И только Рис сохранял спокойствие, невозмутимо обходя полуразложившиеся тела.
Один раз к нам навстречу из закопченных пожаром руин метнулась молоденькая девушка, плача и заламывая руки, но наш провожатый не дал ей даже близко подойти — меткий бросок ножа, вошедшего ей в кадык по самую рукоятку, оборвал жизнь несчастной.
— Зачем?! — вскрикнул сирин, и так шустро кинулся на помощь к упавшей девице, что я с большим трудом успел поймать его за плечо и удержать на месте.
— Вы предпочитаете, чтобы умерли мы? — холодно поинтересовался Рис и указал пальцем на шею мертвой. Сквозь слой грязи на коже проступали крупные синяки, словно девушку кто-то пытался душить.
— Возможно, я смог бы помочь, — прошептал Агаи.
Глупец! Нашел время геройствовать.
— Агаи, давай подождем, пока ты сменишь слово «возможно» на слово «наверняка». Пошли, — сдвинул я с места сирин.
А наш земляк даже не остановился, оставив свое оружие в теле трупа. По мне — так он правильно поступил.
Сырт оказался на удивление низким городом: я не заметил ни одного дома хотя бы в два этажа. Только ближе к вершине холма красовались яркими фасадами загадочные строения, так не похожие на остальной город.
На вопрос Агаи про квартал богачей наверху, Рис объяснил, что сирин ошибается, это не дома, а усыпальницы, гробницы горожан, которые после смерти желают стать поближе к богу.
Человек везде одинаков — чем больше он грешит при жизни, тем сильнее его стремление после нее попасть в компанию богов. Словно тех можно подкупить, как обычного судью, богатыми жертвами и подношениями.
Ну разве можно устраивать кладбища над головами живых людей?!
Я представил себе вымытые сильными ливнями кости, занесенные потоками воды во дворы, и меня передернуло от отвращения.
Немудрено, что в конце концов в городе разразилась эпидемия.
Это надо же додуматься — кладбище над головой!
Теперь покойники довольствовались простым сожжением в больших огнищах, чадивших колдовским зеленым пламенем. Рядом с кострами стояли люди, подобные тем, что встретили нас на причале. Других горожан на улицах не было совсем. Лишь однажды, из убогого домишки высунулся мальчишка и что-то прокричал нам вслед.
Рис невозмутимо перевел:
— Он спрашивает, не желают ли господа побыть вечер с его сестрой, юной девственницей прекрасной как белая луна, гибкой, как виноградная лоза и скромной, как… Простите, последнего не расслышал.
Агаи с ужасом взглянул на Лаланна.
— Как, сестру?!
— Вас удивляет? — холодно поинтересовался мужчина, — Большинство подобных мальчишек предлагают еще и себя. Или младших братьев.
Меня передернуло от отвращения.
Агаи ошарашено молчал некоторое время, а потом снова кинулся с вопросами:
— Надо рассказать об этом ужасе правителю Сырта!
— Он знает. Здесь это в норме, привыкните, — коротко ответил наш земляк.
Ну, это вряд ли. Привыкнуть к такому нельзя!
Не могу сказать, что жители Наорга отличались благонравием и целомудрием — ищущие всегда могли найти место, где можно купить для плотских утех невинную юную девушку, выставленную на продажу родителями. Жертву нищеты и безвыходности. Но в открытую такими делами никто не занимался. А за мужеложство полагался позорный столб, штраф в 300 золотых и лишение дворянства. Простолюдина попросту бы повесили.
Ибо, как сказано в Законе Ирия — «Не будут топтать грязными ногами землю, те кто восходит на ложе с подобными себе». А наш король эту заповедь блюдет особенно рьяно, видно потому, что остальные — не получается.
— Вот мы и пришли, — остановился Рис перед очередным неказистым домишкой с заколоченными окнами.
Мужчина выбил дробью костяшками пальцев по гулкому дереву, и мы услышали, как сдвигается засов.
— Прошу! — отступил в сторону хозяин, пропуская нас в дом.
Прямо с порога Рис попросил нас разуться.
— Мы несем на себе пары заразы. Плащи и сапоги придется сжечь. Не переживайте, мой слуга отличный сапожник, он стачает вам новые за пару дней. Плащи я вам подберу из своих запасов.
Ну что же, хозяину виднее. Он в этом кошмаре провел не один день.
Мы покорно избавились от одежды, а слуга тут же подцепил ее крюком и забросил в очаг.
Потом нам налили теплую воду, и поставили баночку с мыльным раствором. И только после того, как мы вымыли руки, провели дальше.
Жилище изнутри сразу поразило наше воображение: те строения, что мы видели на улицах, были лишь малой частью настоящих домов, которые прятались в склонах туфового холма.
Нас провели во внутренний круглый дворик глубиной в пять человеческих роста, служивший — если судить по небольшому столу и паре диванов, вырубленных прямо из породы — гостиной. Из него расходились лучами в разные стороны коридоры, ведущие в другие помещения.
— Сейчас вас проводят в гостевые покои, — сказал Лаланн, — Обед подадут через два часа, так что у вас будет время отдохнуть и привести себя в порядок с дороги.
— Рис, скажите, почему Вы решили нам помочь? — спросил я, наблюдая за милитес, и не добавил поговорку про бесплатный сыр лишь из уважения к гостеприимству нового знакомого.
Мужчина улыбнулся моей тревоге. Он прекрасно понял, о чем я умолчал.
— У нашей общины, благородных выходцев из Наорга, принято поддерживать вновь прибывших. К тому же вы принесли самые свежие сплетни о моей неласковой родине. Ну и… Кто же во время мора откажется иметь лекаря в своем доме? Хотя… — Рис повел бровью, — Врачевателям сейчас приходится особенно трудно, их жизни угрожает не только болезнь. Особенно если они чужеземцы. Вы выбрали не самый легкий способ зарабатывать себе на хлеб, Агаи.
Ну, это дело известное. Кто виноват, когда все вокруг хуже некуда? Конечно сосед, особенно если ему хорошо, и его жена красивее и моложе. Или иноверец. Или — чужеземец. Или — женщины. Или — мужчины. Или — бог. Но никогда ты сам!
Из темного проема коридора вынырнула маленькая круглая служаночка, одетая в длинную рубаху и просторные штанишки длиной до щиколоток, девушка поклонилась и замерла, ожидающе глядя на нас круглыми темными глазами.
Служанка шла впереди, не оглядываясь. Вышитые кожаные туфли без задника звонко шлепали девушку по голым пяткам, оживляя царившую тишину.
С первых же шагов по оранжевому туфу, дом Риса напомнил мне степной муравейник: на поверхности видна только небольшая кучка утрамбованной земли, все остальное скрыто внизу.
Пожалуй, я не отказался бы от такого жилья: оно не привлекает внимания, его легко защищать, можно вырубить столько тайных ходов — сколько душе угодно, и места предостаточно. Только в этом проходе не меньше десяти комнат, по пять с каждой стороны. А всего коридоров… по кругу четыре на каждом ярусе. Ярусов всего три. Вот это я понимаю — хоромы!
