Единственным препятствием был Крыс, который увидел мои метания по комнате и страшно удивился:
— Элька, ты что это такое делаешь?
— Прости, Крыс, но тебя это не касается, — ответила я, взмахнула рукой и отправила его… в Мексику. К Эспе. Он даже понять ничего не успел. Прости, Крыс, но в этом деле ты мне только помешаешь.
Я знала, что Диреев догадается. Но не думала, что все будет так.
— Что ты задумала, Эля?
— Пожалуйста, не держи меня.
— Нет. Ты сейчас распакуешь вещи, и забудешь о своих глупых мыслях.
— Он твой брат.
— Он сделал свой выбор.
— Как ты можешь, после всего, что я рассказала?
— Я повторяю. Он сделал свой выбор уже давно. Когда перешел черту с тобой.
— Причем здесь это?
— При том. Думаешь, ему на суде это не припомнят? Одну искру он уже лишил сил, почему бы не использовать вторую?
— Она не искра, сколько еще повторять? — закричала я.
— Они об этом не знают. И простого слова мало, Эля. Нужны доказательства. У тебя они есть?
— У меня есть память. А в вашей чертовой инквизиции есть специалисты.
— И ты готова на это? Ради него?
Диреев сейчас выглядел так, словно я его ударила. Ну, почему он не понимает, почему мучает меня?
— Ради тебя, я бы сделала то же самое. И ради Кати, Олеф, бабушки.
— Хм, спасибо, что приравняла меня к своим друзьям, — обиделся он.
— Ну, прости, что не могу быть твоей бессловесной, покорной девушкой. Прости, что не умею, да и не хочу подчиняться.
Он не понял. Ничего не понял. Увидела по заледенелому взгляду. Ненавижу его таким. Ненавижу ссориться. Но иначе не могу.
— Я не дам тебе уйти, — неожиданно преградил путь Диреев. Я поняла. И, кажется, сейчас, придется применить на практике все то, чему он меня учил. При чем на нем же. На этот раз я начала первой. Ударила, а он попытался схватить, выскользнула, перебежала через кровать и кинула в него ночник. Хотела бы я, чтобы это походило на игру, только сейчас мы играли по серьезному. И били друг друга также больно. Точнее я била, а он пытался меня скрутить. В какой-то момент у него получилось.
— Перестань. Я не хочу причинить тебе боль.
— Ты уже ее причинил.
— А сколько раз ты мне боль причиняла? Напомнить? Начиная с того момента, когда отдалась моему брату.
— Что ты несешь? Мы тогда даже не были знакомы.
Он не ответил. Резко отпустил и сказал:
— Уходи. Беги к нему. Но если ты сейчас уйдешь… нас больше не будет.
Я задохнулась от боли. Как он может? Раздирать меня по живому. Я же… люблю его. Не сразу. Не в один миг, не наш первый раз, и даже не неделю назад я поняла это. Вчера, когда он рассказывал о себе, о своей семье, своей боли, когда открывался мне, я вдруг поняла, что хочу разделить его боль, хочу подарить тепло, нежность, хочу быть рядом. Просто быть с ним.
Но Егор… я буду себя ненавидеть за то, что из-за слабости, из-за каких-то старых обид позволю ему стать крайним. И как же это иронично. Почти год назад я потеряла любимого, теперь снова из-за него, я тоже теряю.
— Прости, — прошептала я, и сняла подаренный им кулон. — Мне жаль, что ты так думаешь, жаль, что не понимаешь.
Он остался равнодушным, даже когда я положила его кулон на стол. А у меня слезы из глаз брызнули, и захотелось накричать на него или на себя. На свою глупость. Я сама разрушаю все. Но если смирюсь, если останусь сейчас, то кем я буду? Уж точно не той Элей, которую любит Диреев. Поэтому я взяла сумку и ушла. Сил, чтобы посмотреть на него у меня не осталось.
— Привет. — Катерина вышла из своей комнаты с сумкой в руках.
— Ты куда?
— С тобой подружка.
— А.?
— Алевтина Георгиевна поведала о твоем с ней конфликте. Просила присмотреть. Но, зная тебя, я просто собрала вещи. Ну что подруга, лишний билетик на вашем борту найдется?
— Наверное. У Виктора частный самолет.
— Значит, мы летим домой?
— Похоже на то. Не пожалеешь?
— А ты?
Я не ответила.
Глава 35
Неприятная правда
В Москву мы прилетели глубокой ночью. Дальше на внедорожнике добирались до нашего города. Дома, по понятным причинам, каждая из нас остановиться не могла. Поэтому решили поехать в гостиницу. Причем я попросила именно ту, где жил Егор. Не помешает нам побеседовать с местным персоналом, да и осмотреться тоже.
— Желаете поселиться на том же этаже, девушки?
— А в том же номере не получится? — спросила я.
— Ты что? Я в кровати, где кого-то убили, спать не собираюсь, — возмутилась Катя.
— И не придется. У меня есть некий опыт по исчезновениям, появлениям кроватей, — хмыкнула я.
— Так это была ты? — страшно удивился Виктор, и я вместе с ним, заодно.
— Что я?
— Ты виновница всего, что творилось в Праге? Когда Дэн рассказывал о странном проклятье, я чуть не лопнул от смеха. А уж сцена с погорелой кроватью вообще шедевр.
— Рада, что тебя впечатлило, — буркнула я.
— Ты что? Таким мастерством гордиться надо, а не смущаться. Впрочем, я совсем забыл, что ты та еще скромница. Кстати, Дэн упоминал, что у тебя появился кто-то. Не поделишься именем счастливчика?
— Эль, вы что встречались? — удивилась Катя. — Или вы за ней слежку устроили?
— Если бы он мог, то устроил бы, но бабка твоя, Эля, все каналы перекрыла.
— Может, хватит уже меня доставать? — проговорила я. Страшно, неприятно и очень тяжело слышать о нем вот так. Между делом.
— А разве ты не жаждешь убедиться, как хреново он жил здесь, без тебя?
— Судя по прессе, не так уж и хреново, — все же не сдержалась я. Знаю, дура, но.
— Да, наделал он тут шума. Заметила, что цыпочки эти подозрительно на тебя похожи? Заметила. Дура ты, Элька. Он, кретин, конечно, но и ты. Зачем уехала? Походил бы он месяцок, да и приполз бы к тебе на коленях. Думаешь, не хотел?
— Думаю, не заткнуться бы тебе, пока я не передумала.
— Все, молчу. Но одно скажу. Если захочешь, стоит только пальцами щелкнуть и прибежит.
— Что-то в Праге он не торопился бежать-то.
— Злой был. Почувствовал, что спишь с кем-то, вот и переклинило. А для него ведь как. Чем хуже, тем лучше. Ты там жизнь налаживаешь, а он здесь опускается и воет ночами.
— Замолчи! — крикнула я, сама себя испугавшись. Меня реально трясти начало. От всего. Катя спасла. Приказала остановиться. Водитель свернул на обочину. Я выскочила под дождь. Глубоко вздохнула. Раз, другой, третий, четвертый… пока не продрогла насквозь, пока физическая боль не притупила душевную, пока не заморозилось все. И самое страшное, что это только начало. Как я дальше выдержу, не представляю. Очень Диреева не хватает. До дрожи просто. Он мое лекарство, мой свет, мое солнце. Вдруг вспомнились «Сумерки». Я провела параллель и усмехнулась даже. А ведь Белла также рванула спасать Эдварда, фактически бросив Джейкоба. Как она говорила? «Я всегда выбираю его». Только ее Эдвард, оставил ее потому, что любил, а мой — потому, что подонок. Вот и вся разница, твою мать.
