— Ну… оружие — это оружие, мечи, шпаги…
— Нет. Оружие — это то, что ты можешь использовать против врага, — я остановился и посмотрел ученице прямо в глаза. — Если ты можешь использовать против врага свою внешность — значит это тоже оружие. Мужики теряют дар речи в твоем присутствии? Так используй это против них, а не жалуйся!
Шеала серьезно задумалась.
— Ты даже не представляешь, сколько секретов узнавали не хитрые разведчики, а казалось бы глупые красавицы. Куртизанки, танцовщицы, фаворитки и любовницы вертели мужиками, как хотели и творили политику. Порой генералы и чиновники сами выбалтывали секретные планы, чтобы произвести впечатление на какую-нибудь светскую красавицу.
— Астреяры так и собирались меня использовать…
— Я знаю, — спокойно ответил я. — Я собираюсь делать то же самое, о чем, кстати, предупреждал тебя. Но кроме этого я тебя еще и учу. Мне нужна не еще одна пешка, а помощница.
Девушка вдруг улыбнулась и кивнула головой. О чем интересно она подумала?
— Значит, будешь учиться использовать свою красоту?
— А разве этому учат?
— Конечно.
— Где?
— Да есть определенные заведения, — уклончиво ответил я. — В одном из них, кстати, нам сегодня предстоит одно дело.
Шеала согласилась сразу. Сложно было сказать, насколько ей понравился мой план, но и тени недовольства я не заметил. Чего нельзя было сказать об Арье. Нет, она ничего мне не сказала, но её взгляд был красноречивей многих слов. А еще мне пришлось взять её с собой.
— Не думала, что придется по борделям ходить, — недовольно проворчала девушка.
Напарница рассматривала обстановку с явным осуждением в глазах. Хотя все было прилично и со вкусом: крепкая кровать застелена шелковым красным бельем, стены оббиты темно-розовой тканью, на полу мягкий ковер, приятно пахло южными благовониями.
— Бордель, Арья, — это заведение для неотесанного простонародья. А место, куда ходят благородные и состоятельные джентльмены, называется домом досуга. Сюда часто приходят молодые парочки, чтобы не попасться на глаза родителям, или люди постарше, чтобы отдохнуть от брака без риска разоблачения. Но если вдруг у благородного господина или госпожи возникнет такое желание, ему могут предоставить горничную или горничного.
Девушка усмехнулась. За три года она уже успела узнать о некоторых сторонах жизни высшего света, а также о том, что называть вещи своими именами неприлично.
— Интересно, кому он принадлежит? — задумчиво произнесла Арья. — Доход с него большой, наверное, но кто открыто признается, что он хозяин борделя?
— Это мой бордель, — увидев выражение лица Арьи, я невольно улыбнулся и добавил. — Не смотри на меня так, я сам об этом узнал пару дней назад. Его купила Мелисса, пока я был в Инферно. Доход от него небольшой, но много другой пользы. Удобно собирать компромат.
Привычки — очень уязвимое место любого человека. Особенно такие привычки, как любовь к юным брюнеткам и регулярное посещение борделя. Один сенатор каждую неделю приходил сюда отдыхать. Само по себе, учитывая, что он вдовец, это ерунда, но вот ловушку можно было подстроить хорошую. И приманкой могла быть только Шеала.
Ждать пришлось несколько часов, но все прошло гладко. Сенатор клюнул на приманку и попался в ловушку.
Услышав крик и злую ругань, мы с Арьей ворвались в комнату. Бледная Шеала сидела на кровати, её легкое платье было разорвано до пояса.
— Какого… — крепкого вида мужчина резко повернулся к нам, но увидев шпагу замер на месте.
Арья с откровенной ненавистью глянула на сенатора и пошла к Шеале.
— Как это понимать?
— Вот именно. Как это понимать? Такой уважаемый человек и пытается изнасиловать невинную девушку. Как же так, сэр Вильям Рекхам?
— Кто вы, сударь? — сквозь зубы процедил он.
— Маэл Лебовский.
— Вот оно что. И что же тебе надо, пес?
Давно со мной не говорили с таким презрением. В каждом слове ненависть.
— Садитесь, — вежливо предложил я. — У меня к вам долгий разговор.
Шеала зашла за ширму, чтобы переодеться. А Арья стала справа от Рекхама, сложив руки на груди. Я чувствовал жгучее желание девушки ударить сенатора. Хотя, судя по свежему синяку на скуле Рекхама, еще вопрос кто от кого больше пострадал.
— Мне нужно чтобы вы проголосовали за принятие нескольких важных для империи законов.
— Не пойти ли тебе к демонам?
— Ну, зачем вы так. Вы же не хотите, чтобы завтра весь город говорил о том, что вы пытались изнасиловать девушку.
— Какую девушку? Эту шлюху?!
Арья с размаху ударила его ладонью по лицу. Прежде чем я успел её остановить.
— Сука… ты за это еще ответишь мне.
А вот теперь уже мне захотелось его ударить, причем не рукой.
— Сказать, как все было? Я пришел отдохнуть от суеты городской жизни вместе со своей ша'асал. И вдруг слышу крик. Молодая несовершеннолетняя девушка благородного происхождения отбивается от насильника. Как благородный человек, я сразу пришел ей на помощь. И каково было мое удивление, когда я увидел, что это был известный и уважаемый аристократ Вильям Рекхам.
— Несовершеннолетняя значит… — зло произнес сенатор.
— Ей семнадцать лет. Всего семнадцать**.
— И что с того? Ты подставил меня! Я пришел в комнату, где меня уже должна была ждать горничная. Откуда мне было знать, что это не она? Откуда мне было знать, что она несовершеннолетняя?!
— Все еще интересней. Ты так и не узнал её? — усмехнулся я. — Воистину, люди видят лишь то, что хотят видеть. Соблазнительная девушка так привлекла тебя, что даже не удосужился посмотреть внимательно на её лицо. Шеала.
Уже переодевшаяся и вытершая макияж девушка вышла из-за ширмы.
— Позволь тебе представить Шеалу Асмуд, юного мага из клана Астреяров. Представь что будет, если завтра весь город будет говорить о том, что ты изнасиловал мага из клана Астреяров?
— Я даже пальцем не успел её тронуть!
— Да кому это интересно? Ты лучше подумай о том, что с тобой сделает Райд Асмуд. Я всего лишь убил мага из его клана на честной дуэли, и он мечтает убить меня. А за такое…
— Я сенатор! — воскликнул Рекхам, но судя по его глазам, он и сам не верил, что это ему поможет.
— А ты все-таки подумай, что сделают Астреяры, после того как последнее отребье будет говорить, что какой-то сенатор так унизил и оскорбил их?
— Где гарантия, что вы не избавитесь от меня потом? — глухо спросил он, признавая поражение.
— Гарантией будет ваша ценность как союзника. Пока вы будете иметь влияние в Сенате, и при этом поддерживать меня, мне не будет никакого смысла вредить вам и вашей репутации.
