Волшебник? Животное? Или просто боевой мешок с песком?
Оберон вытянул руку с зажатым в ней черным посохом:
– Еще. Фиалк – еще.
Белый конь брил воздух над самыми головами Саранчи. Стрелы и копья вонзались в мой щит, прогибая его, чуть не пробивая. Оберон привстал на стременах, наклонился вправо и направил черный посох прямо в лоб Сарану.
Вспыхнул белый луч. Я зажмурилась, и сразу же Фиалк рванулся вверх, оставляя внизу рев, крики, вой рогов, суматоху, давку…
Теперь уже мое горло провалилось в живот. Потемнело в глазах, кровь отхлынула от лица. Прошло не меньше минуты, прежде чем я смогла выровнять дыхание; мы снова летели под облаками – я и Оберон верхом на Фиалке.
– Ваше величество…
– Я не промахнулся, – отозвался Оберон с затаенным самодовольством.
– Он больше не возродится?
– Нет.
– Значит, мы победили?!
Он некоторое время молчал. Я даже начала беспокоиться.
– Лена, мы победили раньше.
– Когда вы прихлопнули Туманную Бабищу?
– Ее невозможно прихлопнуть, ее можно только отогнать на время… Я другое имею в виду.
– А что?
Он опять долго молчал.
– Вообще-то, это ваша победа. Твоя. Гарольда. И этого странного парня, некроманта. Я не могу до сих пор понять, что там случилось.
Фиалк описал большой круг над замком, над волнующимся морем Саранчи, над водами Ланса.
– Странное чувство… вернуться из забвения, – тихо сказал король.
Замок оставался позади. Черное кольцо Саранчи вокруг него волновалось, пузырилось, будто густой кофе на горячей печке. Я долго молчала, подставив лицо ветру.
– А что теперь будет с Саранчой?
– Она вернется туда, откуда пришла. В страшные сказки. В легенды.
– Значит, ее будто бы не было? И деревья, которые она растоптала, появятся снова, а люди…
Он сжал мое плечо.
– Нет. Она была. Все придется отстраивать. Заново выращивать. Оплакивать погибших.
Фиалк опускался ниже, летел над вытоптанной землей, над горами песка на месте лугов и рощ. Мы удалялись от замка – в сторону скал.
