В какую- то секунду он резко вдохнул, открыл глаза. Я поднялась над ним и выпалила, что успела:
— Люка, держись, мы почти дома, Я люблю тебя, Люка, у нас будет ребенок, ты слышишь меня? — он моргнул один раз, с огромным трудом растянул губы в улыбке и выдохнул. Голова его наклонилась на бок, и он затих.
— Лора, мы больше ничего не можем сделать, он умер, Лора, — Калла перестала держать простыню и пересела ближе ко мне. Лора, милая, все, Люки больше нет.
— Нет, нет, еще можно, точно, еще можно его спасти, — я раскрыла его рот и пыталась дышать, как учили, а потом передвигалась к груди, и давила ладонями как могла, чувствуя под ладонями ребра, что были видны в глубоком разрезе. Кровь больше не текла. Мужчина, который доказал мне, что можно верить в любовь, мужчина, который терпеливо ждал меня, который поверил в меня, мои силы и знания умер. У меня на руках.
Я еще не была уверена на сто процентов, что это беременность, и хотела подождать пару недель, но, когда он открыл глаза, я не могла не сказать. Я хотела, чтобы у него появился смысл бороться, или, если он не выдержит, пусть уйдет с этим знанием.
При мне допрашивали людей, которых он выехал встретить, но я не слышала их голосов. Он утром сказал, что хочет посмотреть, достаточно ли досок, ему не терпелось быстрее достроить наш дом, в котором мы хотели жить.
Он говорил, что я тот Ангел, доля которого будет достаточной, чтобы я была счастлива. Он говорил, что больше меня не покинет счастье, и все беды он отведет сам. И я верила в это, я расслабилась и верила во все, что он обещал мне. Я снова осталась одна.
— Я не помню похорон, Калла, у меня только один вопрос: мы похоронили Люку здесь, в Долине? — я проснулась из какого-то дурманящего голову сна, словно выкатилась из норы на свет.
— Лора, как ты чувствуешь себя? Нужно срочно поесть. Жидкий и горячий суп, — Калла, похоже, и сама ничего не ела, потому что ее лицо осунулось настолько, что на круглом лице проступили скулы.
— Я не хочу ничего, Калла, убери.
— Нет, Лора, прошло уже три дня, как ты не пила и не ела вообще ничего. Ты отвергала даже воду. Да, он умер, но ты обязана сохранить его ребенка, Лора, ты просто обязана. А ты сейчас моришь его голодом, — она подняла меня за плечи, подложила под спину подушку, взяла миску и начала кормить из ложки.
— Да, видимо, все же, это правда, с ребенком. Я не уверена еще, но, если это так, ты права, Калла. Мне нельзя скатываться в жалость к себе, прошу тебя, помоги мне его сохранить.
— Даже если мне придется кормить и поить тебя насильно, я это сделаю, девочка моя. На похоронах был Герцог, брат Люки. Мне кажется, ты не видела никого. Я сказала ему о твоем положении, и он просил больше никому пока не говорить. Он хочет посоветоваться с королем. Король велел перевести тебя в замок Дюбаров, в Альдербан, потому что здесь не безопасно. Но ты ни слова не сказала ему, у тебя даже выражение лица не менялось, Лора, — я ела не понимая, хочу ли я есть, я слушала голос Каллы, и пыталась не потерять сути.
— Я никуда не поеду отсюда, Калла, здесь мое место. Поместье должны достроить до рождения ребенка, виноградник нужно привести в порядок до начала сезона. Это мой путь, Калла, и я не имею права отказываться от него. Долина должна стать одним из самых лучших мест во всех королевствах, что есть здесь. От короля мне понадобится только защита.
— Ты сейчас должна лежать, и как только ты наберешься сил, мы начнем заниматься этим вместе.
— Нет, Калла, я достаточно полежала, сейчас ты поможешь мне искупаться, расчесаться, и покажешь мне могилу моего мужа. Иначе, я продолжу ждать, что он откинет полог и войдет сюда со словами «Ну, Ангел мой, еще один день закончен, и мы вместе столько всего успели, иди, я обниму тебя», — я чувствовала, что у меня нет даже слез, но внутри была пустота такого размера, что биение сердца сейчас отдавалось эхом.
— Я не стану с тобой спорить, но прошу, не торопись, иначе, ты упадешь без сил. Карл и Дин уехали с солдатами и свидетелями нападения в Альдербан. Герцог не оставит этого убийства. Люка вступил в должность Советника в Валенторне, но пока твой отец хорошо исполняет эту роль, Люка хотел посвятить это время тебе.
Нельзя уводить себя в это горе, нельзя поддаться депрессии, пока точно не станет ясно о моем положении, я должна думать и даже надеяться, что этот ребенок есть. Должен быть. Люка не мог уйти в вечность, не оставив после себя продолжение. И только от меня сейчас зависит — все ли с ним будет хорошо. Я видела Ангелов, я знаю, что он тоже сейчас сидит перед Архангелом, и ждет, когда для него будет готово тело, потому что он тоже не успел многого, он умер от рук злодеев.
— Калла, ты была при разговоре Герцога с Карлом?
— Да, он хотел говорить с тобой, но ты сказала, что все нужно сейчас рассказать Карлу, что ты только ему доверяешь. Но, ты ведь знаешь, что Карл доверяет мне, и перед отъездом он велел передать тебе, что ближе к зиме готовился мятеж, Люка и его брат хотели бороться против фанатиков. Должность Советника снова остается лишь за твоим отцом. Не понятно теперь, что можно сделать.
— Найди мистера Кроу, и вечером, если он здесь, отправь пожалуйста ко мне, а сейчас, купаться и гулять. Люка был бы опечален тем, как я сейчас веду себя. Он считал меня умной, и я собираюсь показать ему, что так оно и есть.
Глава 70
— Никакие печали не затмят радости от знания, что в тебе живет новая жизнь, девочка, я вижу, что ты смеешься только кожей, а сердце твое утопает в боли, — Калерия переехала в Долину одна, оставив своих друзей.
Я думаю, Калла, зная мудрость, терпение и силу этой женщины, перевезла ее. Карл и Калла строили свой дом, по примеру нашего, глинобитного, хоть я и предложила жить в имении, они оба единогласно отказались, потому что хотели свой, отдельный дом, где они будут хозяевами. Я не спорила, я понимала их.
— Спасибо тебе, Калерия, я рада, что ты с нами, — вечером мы сидели возле печи, пили чай, добавив в него немного вина.
— Это все слова, девочка, потому что мне не нужно твоего «спасибо», мне нужно видеть то, что я вижу сейчас — огонь в глазах людей, веру в то, что завтра все будет лучше. Ты все это им дала.
— Неужели ты не зла на то, сколько горя они все тебе принесли?
— А ты? Мы с тобой одинаково видим, только я из опыта, а ты, — она внимательно посмотрела мне в глаза. — Я не знаю, откуда ты столько знаешь, и по старушечьи, мудро и честно прощаешь всем. Ты что-то знаешь, и то, что ты рассказываешь, открывает новые тайны в моей старой и седой голове.
— Ты о чем?
— Не притворяйся. Ты рассказывала кто такие Ангелы, когда я спрашивала, почему ты так назвал деревню. Ты сказала, что это духи, которые охраняют каждого человека. Откуда ты знаешь о них? Я тебе сама скажу — ты видела их, и ты поверила им. Сколько людей живет в наших долинах? Ты знаешь?
— Нет, мистер Кроу должен привезти документы с данными. Зачем тебе?
— Все они — твои люди, все они сейчас работают с раннего утра до поздней ночи, чтобы не подвести тебя. Если не будет тебя, они пропадут, но ты и сама это знаешь, девочка. Поэтому, наполни свое сердце надеждой, светом и радостью. Твоему малышу сейчас это необходимо, как и всем, кто боится улыбаться и смеяться, потому что ты горюешь. Сколько людей сейчас здесь, рядом, столько сердец обливается кровью, глядя на твою улыбку. Вернее, на то, что ты считаешь улыбкой.
— Спасибо тебе, Калерия, ты похожа на мою бабушку. Хочешь, я завтра приготовлю для тебя что-нибудь, чего ты не пробовала? — она смогла донести до меня важные вещи, и я поняла, что с этого дня все изменится. Люка оставил свет в моей жизни, и сейчас, скорее всего, его душа в ожидании. Пусть он видит, что я осталась той Лорой, которую он полюбил.
— Конечно хочу, уж не думала ли ты, что я здесь за просто так? — старушка засмеялась, и я, наконец, улыбнулась искренне, «не кожей», как она это назвала.
