Одна – труд франусийского чародея Ришара Светозарного, где говорилось о том, как маг должен развивать и укреплять свой дар. Стихией Ришара был огонь, не все его советы годились для погодника, но кое-что полезное для себя Лита в его книге нашла.
Вторая книга – воспоминания сеоры Агвильи диль Кампороссо, великого погодника, героини битвы у Черной скалы. Как восхищалась ею маленькая Лита, как мечтала стать такой же мудрой и отважной!
Может быть, эти книги, друзья детства, спасут сейчас и Литу, и «Миранду»?
Что-то мягкое коснулось ноги, и Лита невольно улыбнулась: кот!
А команда была уже рядом. Все они. Лита их не видела, но чувствовала каждого. Могла бы сказать вслепую, кто и где стоит. Знала даже, что Мара в тревоге вцепилась в руку илва, а тот озирается: где враг?
Это было как глоток живой воды. И Лита заговорила твердо, ясно, даже весело:
– Чтобы помешать врагу творить чары, его надо увидеть. Пока его видишь, он может только сопротивляться тебе. На то, чтобы гонять ураган, силы уже не останется. Сеора Агвилья диль Кампороссо во время битвы у Черной скалы видела на расстоянии троих противников, а мне надо добраться до одного.
Эта маленькая речь помогла Лите собраться, подготовиться к бою.
Она простерла перед собой руки жестом, описанным в труде мудрого Ришара, и устремила взор сквозь сумятицу воздушных потоков. Замок она нашла давно, но ей нужен был не замок, а чародей.
Пальцы согнулись, словно Лита пыталась зацепить что-то в воздухе. Рывок – и перед мысленным взором замковая стена приблизилась, нависла над Литой. Медленно, плавно... Вот стена словно прошла сквозь «Миранду», осталась позади – и девушка увидела комнату, словно окутанную туманом: не разглядеть ни стен, ни мебели. Да Лите было и не до того. Все внимание ее заняли три человеческие фигуры. Две походили на тени, отброшенные на стену лампой: неясные, колеблющиеся. А третья, высокая женщина в голубом платье, стояла спиной к Лите, и уж ее-то было видно прекрасно, до каждой пряди в длинных золотистых косах.
«Обернись!» – хотела крикнуть Лита, но слово умерло в горле.
Все-таки женщина услышала. Обернулась. Голубые глаза вспыхнули изумлением и гневом. Руки сделали резкое движение от груди, словно что-то отталкивали.
Виденье исчезло.
Рядом с Литой охнул юнга.
– Кто это? – удивился Райсул.
– Вы видели? – обрадовалась Лита. – Вы ее видели? Значит, мне не померещилось!
Она подняла руки к груди, мысленно повторив жест чародейки.
– Мы видели бабу, – уточнил капитан. – Холеная такая, косы длинные, желтые.
– Джермийка, уж можете мне поверить, – солидно заявил боцман.
– Сапфир, – встрял юнга.
– Что-о? – хором удивились все.
– Сапфир, – с опаской повторил Рейни. – Я сказителя в таверне слушал, он про Ожерелье говорил. Там есть госпожа по прозвищу Сапфир. Златовласая повелительница ветров, вот!
Сверкнула первая молния – еще беззвучная, дальняя, пронзительно-синяя.
– Она! – взвизгнула от восторга Лита. – Спасибо, Рейни! Прозвище – не имя, но хоть что-то... один раз это поможет... а про меня она вообще ничего не знает. И сейчас не смейте называть меня ни по имени, ни кличкой – вдруг она вас услышит?.. Ну, теперь я все косы выдеру этой повелительнице ветров!
* * *
– Вы тоже ее видели? – взвыла Сапфир, обращаясь к Двуцвету и Агат. (Те отступили от разъяренной чародейки). – Двуцвет, сволочь, ты почему не предупредил, что у них на борту колдунья?!
– А я знал?.. – протестующе откликнулся Двуцвет – но вдруг замолчал.
Как он мог быть таким беспечным, если речь шла о Дике Бенце?
– Я не подумал... – совсем другим тоном начал он. – Мой человек донес из Аква-Бассо: весь город говорит лишь о Бенце. Он был в городской тюрьме вместе с... неважно, с другим узником. Некий чародей заставил стену тюрьмы исчезнуть, а потом послал двух гигантских птиц, которые унесли узников в клювах.
– И ты лишь сейчас говоришь об этом?!
– Я не поверил...
– Идиот! Даже если птицы – лишь иллюзия... представляешь, какая силища нужна, чтобы город увидел и поверил?
Двуцвет представил – и судорожно вздохнул.
– Я собиралась спустить с цепи ураган и размолотить шхуну, – грустно улыбнулась Сапфир. – А теперь гонять воздух – только зря тратить силу. У шхуны магическая защита.
– Отступишь? – Агат спрятала в голосе насмешку
Сапфир этой насмешки не заметила.
– Отступать поздно: чародейка видела меня. Она, конечно же, собирается биться насмерть. Правильно собирается: я намерена ее убить. Бегите за Изумрудом и Алмазом. Аквамарин здесь?
– В море уплыл.
– Жаль. Мне понадобится ваша сила, одна я не справлюсь. Или мы превращаем корабль и команду в кровавую кашу, или их колдунья доберется до нас!
4
Если ты не поделишься вовремя с другом –
Все твое достоянье врагу отойдет.
(Омар Хайям)
Двуцвет вышел из комнаты и прислонился к серой каменной стене. От ужаса у него кружилась голова.
До сих пор все шло хорошо. Удалось натравить джермийскую дуру на Бенца. Можно было сесть в удобное кресло и предвкушать гибель «Миранды» со всем экипажем. Душу томило легкое сожаление: ах, прощай, хитроумный Дик Бенц. Таких мудрых и коварных врагов судьба мне уже не пошлет...
И вдруг – такой удар! На борту «Миранды» – чародейка!
Сапфир права. Предстоит суровый бой. Вражеская колдунья держит конец нити, что протянулась между нею и Сапфир. И не выпустит.
В бою, что вот-вот грянет, важны не искусство, не опыт, не тонкое знание. Важна сила, грубая сила. Никому из магов, кто сейчас в замке, не удастся остаться в стороне.
И это было ужасно.
Двуцвет вспомнил слова учителя-демона:
«Отдать часть волшебной силы другому очень просто. Достаточно прикоснуться к этому человеку и пожелать поделиться с ним. Но представьте себе, что держите руку ладонью вверх. А на ладони – плоская миска с водой. Вода – волшебная сила, миска – жизнь. Вам надо, не помогая себе другой рукой, отлить немного воды. При должной ловкости вы можете наклонить ладонь, плеснуть воду из миски и снова выпрямить руку. Но велик риск, что выльете всю воду. Возможно также, что сама миска упадет на пол и разобьется. Помните об этом каждый раз, когда вздумаете наделить кого-то силой!»
Потерять всю свою силу? Или даже умереть?
«Может, до этого не дойдет», – успокоил себя Двуцвет и поспешил искать Алмаза.
* * *
Появившись на месте действия, Алмаз с ходу нашел виновных. Отчитал Сапфир за то, что влезла в бой, толком не подготовившись, и Двуцвета за то, что не разузнал про вражескую колдунью. Сапфир сообщила, что от него требуется не выволочка, а сила. Алмаз осознал это – и заметно погас, притих.
Примчалась запыхавшаяся Агат, сообщила: Изумруд послал всех к линялым демонам и отказался выйти из леса. Сапфир принялась ругаться, но Алмаз сказал:
– Его колдовская сила все равно тебе бы не подошла. Илв и человек не могут делиться ею друг с другом.
Тут Агат, о чем-то размышлявшая, спросила:
– Вождь, ты говорил, что волшебная сила есть в любом человеке. Только не всякий может ею воспользоваться и стать магом. В замке много рабов. Возьми их силу.
– Не выйдет, – с сожалением сказал Алмаз. – Волшебное дерево, которое вырастил Изумруд, отняло у рабов волю. Они ничего не хотят. А отдавать силу надо по доброй воле, с охотой.
– С охотой! – воскликнула темнокожая жрица. – Тогда я не подойду! Нет у меня охоты! Я трачу силу только на Тлолкалойо, на других не стану!
Маги с отвращеньем устремили взгляды на взбунтовавшуюся товарку. Алмаз сказал холодно:
– А ты отдашь силу ради своего бога. Если откажешься – прикажу рабам разбить идола на куски.
