— Иван! Марио! Базиль! — крикнула она.
Ответа не последовало, а ей болезненным толчком было дано понять, что от неё требуется молчание. Пришлось покориться и терпеть. Её куда-то везли, так что следовало дождаться конца дороги. Тогда она узнает, кто захватил её в плен и куда делись её спутники. Сердце сжималось от ужаса за свою и их судьбу.
Ей казалось, что тряска и толчки на ухабах продолжались бесконечно долго, но, наконец, они прекратились. Однако это ещё не был конец путешествия в неведомое. Она слышала чьи-то тихие голоса, потом езда возобновилась, вновь остановка и длительные невнятные переговоры. Её толкнули, вынуждая слезть с телеги, когда она этого меньше всего ждала. Пришлось повиноваться и наощупь спуститься. Её тут же куда-то повели.
Ей бы следовало сейчас умирать от страха, но вопреки логике все её мысли были заняты опасением споткнуться и упасть. Беспокойство её не покидало, но думала она главным образом о своих спутниках. Где они? Что с ними сделали? Перебирая в уме различные варианты, Адель пришла к выводу, что летучий корабль занёс их на остров колдуньи Маргариты и это противная старуха велела схватить путешественников и привести к ней. Ни Иван, ни Марио, ни, тем более, Базиль ей не нужны, а Адель для неё представляет большую угрозу. Что же с ней сделают? Убьют? Тогда её убили бы там, в лесу. У бедной девушки голова шла кругом от вопросов и предполагаемых ответов.
Её куда-то привели, сняли с глаз повязку, и она обнаружила, что стоит в небольшой, мрачного вида, почти пустой комнате перед большим столом, за которым сидел уродливый человечек ростом с десятилетнего ребёнка. Осмотревшись, девушка убедилась, что за её спиной стоят ещё три человечка, столь же маленьких и не менее уродливых. Впрочем, теперь она не смогла бы с уверенностью сказать, что это человечки. Скорее они лишь были похожи на людей с сильно искажёнными чертами лиц и без носов. Адели очень хотелось спросить, кто они такие, почему схватили её, привели сюда и заставляют стоять перед собой со связанными за спиной руками, но она не решалась. Чем-то угрожающим веяло от этих существ.
Дверь сбоку бесшумно отворилась, пропустив ещё одного уродца, нёсшего её сумку. Он подошёл к столу и, почтительно поклонившись сидящему за столом, положил перед ним свою ношу, после чего тихо присел рядом и придвинул к себе бумагу и письменный прибор.
— Как тебя зовут, человек? — спросил начальник, сидевший за столом, и кивнул подчинённому, который сейчас же истово принялся строчить.
— Адель, — ответила девушка.
— Как ты и твои сородичи оказались на нашей земле?
— А кто вы и что это за земля? — спросила Адель.
— Ты хочешь сказать, что пробралась в самый центр нашей земли, не зная, куда идёшь?
В тоне уродца не было ни злости, ни строгости. Он казался добросовестным чиновником, не испытывающим к допрашиваемой девушке никакого интереса.
— Нас случайно сюда забросило, — объяснила Адель.
— Каким образом?
— На летучем корабле. Им никто не умел управлять, и мы с трудом сели в озеро. Мы не знали, куда попали.
— Куда делся корабль?
— Улетел вместе с сыном его владельца. Где мои спутники?
Начальственный уродец молчал, ожидая, пока подчинённый не закончит писать. На вопросы Адели он не ответил, словно их не слышал. Когда писец поднял голову, он встал.
— Человек, — обратился он к Адели, — ты нарушила наш основной закон. Ты переступила границу нашей земли, и одно это карается смертью. Карлик, побывавший на чужой земле, даже если это произошло не по его вине, осуждается на смертную казнь, а чужеземец, проникший к нам, карается вдвойне…
— Два раза подвергается смертной казни? — удивилась Адель, слишком ошеломлённая, чтобы осознать своё положение.
— Да, два раза. В первый раз он умирает под пытками, а потом ему отрубают голову.
— Какой в этом смысл? Человек уже мёртв. Два раза он умереть не может.
Уродец наконец-то проявил признаки чувства. Он сердито поглядел на девушку и ответил:
— Никто не может постигнуть мудрость Великих Законов.
— Раз их нельзя понять, то зачем же их надо так слепо исполнять? — неосторожно спросила Адель.
Карлик подобрался, словно от тайного страха. Его голос стал резок и отрывист.
— Тот, кто подверг сомнению мудрость Великих Законов, карается смертью.
— В третий раз?
— После отсечения головы тебя сожгут на медленном огне.
Адель решила молчать и не навлекать на себя четвёртую казнь. Было ясно, что её приговорили к мучительной смерти, а что ожидало её мёртвое тело дальше, теряло смысл. Только если уж ей предстоит умереть, то лучше было бы, чтобы казнь была полегче.
— Можно спросить? — робко начала она. — Нельзя ли поменять местами казни? Сначала пусть мне отрубят голову, а потом всё остальное.
В глазах карлика мелькнула насмешка.
— Человек, видно, не знает, что голову отсекают в десять приёмов.
Адель не нашлась, что сказать.
— За неуважение к решению судьи ты присуждаешься к четвертой смерти. После сожжения ты будешь утоплена.
Это походило на безумный сон. У девушки даже мелькнула мысль, какой смертью накажут её за следующий проступок. Мелькнула и пропала, а ноги стали ватными, потому что ей представилось, что её именно сейчас подвергнут пыткам.
— Человек, если то, что ты сказала, правда, то ты отделаешься только этими четырьмя казнями, но, если выяснится, что ты по злому умыслу проникла на нашу землю, твоё наказание будет пересмотрено и ужесточено. Это твои вещи?
— Да, это моя сумка и моя шаль, — ответила Адель.
— Что в сумке?
— Деньги, хлеб, зеркало, расчёска… — начала перечислять Адель.
Выслушав список вещей, карлик стал вынимать из сумки содержимое.
— Ты солгала, человек, — объявил он. — Здесь нет ни денег, ни хлеба.
Девушка растерялась.
— Может, они выпали дорогой или ночью, когда я спала?
Уродец молча уложил вещи обратно в сумку.
— Ты усугубляешь свою вину, человек, — сказал он. — Когда мы произведём полное расследование, твоё наказание будет более суровым.
Он не отдал вещи девушке, а передал подчинённому, и тот вынес их из комнаты.
— Уведите её, — приказал карлик.
Адель подтолкнули к выходу, и она пошла вместе со своими стражниками. Её долго вели по каким-то коридорам, а потом вниз по бесконечной лестнице. Открыли решётку, затем железную дверь и втолкнули её в большое полутемное помещение, холодное и сырое. Не успела она оглянуться, как дверь захлопнулась, лязгнул замок, и она оказалась запертой в этой мрачной тюрьме. Всю дорогу её утешала мысль, что перед казнью будет произведено расследование, а значит, её не подвергнут пыткам сразу же. Однако теперь, еле различая солому на полу в тусклом свете газового рожка под потолком, она упала духом. Отсюда не убежишь, дверь не взломаешь. К тому же, теперь она одна, а что можно сделать в одиночку? Она не успела заглушить приступ короткого острого отчаяния, призвав на помощь голос разума, потому что раздался другой голос.
