— Я ведь ассистировал Коннору. Знаете, как страшно было смотреть, как он вынимает все эти… детали? Мурашки по телу — не самое жуткое.
— Примитивные хирургические навыки в него тоже вложили тогда, когда началась война, — вздохнул Мирт, вычищая рассечение на боку Коннора, отчего тот время от времени шипел, когда ранка начинала словно гореть. Орудовал-то мальчишка-эльф снадобьями из походной аптечки.
Беседа вроде закончилась, вот только Виридин ощутимо мялся, явно не решаясь задать вопрос, который его очень волновал.
— Говори уж, — великодушно предложил Мика.
— А вход в эту библиотеку! — выпалил парнишка-вампир. — Он доступен только эльфам? Я знаю, что многие преподаватели из Старого города прошли ритуал, чтобы попасть в эту библиотеку. Но они эльфы, а я…
— Я вампир-полукровка, — сообщил ему Мика. — Но я тоже туда вхож. И Колин, между прочим, а он ведь оборотень.
— Что-о…
Громадные глаза парнишки-вампира на Колина мальчишку-оборотня не смутили. Он уже тоже знал, что Виридин — добродушный парень. Потому-то Колин спокойно объяснил, что он немного занимается магией, а потому…
— Виридин, забудь пока о библиотеке, — воззвал к нему Коннор. — Лучше подумай о том, хочешь ли ты ехать в Старый город, или останешься переночевать ночь у нас.
— А у вас можно? В приюте?
— У нас ес-сть дом, первый этаж которого — деревенс-ская ш-школа, а второй — гос-стевые комнаты, — сказал Хельми. — Ес-сли х-хочеш-шь — можно выс-спаться и там.
И все уставились на парнишку-вампира, ожидая его решения.
— Наверное, в Старый город, — медленно ответил Виридин и признался: — Я боюсь, после таких событий во сне буду… кричать и… бояться.
— Парочка заклинаний — и у тебя спокойный сон, — легкомысленно напомнил Мика.
— А я Виридина понимаю, — вдруг сказал Колин. — Как вспомню того старика-оборотня, так даже после заклинаний во сне всякое вижу.
Коннор оглядел братьев и предложил:
— Возьмём его в мансарду на одну ночь?
— В кроватную пентаграмму! — сообразил Мика. — Виридин, соглашайся! Все любят нашу пентаграмму! Выспишься на все сто! И события будешь помнить, но не бояться их!
— А что это за пентаграмма? — заинтересовался парнишка-вампир.
И следующую часть дороги ему рассказывали, как придумали эту магическую кроватную пентаграмму, кто через неё прошёл-выспался, так что под конец пути Виридин отчаянно захотел поспать именно в таком любопытном местечке.
Они въехали в деревню глубокой ночью — и им торопливо и с радостными воплями открыли калитку. Когда их машина остановилась у Тёплой Норы, фары осветили несколько фигурок. Аманда бросилась к Колру, они обнялись и вместе ушли, оставив в Тёплой Норе Эрно и Люцию. Селена, наскоро поцеловавшись с семейным, поспешно обнимала всех подряд — в том числе и смущённого Виридина, перед которым явно чувствовала свою вину, как и Коннор. Потом проводила мальчишек в комнаты, заставила помыть хотя бы руки и повела в столовую, где вся мальчишеская компания наелась до отвала, а потом поднялась в мансарду. Свободная кровать стояла привычно в центре пентаграммы из других пяти кроватей. Ребята просто рухнули на свои места, и Коннор тоже привычно прошептал заклинание скорого сна — и закрыл глаза, чувствуя, как начинает кружиться голова…
Глава 26
Первые последствия
Оказывается, праздники — это не те дни, перед которыми отмываешь, отдраиваешь дом, а потом украшаешь его и суетишься на кухне, чтобы успеть приготовить что-то вкусненькое на стол.
Нет, праздники — это предсказуемые будни, когда всё идёт по ранее заведённому порядку, когда все живы-здоровы и нет событий, которые заставляют губы шептать: «Пусть! Пусть всё вернётся и таким же останется!»
Праздники — это утро, когда народ, как всегда, собирается на первом этаже перед завтраком и когда в детской гостиной беспечно пищат и хихикают младшие, а старшие, проходя мимо них, улыбаются ясельникам Вильмы — и вдруг замирают, неверяще глядя на лестницу, по которой спускается братство: Коннор — привычно впереди, за ним — ступенькой выше, Мирт, который что-то говорит ему, одновременно шаря глазами по детской гостиной в поисках младшего брата и сестрёнки. А за ними — Колин, который на этот раз не тыкается носом в книгу, временами судорожно хватаясь за перила, а тянет шею увидеть Ирму. А следом, как самые солидные, Мика и Виридин, который эмоционально делится впечатлениями от сна в кроватной пентаграмме.
Секунды спустя Виридин чуть не свалился с лестницы, промахнувшись ногой и не попав на ступеньку ниже, когда набежавшая к лестнице толпа снизу дружно завопила:
— Коннор! Коннор вернулся! Мирт! Колин! Хельми и Мика вернулись!
Счастливой Селене пришлось немедленно всех загонять в столовую. Ошарашенного парнишку-вампира братья, конечно же, усадили за свой стол и тут же ему показали ещё один стол:
— А вон там ещё один наш кровный братишка — Берилл!
О братстве со старшей сестрой парнишка-вампир знал. Но, сразу по имени камня сообразив, что речь идёт о мальчике-вампире, увидев его, обернувшегося от своего стола, чтобы приветливо помахать ему рукой, Виридин как-то странно откликнулся на новое знакомство. Его лицо исказилось не то от непонятной обиды, не то от какого-то другого сильного чувства. С трудом подавив эту эмоцию, Виридин вновь стал добродушным пареньком. А объяснил свою неожиданную реакцию на знакомство с Бериллом, когда Коннор и Мика повели его гулять к пруду, к маленькому деревенскому пляжу. Сев на коврики, вынесенные ребятами из маленького сарайчика, специально построенного Джарри и Вилмором с Тибром, а также благоустроенного ими же и Александритом, Виридин проговорил, набирая в кулак песок и наблюдая, как он бежит, сыплется между расслабленными затем пальцами:
— Я не слишком хорошо знаю светскую жизнь. В храме живу уже седьмой год. Но почему-то уверен, что у тех вампиров — из того города, нет того, что есть в нашем. Нет, даже по Старому городу я знаю, что эльфы и вампиры порой чураются друг друга. Мы всё же разные во многом, а потому иногда сторонимся друг друга. Может, прозвучит наивно… — Он засмотрелся на спокойное зеленовато-коричневое зеркало пруда с небольшими вкраплениями голубого и золотого; на застывший маленький паром в самой его середине. — Но я думаю… — Он снова замолчал, играя с песком. — В нашем городе-государстве может случиться такое, что эльф и вампир подружатся. У нас на курсе в основном эльфы. И среди них у меня есть друзья, а есть и просто дружелюбные однокурсники. На младших курсах мы ругались между собой, но это нормально, когда потихоньку притираешься с незнакомыми поначалу существами. Но там… Там, мне кажется, дружить не умеют. Может, преувеличиваю, но… Тамошние вампиры точно дружить не умеют. Даже друг с другом.
— Почему ты так думаешь? — спросил Мика, передавая ему новый, только что сделанный калейдоскоп и показывая, как смотреть на чудные узоры и изменять их.
— В качестве еды они принесли мне кровь, — чуть монотонно объяснил Виридин и вздохнул, услышав утробный звук, изданный Микой от неожиданности.
— Что-о…
— Понимаешь, Мика… Они даже не спросили, а хочу ли я быть таким, как они. И поставили меня в такие условия, что спустя время я просто был бы вынужден стать таким, как они. Это тебе спасибо, что я остался таким, какой яесть.
— Спасибо мне? — удивился мальчишка-вампир. — Это… как?
— Коннор сказал, что ты много читал о нас и о нашей истории, о нашем прошлом. И делился с братьями прочитанным. Именно поэтому Коннор подсказал мне, что делать, когда запах крови стал невыносимым.
Парнишка-вампир сказал и покосился на Мику с опаской, не посмеётся ли. Но тот оставался серьёзным.
— Вот как, — сказал он, вздохнув. — А я-то… Дело в том, что я люблю работать руками. Это Колин у нас книгочей, да и старшие. Но теперь и мне придётся задуматься о чтении. Прочитать книгу об истории вампиров меня заставило любопытство. Но это любопытство спасло тебя. Значит… Придётся читать…
