— Иди сюда, недоучка с дипломом, — повелительно приказал Иван.
— Нечего меня оскорблять. — угрюмо огрызнулся Таки.
— Иди сюда, я сказал! Садись рядом и перестань хныкать. Гляди: вот эта штука заставляет корабль спускаться. Запомни. Рулевое колесо помогает менять направление полёта. Только не надо крутить им как погремушкой. Поворачивай плавно. Все эти рычаги тоже играют свою роль, но они важны при ветре, а теперь затишье. Сейчас нам нужно спуститься. Ты запоминай, что я буду делать. Твой отец, конечно, применил бы свои знания и опыт и аккуратно поставил корабль в точно выбранное место, а нам важно лишь его не разбить. Когда мы спустимся, я и мои друзья покинут корабль, а ты вновь поднимешь его в воздух и, пока погода хорошая и ветра почти нет, постараешься вернуться и сесть или на прежнее место или где-нибудь поблизости, где тебя найдёт отец.
— Я не смогу, — испугался Таки.
— Придётся, — жёстко произнёс Иван. — Повернуть корабль ты сумеешь. Видишь, я вращаю колесо, и корабль поворачивается. Вот я его развернул. Тебе даже не придётся самому его поворачивать. Только поднять в воздух и посадить в нужном месте, а для выбора этого места чуть-чуть поворачивать рулевое колесо. Теперь следи внимательно, так ли я сажаю корабль.
Адель замерла, глядя, как осторожно Иван пробует работу рычагов. Корабль то резко падал вниз, то приостанавливал падение, то начинал дрожать. За иллюминатором земля так страшно накренялась то в одну, то в другую сторону, что, глянув туда раз, больше девушка не решалась даже голову поворачивать в ту сторону. Она тихо села на пол возле кота и с тоской ждала окончания полёта. Ей представлялся сильный удар, от которого корабль разлетится в щепки, а они все погибнут. Базиль тихонько подвывал.
Плюх! Корабль не очень мягко, но вполне терпимо поддало под днище, и он остановился.
— Вот и сели, — спокойно объявил Иван, но лицо его было совершенно белым, и чувствовалось, что он сам не верит своей удаче.
Таки перевёл дух.
— Мы сейчас уходим, а ты, не медля, поднимай корабль в воздух и лети назад, а то всё позабудешь, если задержишься. Помни: вот этот рычаг и эта штука. Нажимай понемногу, а то слишком быстро пойдёшь вниз и разобьешься. Адель, Васька, пошли!
На палубе Иван подхватил брошенный мешок, а Адель только тут обнаружила, что всю дорогу не расставалась с сумкой. Базиль первый вскочил на борт, торопясь покинуть опасный корабль, но замер в замешательстве, потому что внизу плескалась вода. Он оглянулся на людей и тоскливо мяукнул.
— Мы сели в озеро или море, — объявил Иван. — Это даже хорошо, потому что вода смягчила удар. Понял, Таки?
— Понял, — пробурчал юноша. — Шли бы вы отсюда, а то мне надо возвращаться. Связался я с вами и сам не рад.
Путешественники не сочли нужным возражать, да они и не считали себя вправе это сделать, потому что сами навязались капитанскому сыну.
— Эй, а ты кто?! — заорал вдруг Таки, заставив всех вздрогнуть. — Как ты сюда попал?! Что ты делал в трюме?!
На палубе стоял незнакомый человек лет тридцати в потрёпанной одежде, а откинутая крышка люка ясно указывала, откуда он только что вылез. Был он очень живой, подвижной, невысокий, черноволосый и смуглый. На его лице постоянно сменялись выражения. То на нём был написан испуг, то замешательство, то достоинство, а то и нахальство. Он явно был из породы жуликов и проходимцев.
— Я пассажир и схожу с этого корабля, потому что доехал, куда мне было нужно, — ответил незнакомец.
— Пассажир?! — разъярился Таки. — А ты заплатил за рейс?
— В настоящее время я испытываю финансовые трудности, — объяснил безбилетный пассажир со своеобразной грацией. — Запишите цену за проезд в мой счёт. Когда мои дела поправятся, я обязательно верну свой долг.
— Грабитель! — заорал Таки. — Гони монету! А ну, выворачивай карманы!
— Увы, мой юный друг, монеты нету, — с соболезнованием в голосе ответил незнакомец.
Таки подскочил к нахалу, но мог лишь бессильно сжимать кулаки, глядя в его не знающие стыда глаза.
— Полно, Таки, — прервал эту тягостную сцену Иван. — Не сердись понапрасну. Ты хотел похвастаться мастерством, но выяснил, что тебе надо всему учиться заново. Этот полёт не принёс тебе барыша, зато, если ты человек умный, ты извлечёшь из него пользу. Сейчас, когда мы покинем твой корабль, ты самостоятельно его поведёшь и, может быть, тебе захочется перенять опыт отца.
— Так уходите скорее! — сердито сказал юноша.
— Вопрос только: как? — отозвался безбилетный пассажир, глядя на далёкую полоску суши.
— Я подплыву к берегу, — с отвращением проговорил Таки.
— Пойдём-ка вместе, дружок, — торопливо заговорил Иван. — Ты, конечно, имеешь красивый диплом, но мне кажется, что вместе мы лучше сообразим, на какой рычаг надо нажимать, чтобы поплыть, а не взлететь.
Юноша сразу сник.
— Этот юнец не умеет управлять кораблём? — спросил пассажир. — То-то мне и было удивительно, что меня так трясёт. Кто же правил? Тот молодой человек?
— Вместе, — ответила Адель.
— Марио, — представился незнакомец, поглядывая на мешок, оставленный Иваном у борта.
— Адель, — отозвалась девушка. — А это Базиль.
— Летающий кот, — сквозь зубы процедил Базиль, бывший не в лучшем расположении духа. — Дважды летающий: и в мешке, и на этом взбесившемся корабле, который плавает не по воде, а по воздуху.
— Молодого человека зовут Иван, — объяснила Адель. — А Таки — сын капитана корабля.
Судно у них под ногами задергалось, даже попробовало взлететь, но сейчас же плюхнулось обратно в воду. Было ясно, что неумелые кормчие наугад испытывают действие рычагов.
— Конечно, мне выбирать не приходилось, но всё-таки очень печально, что я попал на корабль с таким неумелым капитаном, — сказал Марио, с опаской следя за рывками судна.
— А почему тебе не приходилось выбирать? — заинтересовался Базиль, внимательно его рассматривая.
— Потому что я удирал от погони. — объяснил Марио. — Дурные люди гнались за мной, чтобы схватить, надеть наручники и посадить за решётку. Но итальянец Марио слишком любит свободу, чтобы сдаться. Я опередил погоню, переплыл через реку, едва не утонув, приметил корабль и спрятался в трюме. И вот я здесь, а погоня осталась там.
— Где "здесь"? — спросила Адель. — Я не представляю, куда нас занесло.
— И я тоже, Адель, но я так думаю, что хорошо везде, где нет полиции.
— Кроме леса упырей, — возразил кот.
— Не буду спорить, мой друг.
Адель чувствовала, что Марио — пройдоха, каких мало, да он и не скрывал своих разногласий с законом, однако, как ни странно, он не вызывал в ней неприязни или гадливости. Было в нём своеобразное обаяние, не то благодаря живости характера, не то весёлости, с какой он перечислял свои злоключения. Наверное, он без стеснения воспользовался бы имуществом своих случайных попутчиков, но зла к ним он не чувствовал, скорее испытывал симпатию. Даже сквозь наглость, с какой он отвечал Таки, пробивалось добродушие.
