Если первый день мы вполне успешно обошли без пищи, заменив ее большим количество воды, то на второй день желудки начали протестовать. На третий они уже орали и требовали нечто большего, нежели болотная вода, пусть и очищенная. Но нам не из чего приготовить, да и негде. Единственный котелок остался там, ни о каких дровах даже речи не шло, не говоря уже о том, что меня чуть не стошнило, когда Беовульф поймал большую лягушку и предложил ее зажарить прямо сейчас. Я его честно и откровенно послал, с его гурманским вкусом. Вот Свея согласилась, на что получила недоуменный взгляд от меня и… кусок обгорелый плоти от колдуна – не рассчитал он силы. Вторая лягушка оказалась слишком живучая, а может паренек берег силы. Поэтому несколько минут спустя Свея зажала рот и, закатив глаза, попросила отпустить бедное животное, так как ее тошнит от запаха, и от ее писка. На этом кулинарные эксперименты колдуна закончились.
Четвертый день. Меня уже воротит от воды. Вода внутри, вода снаружи, еще бы дождь пошел, тогда будет повод утопиться. Желудок молчит, но весь сжался, словно насупился, и со мной не разговаривает, а это не хорошо. Двигаюсь пока нормально, так как собственные запасы позволяют – я говорил, что мальчик крупный, – но вот моим спутникам приходилось очень тяжело.
Беовульф итак был далек от, даже, среднего веса, а тут совсем превратился в подобие ходячего скелета, его сейчас можно в анатомическом театре рассматривать, даже сквозь одежду. Нос заострился, темный круги под глазами, что так отчетливо подчеркивают его впалые очи, губы стали совсем тонкими и только небольшой животик выпирает – воды напился. Это единственное пропитание сейчас. Колдун вновь попробовал приготовить лягушку, но сил на заклинание уже не хватало. Попробовал, съест живую – его стошнило.
Свея… Ее ощутимо шатало, так что приходилось периодически поддерживать, чтобы не упала, а то боюсь, ни у кого не хватит сил, чтобы ее вытащить из грязных лап топи. Худая, бледная, ей бы косу в руки и можно подрабатывать, пугая прохожих.
Если мы скоро не выйдем в лес или к людям, боюсь, что заканчивать путешествие мне придется одному. Я несу все, кроме оружия Свеи и сумки Беовульфа, но думается скоро и это перекочует ко мне. Мы идем все тем же строем: колдун первый, девушка вторая, я замыкающий – не удобно. Однако парень единственный кто знает дорогу, а нашу спутницу нельзя отставить назад – упадет неслышно и где ее искать? Так что приходилось соблюдать построение, только иногда осторожно забегать вперед, чтобы поддержать колдуна, он в последнее время все чаще клюет носом – плохой признак.
– Все… привал, – тяжело выдохнула Свея.
– Где? Здесь? – я огляделся.
Думаю, не стоит говорить, что вокруг одно болото и даже маленькой кочки нет, чтобы присесть?
– Если я пройду еще шаг… умру, – безапелляционно заявила девушка, но что-то не слишком убедительно прозвучал ее тихий голос.
– Надо, милая. Надо идти, а то действительно умрешь, – попробовал образумить ее.
– Не-ет, – отрицательно покачала она головой. – Не могу больше.
Вы думаете, что за четыре с половиной дня нельзя так сильно истощать? Тогда попробуйте проходить несколько десятков километров в день, по колено в грязной и вонючей жиже, при этом употребляя в пищу только воду и собственный жизненный сок. Напомню, что мне проще, потому что аполлоновский идеал в объемах давно перерос, а парнишка с девушкой к нему даже не приблизились.
Если что-то в ближайшее время не сделать, то мне их придется нести на руках, а у меня, их всего две. И до Шварценнегера мне далеко, так что максимум могу взять на борт только одного. Спрашивается, второму мне могилку копать или так бросить? Ответ тут только один: ''Никого я хоронить не собираюсь!''
– Ешь, – протянул Свее свежеепойманную лягушку. Они в последнее время кружат вокруг нас, как стая стервятников в пустыне, над умирающим путником.
– Убери, – умоляюще посмотрела девушка.
– Не станешь, есть – умрешь, – зло сказал я.
– Я не буду это, – вяло отмахнулась она.
– Нет, будешь, – в ответ упрямо заявлял я. – В некоторых странах это считается деликатесом.
– Вот там пускай, и жрут, – поморщилась Свея.
Нам пришлось сделать несколько шагов вперед. Ведь говорил, что если стоять на одном месте начинает засасывать.
– Ты будешь, это есть, – в приказном тоне заявил я и, достав нож, отрубил лягушке тельце. В руках остались дергающиеся лапки.
– Нет, не буду, – все еще сопротивлялась девушка. – Я не могу.
– Тогда, черт возьми, превратить в волка, и съешь эту гадость! – уже орал я.
Беовульф молчал, лишь понуро опустив голову. Ничего скоро и до него доберемся.
Она сдалась… Взяла все еще подергивающиеся зеленные лапки и откусила от них маленький кусочек – ее вырвало желчью. Она пыталась выбросить прочь ''мерзкую гадость'', но я пригрозил, что заставлю тогда съесть всю лягушку целиком. Девушка давилась, ее еще несколько раз стошнило, но… В руках остались только несколько небольших косточек. Я поймал еще пару лягух, только теперь не пришлось долго уговаривать Свею познать ''вкус Франции''.
– Теперь ты, – обратился к колдуну и почувствовал, что недобро улыбаюсь.
Его уговаривать, совсем не пришлось. Парень сам схватил ближайшее земноводное и впился ей в лапы. Негромкий писк живой жертвы не остановит того, кто смертельно голоден. Было видно, с каким трудом удалось Вульфу побороть однозначные позывы желудка – он справился.
Бог с Дьяволом одновременно сглотнули. Нет, их не может тошнить, так как у них нет желудков. Все же они настолько очеловечились за тысячи лет, что сейчас взирали на происходящее с отвращением.
– Ну и садиста ты себе выбрал, – глубоко дышал враз позеленевший Бог.
– Угу, – ошарашено промычал темный. – Мне бы радоваться, но что-то не… – он зажал рот рукой. – Слушай, может им помочь, а то меня сейчас стошнит?
– У тебя даже тела нет, – заметил Свет. – Так что не придуривайся, – он уже справился с псевдопозывами, правда, старался не смотреть тех гурманов, что обедают внизу.
Тьма тоже начала обретать свой естественный цвет.
– Ты прав, лучше давай на твою пешку взглянем, – отвернулся Дьявол и медленно выдохнул. Ох уж это очеловеченье, знал же, что до добра не доведет.
– Что-то твой слишком разошелся, – заметил он, рассматривая второго игрока.
– Он несет веру людям, – спокойно ответил Бог, но в его голосе сквозила неуверенность.
– Ага, похоже, заповедь «подставь другую щеку», если тебе врезали по первой, для него пустой звук, – ехидно заметила Тьма.
