Император насмешливо взглянул на Гатто. — Неужели Вы действительно считаете, что в момент, когда эрулы и аэрсы разрывают нас на части, культ Младшего в империи непопулярен?
— Я лишь озвучиваю то, что вижу вокруг. В храмах Триединых подношений Старшему или Средней всегда больше.
— Табар это не вся Торния. В приграничных провинциях ситуация порой противоположная. Кроме того, больше не значит лучше. Будь Матрэлы хоть трижды заговорщиками, любой солдат или городской стражник всегда преклонит колени, прежде всего перед статуей Младшего.
— Солдаты, стража, тайные агенты, — мэтр Гатто презрительно сощурился, — это лишь малая часть Ваших подданных.
— Зато немаловажная.
— Младшему поклоняются даже наемные убийцы. Вы об этом слышали?
— Конечно, — император хихикнул. — Но утверждают, что воры в основном обращаются за помощью к моему предку. — Он откровенно развеселился. — Мне кажется, или Вы, в самом деле, теперь еще и бакалавр богословия?
— Как Ваш советник я лишь указываю на возможные неблагоприятные последствия принятых решений. Я говорю Вам правду, пусть даже порой она и неприятна для уха Вашего Величия.
— Не лукавьте, дорогой Эразмо. Вы говорите главным образом то, что, как Вы считаете, доставит мне удовольствие. Но мою неприязнь к Матрэлам понять можно. — Император наклонился к уху советника и едва слышно прошептал. — Но мне интересно, чем они насолили Вам?
Худое лицо осталось непроницаемым. — Вы ошибаетесь, Ваше Величие. Мое отношение Младшим Владыкам полностью лишено предвзятости. Как и Вы, я стремлюсь только к общему благу. Поэтому, мне кажется, что появление этого самозванца, — мэтр с вызовом взглянул в глаза императору, — станет большой проблемой как для Вас лично, так и для всей Торнии.
— Наш разговор начинает меня утомлять, — Воилик X демонстративно широко зевнул. — Вы мэтр мой советник, а не наставник. Я принял решение и уже озвучил его на Совете. Вы возглавите поиск этого неизвестного красного и доставите его сюда к нам в Табар. И для этого Вы приложите все усилия. Иными словами я разрешаю Вам использовать любые средства. — Он широко махнул рукой. — Вам понятно? Любые.
— Ваше Величие дает мне огромные полномочия.
— Я даю Вам полномочия для решения конкретного вопроса. В канцелярии Вы получите необходимые бумаги.
— Если таково желание моего повелителя, — мэтр Гатто поклонился, — то я приложу все усилия для успешного выполнения возложенного на меня поручения.
— Да уж приложите. И еще. — Водилик лениво улыбнулся. — Я надеюсь, что наш возмутитель спокойствия будет доставлен в столицу живой и здоровый.
— Разумеется, Ваше Величие. В моих руках он будет в полной безопасности.
1328 г. от Прихода Триединых Торния. Приграничье. Окрестности Мистара
«В стародавние времена разделились аэрсы на два клана, основателями которых были два родных брата — Чжун и Ли. Потомки Чжуна кочевали на юге. Вотчиной Ли стали северные земли.
И все кланы, что населяют ныне земли аэрсов от юга до севера — потомки этих двух братьев….».
«Сокровенное сказание аэрсов»
Лицо деда было так близко, что, казалось, протяни руку и коснешься его продубленной жарким южным солнцем морщинистой щеки. Ай-До зажмурился еще сильней, но смуглое, до боли знакомое лицо не исчезало, не торопилось раствориться в тумане сновидений. Наоборот оно стало только выразительнее и четче. Толстые, бледно-розовые губы что-то шептали, требовательно и строго. Дед привычно размахивал сухими пальцами, то сжимая их в костлявый кулак, то разжимая и демонстрируя длинные, выпуклые ногти. Ишейка замотал головой, вновь пытаясь прогнать неприятный сон. Гун[11] Цхе-Лао продолжал что-то повелительно говорить, стуча кулаком по земле. Слова доносились до него обрывками, проникая в сознание нехотя, будто сквозь застрявшие в ушах комки грязи.
— ЕЙ ЕГО. ЭТ ЧИШКУ. ЕЙ ЕГО. — Худые щеки тряслись, выталкивая слова, будто блевотину снова и снова. — ЕЙ ЕГО. ЕЙ ЕГО. — Глава клана Лао тыкал худым пальцем куда-то за его спину. Седые брови гневно хмурились. Карие глаза постепенно темнели, превратившись, в конце концов, в угольно-черные. Эти узкие щелки втыкались в душу Ай-До острыми иглами. — БЕЙ, БЕЙ, БЕЙ. — Слова жалили и кусали. — БЕЙ, БЕЙ, БЕЙ.
— Эй аэрс. — Его слегка потрясли за плечо. Ищейка мгновенно проснулся и схватился за нож.
— Стойте! Это я. — Глаза, отскочившего юноши, испуганно округлились. — Вы это, зубами скрипели и кричали что-то.
Ай-До вымученно улыбнулся. — Я не хотел мальчик. — Он пытался вспомнить имя. «Кипп, кажется так». — Извини меня Кипп. Не бойся.
— Он не боится, — бесстрастно бросил Эдмунд. Он поднялся со своего жесткого ложа. Не сводившая глаз с ищейки корокотта, тут же вскочила и глухо зарычала. — Вы, в самом деле, так громко кричали, что разбудили всех. — Эдмунд повернулся к двум оставшимся на месте друзьям, которые тоже проснулись и теперь тревожно переглядывались.
— Что? — Ай-До старался не глядеть юноше в глаза. — Я что-то говорил.
— Я не понял слов. — Эдмунд подошел и присел на корточки рядом с Киппом. — По-моему, Вы говорили по аэрски.
Ай-До холодно улыбнулся. — Последний раз я говорил на родном языке еще в детстве.
— Вам снилось что-то неприятное?
Ищейка напустил на себя скучающий вид. — Всем время от времени снятся кошмары.
— Во сне Вы постоянно говорили «гий-ши». — Карие глаза смотрели внимательно и пытливо. — Как это переводится?
— На языке аэрсов это означает дедушка, — сухо проронил Ай-До, всем своим видом давая понять, что дальнейшие расспросы ему были бы неприятны.
— Вам снился дед? — В разговор нахально влез Арибо. — Я вот, например, своего не помню. — Он звучно зевнул. — Да и родителей тоже. А вот сестренку помню. Играл с ней. Она совсем маленькая была. — Арибо вяло потянулся и еще раз, со хрустом зевнул. — Померла, помнится, от горячки.
— А что случилось с Вашим дедом? — Эдмунд не отставал.
— Он погиб, — помедлив, отозвался аэрс. — И это случилось очень давно. — Сориться с попутчиками не хотелось, но еще меньше Ай-До желал отвечать на тягостные вопросы.
В глазах Эдмунда продолжал гореть невысказанный вопрос. Он подвинулся еще ближе. Несносный мальчишка. Аэрс опустил голову. Дед умер у него на глазах. Весной небольшой северный клан Лао был вынужден перекочевать совсем близко границе с империей, за что и поплатился. Как он понял позднее, это было наказание за очередной набег. И не важно, что совершил его другой клан. Атака Смелых в то утро была стремительной и безжалостной. — Он был убит во время нападения Братства. Тогда же меня и взяли в плен. — Ай-До отвернулся. Перед глазами стоял облитый кровью полумесяц боевого топора, которым ворвавшийся в их юрту широкоплечий сержант располовинил старого Цхе-Ло, а потом снес головы двум его женам. Спать расхотелось. Он знал, что парнишки жадно ловят каждое его слово. — Мы добирались до Бийруна почти неделю. — Аэрс говорил свистящим шепотом. — И все это время я смотрел в мертвые глаза своего деда. Его голова болталась привязанная за волосы к луке седла. Но глаза. Они почему-то постоянно смотрели на меня. Пленных скрутили одной веревкой, накинув петли на шеи. Всех детей младше семи Смелые убили еще на стойбище, так как они не выдержали бы перехода. — Широкая спина ищейки, подрагивала, будто от холода. — Мне тогда уже стукнуло девять. — Он резко выдохнул. — Мои братья были младше и потому…
