Разбирательство, что вела башня, зашло в тупик почти сразу же. Я расплавил предмет-наводчик, который воткнули в горло мертвому волку, а когда истигаторы нашли место колдовства, то обнаружили только несколько кровавых пятен — все, что осталось от горе-призывателей. Последующие попытки восстановить маршрут злодеев привели только к тому, что едва заметный след терялся где-то в районе Двух Корон, а там исчезал окончательно.
Но и факта того, что исполнителей буквально размазало во время колдовства, дворцу хватило. Казалось, Замковая Гора стремилась замять произошедшее, едва ли не активнее, чем сама Башня. Никто не хотел вспоминать, сколько людей погибло и вообще, что на наследницу престола было совершено покушение.
Но вспомнить погибших все же пришлось, как и отдать им почести. На охоте погибло множество придворных и вельмож, так что бесконечно уклоняться от того, что дагерийцы называли фестума, императорская семья более не могла.
Как объяснил мне наставник, фестуму устраивали нечасто — только в случае погребения воинов, что героически отдали свою жизнь в бою, либо же в случае похорон кого-то из высшей знати. Самая большая фестума в истории — прощание с императором Форлорном Четвертым Завоевателем, при котором Дагерия стала империей от моря до моря, получив выход на западное побережье и закрепившись в тех диких землях. Тогда город, да и вся империя, прощались со своим правителем почти месяц, а на фестуму по Форлорну Четвертому был потрачен годовой доход казны. На эту тему у дагерийцев есть даже несколько песен и баллад о том, как жители империи пировали настолько широко, что потом чуть все вместе не отправились вслед за своим правителем.
Наконец-то Ирман выпустил меня из своих цепких лап, предварительно проверив, сменил ли я обувь на парадную. Сначала я хотел натянуть обычные сандалии или легкие сапоги, но слуга заставил втиснуться в новые мягкие туфли, которые больше подходили для ходьбы по дому, чем для выхода в город. Учитель уже почти потерял терпение, так что когда я спустился вниз, едва не запнувшись о длинные полы мантии, он только воскликнул:
— Да неужели! Ирман, еще раз заставишь меня ждать!..
— Да что я?! Я виноват, что ваш ученик по грации и умению держаться где-то на уровне горбатого осла?! Он как не станет, у него каждый шов топорщился и вообще!..
— Молчать! Все! Хватит! Так, Рей, собрался? Готов? Жетон нормально держится, хорошая цепь? Отлично! А теперь — в карету и поехали!
Для убедительности учитель положил руку на булаву, а сам двинулся на двор, будто собрался принимать бой. Я же, стараясь не убиться в непривычно длинных одеждах — ученическая мантия никогда в пол не была и скорее едва прикрывала колени — засеменил следом.
— Ну точно корова с седлом… — бросил мне в спину Ирман, наблюдая за моими потугами по передвижению в пространстве.
Раньше я никогда не ездил в каретах, так что теснота внутри была для меня в новинку. Единственное — обитые мягкой кожей кресла-лавки чуть сглаживали впечатление, да небольшие занавески на окнах позволяли укрыться от любопытных взглядов и уличной пыли. Во всем остальном это была просто трясучая и тесная телега и нам с учителем, чтобы не биться коленями, пришлось сесть крест-накрест.
Осиор молчал, я же пытался справиться с волнением. Что нас ждет во время аудиенции и почему вообще нас пригласили во дворец? История с нападением поутихла и вообще, первую неделю после событий на охоте дворец не проявлял к моей персоне никакого интереса. Так почему же теперь?
Я сразу понял, когда карета въехала в район, где находился императорский дворец, который, по сути своей, был скорее древней цитаделью, что возвышалась над городом на северо-западном углу крепостного кольца Шамограда. Мне почему-то всегда казалось, что королевская цитадель должна стоять в центре города, чтобы быть равноудаленной от всех крепостных стен, однако император Форлорн Великий решил иначе. Вместо того чтобы возводить укрепления в речной низине, дворец построили на естественной возвышенности, сделав стены цитадели самой мощной частью городских укреплений. Так что защитники цитадели одновременно имели выход как в город, так и за его пределы — если того потребует ситуация.
С момента последнего штурма Шамограда прошло несколько сотен лет, которые стали не только периодом мира и процветания для империи, но и временем ее застоя и потери влияния. Если раньше Дагерийская Империя считалась опасным хищником, что легко приращал новые и новые территории, никак не считаясь с мнением соседей, то теперь она превратилась в старого и дряхлого медведя, который только и делает, что спит в своей берлоге. Нет, пограничные конфликты с соседями вспыхивали, как и внутренние междоусобицы, но даже маленькие Женд и Гурензия чувствовали себя в относительной безопасности. Да что там говорить! Император Форлорн Седьмой — дед текущего правителя — потерял порт Тайд на самой восточной оконечности материка, который по праву считался воротами в Восточную Пресию и через который Шамоград с момента своего основания Форлорном Великим активно торговал с соседним континентом. Но вот, правитель сменился уже дважды, а порт Тайд все так же принадлежал Западной, или как ее еще называют — Новой Батурите. Кто-то называл ее заморскими территориями восточной монархии, другие — протекторатом батуритского шаха. Суть же от этого не менялась. У Дагерийской Империи вырвали важный порт, но вместо войны за этот торговый путь имперская знать предпочла закрыть глаза на потерю, будто бы Тайд никогда империи и не принадлежал.
Я аккуратно отодвинул занавеску и выглянул из кареты, чтобы понять, где мы находимся. На улицах Замковой Горы было немноголюдно, но повсюду висели имперские вымпелы и флаги, а владельцы многочисленных трактиров, что обслуживали местных клерков, дворцовых слуг и гвардейцев, сейчас вытаскивали на улицу столы и расставляли угощения. Лица же трактирщиков были радостны, хотя многие пытались скрыть свое истинное настроение, дабы более соответствовать поводу, по которому дворец устраивал всеобщее пиршество. Фестума — повод проститься с героями, спеть пару песен, помянуть погибших и пожелать им достойного воссоединения с их предками. Но дельцы не могли скрыть своей радости от того, что за все было щедро уплачено из императорского кошеля, да еще и почти без торга. Хотя некоторые заведения, конечно, могли и понести убытки в ходе поминальных торжеств, что были готовы вот-вот захлестнуть Шамоград.
Учитель был молчалив. Осиор обратил на меня внимание, только когда я уже совсем уж заерзал на трясучей лавке кареты, чьи большие деревянные колеса сейчас стучали по брусчатке Замковой Горы, приближая нас к императорскому дворцу.
— Нервничаешь? — спросил учитель.
Я только отрицательно мотнул головой.
Осиор внимательно посмотрел мне в глаза, будто бы пытался поймать на лжи, после чего продолжил:
— Мы ненадолго, сколько потребуют приличия. Держись меня и других магов, например Виолу или Неро, он тоже Трибунальный Истигатор, такой высокий мужчина, я вас познакомлю. Возможно, императорская семья захочет отметить тебя каким-нибудь даром… Принимай, но с достоинством! Ты теперь член Круга и маг жетона. Понял?
Варианты этих наставлений я за последние сутки слышал уже минимум дюжину раз, так что мне многого стоило не закатить глаза. Я же не тупой! И на память не жалуюсь! Но под внимательным взглядом наставника я только смиренно кивнул и ответил:
— Конечно, учитель. Я все помню.
— Хорошо, — холодно согласился Осиор. — И не налегай на выпивку, хотя виночерпии будут постоянно подливать в твой кубок. Мал ты еще, а событие важное.
Я ничего не ответил. Последние недели оказались сложными. Кутерьма вокруг нападения продолжалась будто бы бесконечно, и хотя Осиор буквально прикрыл меня грудью от дознавателей Круга из числа истигаторов, не сказаться все произошедшее на нас не могло.
Большой интерес к моей персоне проявила и белокурая архимаг. Госпожа Виола лично приезжала несколько раз в поместье для того, чтобы проверить мои навыки, убедиться, что режущие щиты Ур на самом деле столь мощны, а я способен создать хоть половину заклинания, известного как Казнь Света.
