На секунду ей даже показалось, что Лекс ждал ее. Он не спал, просто, как обычно, сидел, облокотившись о стену. Как только она приблизилась к его камере, он тут же перевел на нее взгляд, но ничего не сказал.
— Кушать подано, — нарушила девушка молчание.
Лекс усмехнулся и боком просунул ей между решеток две пустые тарелки, одну в другой.
— Ты съел? — не поверила Олиф.
— Не знаю, гордиться, или разочаровываться твоим удивлением.
Девушка на всякий случай даже потрясла посудой вверх дном, чтобы удостовериться наверняка.
— Ого, даже отвар выпил.
— Сама готовила?
— Да, — настороженно ответила Олиф.
— Редкостная гадость.
Девушка состроила такую страшную мину, что Лекс не смог сдержать улыбки.
— Не обижайся, в мире многие люди не умеют готовить.
В этот момент ее терпение лопнуло.
Олиф злобно схватила ложку из каши, и, резко присев рядом с мужчиной, просунула ее между решеток, приставив ее прямо к его носу.
— Уж кому-кому, а тебе привередничать не стоит! И я нормально готовлю!
Лекс таким взглядом наблюдал за трясущимся перед его носом «орудием убийства», что даже не заметил, как каша с ложки начала капать ему на одежду. Только почувствовав жжение на груди, он примирительно поднял руки.
— Хорошо-хорошо, а теперь ме-едленно опусти ложку на пол, только не поранься!
Олиф злобно замахнулась столовым предметом прямо мужчине в лоб, но в последний момент он сменил положение головы, и ложка врезалась в стену, обрызгав их обоих остатками каши.
— Не повезло тебе, — «сочувственно» сказал Лекс, вытирая лицо.
— Это тебе не повезло! — Олиф тоже пыталась стереть еду с платья так, чтобы не осталось пятен.
— Поверь, тебе не повезло куда больше.
— Почему это?
— Ну как, ни готовить не умеешь, ни драться.
— Я умею готовить!!
— Судя по тому, что ты мне принесла в прошлый раз — нет.
— Ну вот и сиди тут тогда один! И голодный! — совсем обиделась Олиф.
Поднялась с колен и быстро пошла к выходу. В темноте не заметила ступеньку, споткнулась и еле удержалась на ногах.
— Эй-эй, плебейка, стой! — Голос Лекса прозвучал настолько странно, что Олиф невольно замерла.
Она боялась пошевелиться, ожидая, что он скажет еще что-нибудь, но мужчина молчал. Тогда она сама нарушила повисшую паузу:
— Я Олиф, а не плебейка.
Со стороны камеры послышался облегченный выдох, или ей это только показалось?
— Хорошо, Олиф, так Олиф. Подойди сюда.
— Зачем?
— Ты забыла кое-что.
Девушка удивленно попыталась вспомнить, что могла забыть, но в голову так ничего и не пришло. На секунду замешкавшись, она все же решилась медленно спуститься обратно.
— Ну?
— Вон. — Лекс кивком указал на две пустые тарелки.
Вот дура, и впрямь забыла! Олиф быстро схватила посуду, развернулась, чтобы уйти, но голос мужчины вновь остановил ее.
— Подожди.
— Еще что-то?
— Нет. Просто не обижайся.
— На тебя? — не поверила своим ушам девушка.
— Нет, что ты, на светожелов, — иронично ответил ей мужчина.
Теперь Олиф, наконец-то, поняла. Ему было ужасно одиноко. Его все ненавидели, и сам он тоже ненавидел себя. Эта ненависть, чувство вины разъедали душу изнутри, словно черви сердцевину яблока.
Лексу нужно было с кем-то поговорить. Когда она, Олиф, оказалась в темнице, рядом с ней был седой старик — муж Фриды, а рядом с Лексом нет никого, кроме него самого. А диалоги с самим собой имеют ужасные последствия, и Олиф это знала, как никто другой.
Она слабо улыбнулась.
— Я не обижаюсь, привыкла уже.
— Когда успела? — усмехнулся мужчина.
— В пустыне, когда ж еще.
— Не помню, чтобы мы шутили.
— А я и не про шутки, — не без злорадства сказала Олиф, — я про твое хамство.
— Хамство? Да ладно. У тебя какая-то странная реакция на очарование.
— Очарование? Мой младший брат и то очаровательней, чем ты!
Лекс вновь усмехнулся. Догадалась, дурочка. Плохо это или хорошо, мужчина еще не решил, но хоть какому-то голосу в этой тишине все равно был рад.
— Помня о твоем ранимом сердечке, я не стану говорить, что мой младший брат тоже очаровательней, чем ты. И вообще, — он обвел ее фигуру презрительным взглядом, — ты похудела и стала еще костлявей, чем раньше.
Олиф недоуменно осмотрела свою талию. Понятно, что это была просто шутка, но девушка все равно обиженно насупилась.
— Ты, можно подумать, тут поправился!
— Я похудел в бою, плебейка, — нравоучительно ответил Лекс.
Кажется, его тело, пребывая в таком положении, уже затекло. Он попробовал едва заметно пересесть, но руки слишком ослабли и не слушались. Мужчина сделал еще несколько рывков, надеясь, что в полутьме не заметно, насколько тяжело ему это дается, и, в конце концов, сдался.
— Ты похудел от своей наглости! — Олиф с содроганием наблюдала за попытками мужчины не показать свою слабость. Пытаться помочь бесполезно — он либо отшутится, либо грубо отмахнется.
В этот момент она в очередной раз поразилась, насколько же они с Ринслером действительно похожи. Оба до невыносимости гордые, что один, что другой.
Вспомнив про Ринслера, Олиф едва удержалась, чтобы с размаху не треснуть себя по лбу. Вот Дьявол! Ей же нужно к Ринслеру!!
— Смотри не подавись, — с усмешкой сказала девушка, и, развернувшись, полетела к выходу.
Уже около двери крикнула:
— Завтра я снова принесу отвар!!
Раздался щелчок, и Лекс, расслабившись, лег на спину так, чтобы не задеть рану на плече. Голова шла кругом, ноги затекли. Снова начали подступать приступы кашля. Все-таки хорошо, что плебейка сбежала.
Олиф тем временем прислонилась спиной к двери. Внутри бушевала то ли радость, то ли недоумение, то ли все сразу.
Давно они с Лексом так не разговаривали. Вернее, ни разу.
Олиф лежала на своей койке, подложив руку под голову. Она понимала, что здесь на нее возложили слишком много обязанностей. Чтобы все успеть, времени нужно тратить по минимуму, но так не получится, во всяком случае, не для нее.
Как бы тяжело ни было это признавать, но придется от чего-то отказаться. Или кого-то.
… Олиф стояла рядом с Кнутом и уныло разглядывала тряпку. Она могла бы, конечно, как в первый раз, «случайно» перепутать ее с другой, жесткой щеткой, но тогда придется причинить змею жуткую боль, а этого ей хотелось меньше всего. Поэтому девушка честно и старательно выполнила свою работу, и теперь ждала удобного момента устроить так, чтобы ее с облегчением выперли отсюда.
