— Слышал, — в серо-голубых глазах спряталась усмешка. — Медовая кошка. Неудивительно, он редкостный льстец.
— Он редкостный негодяй, — в голосе канцлера нарастало раздражение. — Если он возглавит поиски нашего имярека, то, боюсь, мы его никогда больше не увидим.
— Вы думаете, он осмелится… — мэтр выразительно посмотрел на пару старых мечей, что висели на стене.
— Убить, — канцлер проследил за взглядом мэтра. — Не знаю Миго, не знаю. Четверть века назад я бы ужаснулся от одной только мысли об этом. Но времена изменились. Мы живем в страшное время, но тем важнее для нас не допустить задуманного императором. — Лип сузил глаза. — Или, как знать, его советником.
— Возвращение Матрэлов к власти для нас с Вами будет означать, — Гарено не договорил и выжидательно уставился на собеседника.
— Наверняка друг мой нечто очень неприятное, — канцлер опустил голову. — Водилик сегодня уже открыто сказал мне об этом. В таком случае нам следует приготовится к самому худшему.
— Младшие Владыки злопамятны и беспощадны, — согласился мэтр. — Но я обратил внимание, что Ройл сообщает о мальчишке что-то очень странное. Сестры описывают его добрым, заботливым и верным другом. — Правда, при этом, — он слегка улыбнулся, — излишне озорным.
— Чушь, — канцлер передернул плечами. — Я тоже на это заметил, но в такое с трудом верится. В отличие от тебя я знаю Матрэлов с самого детства. Они в любом возрасте жестоки и надменны, а Бако расписывет этого Эдмунда, пусть и с чужих слов, чуть ли не зеленым. — Торберт Лип ненадолго задумался. — Мне нужно самому во всем разобраться. Привези мне всех, кто жил в этой обители и вообще знал нашего паренька. Слышишь, всех от мала до велика.
— Матриарху это не понравится, — осторожно заметил Гарено.
— Разумеется, поэтому будем допрашивать лишь с её разрешения. Пусть пришлет кого-то из Генеральной Коллегии Ордена. Я не могу позволить себе окончательно поссориться с Её Милосердием. Джита заинтересована в скорейшем раскрытии данного дела, поэтому препятствовать нам не будет. Кроме того, будем надеяться, что ищейка Ройла нагонит ребятишек. И тогда ниточка превратится в канат, и проблема поиска будет быстро решена.
— Бако не давал этому ищейке подробных инструкций. Просто приказал сопровождать беглецов и в случае чего защищать.
Канцлер рассмеялся. — Ну, неизвестно, кто там будет защитником. В любом случае, если он сопроводит их до Мистара и потом расскажет об этом кому нужно, то уже на следующей неделе мы сможем лицезреть этого Эдмунда в Табаре. Ройл, полагаю, понимает, что в такой ситуации нужно будет сделать. Лучше, конечно, если бы поехал ты Миго, но это вызовет ненужные толки и предположения. Хорошо, что мэтр Гатто не знает и малой толики того, что знаем мы. — Канцлер довольно ухмыльнулся. — Что ж, нам не в первой нарушать приказы императора, поэтому сообщать его советнику обо всем этом мы не будем.
— Он докопается.
— Не сомневаюсь. Этот сукин сын умен как десять Водиликов. Но пока он имеет на руках по сути одно — приблизительное место, откуда исходил Зов. Так что если удача будет на нашей стороне, а Младший замолвит перед Неназываемым пару словечек за своего потомка, мэтр Гатто провозится не меньше трех недель. Но может получится и побольше. — Канцлер мстительно улыбнулся. — Особенно если твои люди будут всячески поддерживать ублюдка в его же собственных заблуждениях.
* * *
— Мне кажется, что это не очень хорошая идея, — император по старой привычке облизнул губы. — Возможно, что все-таки это потомок Младшего.
— Неужели Ваше Величие и Вы верите в подобную бессмыслицу? — голос мэтра Гатто мог заморозить целое озеро. — На Совете Вы утверждали другое.
— Я это допускаю. — Водилик X неопределенно мотнул головой. — Слишком многое говорит в пользу этого. Да и Лип вряд-ли мог так ошибиться. Он красный и его Патроном был Владыка Норберт. Кроме того, о красном Зове, — император поморщился, — в столице не говорит только ленивый. Хотя нет, — тут же поправился он, — закоренелые бездельники и обормоты, первыми эти слухи и разносят.
— Неужели в Вашем окружении есть таковые?
Водилик X вскинул глаза, высматривая у собеседника хотя бы намек на усмешку, однако лицо его советника выражало лишь серьезную озабоченность.
— По крайней мере, один есть точно. Мой капитан охраны — болван редкостный. И именно он этим утром ворвался в мою спальню, оглушительно вопя будто Его Смелость жив. Полагаю, что эти его крики были слышны во всех уголках дворца.
— Хорошо, — советник приторно улыбнулся. — Допустим Ваше Величие правы. Этот, неизвестно как появившийся красный и есть Матрэл. И что дальше? Мы найдем его и возведем на яшмовый трон? И как будет вести этот новоявленный Младший Владыка, сидя рядом с Вами и Ее Милосердием. Я Вам скажу. Он станет поступать в точности как его предки. То есть ни во что не ставить Вашу власть, творить беззакония, а на все попытки урезонить его, надменно огрызаться.
Император нахмурился. — Кузина права. В Вас Эразмо слишком мало почтения к Владыкам. Это даже странно для сына пекаря.
Мэтр Гатто едва заметно усмехнулся, — Ваше Величие упрекает меня моим низким происхождением?
— Нет, я лишь удивляюсь отсутствию уважения перед потомком Триединых. Все-таки, среди простонародья преклонение перед Матрэлами весьма распространено.
— Ваше Величие путает страх с уважением.
— Нет, мэтр я ни чего путаю, — император сердито взглянул на собеседника. — Триединые — это не только Старший и Средняя, но и Младший. Он такой же заступник перед Неназываемым, за нас грешных, как его брат или сестра. И моя, так скажем, — кончик языка вновь облизнул губы, — нелюбовь к его потомкам ни чего изменить не может.
Почувствовав, что разговор принимает неприятный для него оборот, Эразмо Гатто послушно кивнул. — Разумеется, император лучше ориентируется в настроениях собственных подданных, чем даже самый осведомленный из его советников. Но позволю заметить, что поклонение Младшему ни когда в Торнии не было сильно распространенно.
Император досадливо поморщился. — Не делайте из меня дурака, Гатто. Как и прежде молитвами Младшему надеются обрести защиту, решимость или смелость. За тысячу лет мало что изменилось. Или Вы думаете, что у нынешнего поколения торнийцев всего этого настолько много, что потребность в Младшем полностью отпала?
— Я просто полагаю, — осторожно ответил мэтр, — что благословение Старшего и Средней больше востребованы. Богатство, ум, здоровье и гармония семье всегда ценились выше.
Император насмешливо взглянул на Гатто. — Неужели Вы действительно считаете, что в момент, когда эрулы и аэрсы разрывают нас на части, культ Младшего в империи непопулярен?
