Хорошо, что работы было очень много, и у меня не было минуты, чтобы думать, но это время начиналось ночью, как только я ложилась в кровать. Калерия это быстро поняла, и после ужина и чая, она укладывала меня в постель, гасила свечи, долго кряхтела, укладываясь в свою кровать, что стояла теперь в паре метров от моей, и начинала рассказывать истории.
Я засыпала в процессе, и я не знала, долго ли она ведет эти рассказы, или замолкает, когда понимает, что я уже сплю. Но каждый вечер она начинала новый. Так продлилось месяц, и этот месяц у меня не было шансов для того, чтобы дать волю своему горю захватить меня. Но я чувствовала, что пустота внутри остается пустотой, я чувствовала ее «края», словно внутри, в груди, был шар из льда.
Теперь я была уверена в своей беременности, и мне запретили даже подходить к лошади. Я занималась виноградом, и уже были видны чинные, ровные ряды, подвязанные, отмеченные лентами по сортам. Скоро начнется сезон. Я наблюдала как растут стены нашего замка, как разбиваются поля и сады вокруг него. Я лично контролировала строительство мараней и глубину закладки квервей — кувшинов. Всего пару раз я съездила в деревню, к своему старому дому, который я отдала нашим «Ромео и Джульетте». Коза переехала с нами. Молодежь занималась организацией садов в деревне, учили людей делать ловушки для рыбы, организовывали охоту. Старшими стали родители Шатиль. Они ответственно отнеслись к порядкам, и мне больше не стоило переживать за тех, кто остался там.
— Лора, как же давно я тебя не видела, — я делала список работ на завтра, и не слышала, как в шатер вошли, но этот голос я узнала бы из тысячи.
— Рита, Рита, как же я рада, что ты здесь, но как ты приехала, с кем? — мы бросились в объятия друг к другу.
— Наверно, ты очень будешь рада, когда узнаешь, что я приехала с твоим отцом, но я приехала не только с ним, Лора, — она теребила платок, и, все время оглядывалась на вход.
— Что такое, скажи же, дорогая, мне нельзя сейчас нервничать, — я увидела, как напряглась Калерия, встала от печи, и направилась к Рите, оберегая меня.
— С нами приехали члены комиссии из Валенторна… — она часто задышала, и мне становилось все неспокойнее, и тут Калерия встала между нами.
— Девушка, возьми себя в руки, и говори, зная только одно — все проблемы, кроме смерти, можно решить. Мы справимся с любой задачей, если она еще жива, и не тяните нам жилы, иначе я выкину вас отсюда, и не посмотрю, что Герцогиня была рада вашей встрече! — моя заступница даже о своей клюке забыла, и сейчас стояла так уверенно, что мне начало казаться, что раньше она притворялась.
— В комиссии есть человек — он старший из Детей Гасиро, и его приезд законен, потому что это касается Валенторна, — Рита опустила глаза.
— Зачем они приехали, Рита?
— Герцог Дюбар вступил в права, и он должен был занять место вашего отца, когда тот захочет уйти на покой, а сейчас, раз он умер, ситуация вышла из-под контроля, и они привезли вашего отца. Отец попросил меня, еще в дороге, сразу найти вас, пока он задержит людей, чтобы я рассказала все, — она снова опустила голову.
— Рита, мы с мистером Кроу, нашим законником, и ныне управляющим Долиной, уже разобрались в данном вопросе. Пока мы не можем всего рассказать, но решение есть.
— Вы ждете ребенка?
— Да, только ты откуда знаешь?
— Но вы сказали, что «в положении нельзя нервничать».
— А ранее никто из вас не знал?
— Нет.
— И сейчас не должны узнать. Ни в коем случае. Нужно немного потянуть время. Вам сказали уже, что я здесь?
— Да, на въезде в долину.
— Жаль, значит, придется тянуть время до приезда Герцога Анри Люталя. Он брат моего покойного мужа, и брат короля Альдербана. Я не буду говорить с ними без него, — это был выход, потому что наш план с мистером Кроу работал только при таком важном свидетеле, как Герцог.
— Я приглашу вашего отца? — Рита была встревожена.
— Нет, Рита, для всех — у меня сегодня дела. Только ни слова о том, что я плохо себя чувствую. Я попрошу разместить всех в лагере, в шатре, что находится рядом с солдатами, а ты, оставайся здесь. У меня слишком большая кровать, чтобы спать в ней одной.
Я вышла в поисках Каллы и Шатиль, но мне сказали, что они у реки. Только начинало смеркаться, и я отправилась туда сквозь ряды винограда, по широкой дороге. на ходу отмечала побеги, которые следует убрать, смотрела на закат. Лето начиналось весьма благосклонно к нашему труду — было достаточно солнца и дождей.
Глава 71
Река была теплой, и когда я не нашла девушек, я разулась и села на камень, опустив ноги в воду. Галька под ногами походила на морскую, но вода здесь, в отличие от моря, текла. Мне нравилось, и было ощущение, что она смывает с меня грусть, и я решила искупаться. Место было уже проверенным, и в паре метров была небольшая ямка, где можно укрыться с плечами. Калерия будет зла на меня, но это не сейчас.
Я разделась, и положила вещи на камень, еще раз осмотрелась и сняла нижнюю рубашку. Сделав пару шагов, я почувствовала, как дно уходит ниже, шагнула и поплыла. Сносило не сильно, но я не хотела плыть, хотелось просто стоять, и давать воде смыть с себя все, а если это возможно, смыть с меня кожу, поменять на другую, на новую, на которой нет памяти о руках моего мужа. Я до сих пор помню его запах и покалывание на губах от прикосновений его пальцев.
— Вам не страшно, мисс? — за моей спиной незнакомый мужской голос чуть насмехался.
— Нет, это вам должно быть страшно, раз вы спрашиваете об этом, — я опустила плечи в воду, и обернулась.
На берегу стоял самодовольный хлыщ с улыбкой оскороносной звезды. Лет тридцать? Темноволосый, с волосами, ровно и гладко зачесанными назад и скрепленными сзади лентой в хвост, броские и четкие черты лица, четко обрисованные губы, что скривились сейчас в усмешке. Белая рубашка расстегнута ниже груди, темные бриджи. Он был похож на человека из Валенторна. Ах да, они же приехали с отцом. Комиссия. Но он не знает кто я. Это хорошо.
— Мне не страшно, но что скажет ваш отец, если узнает, что его дочь одна купается в реке, и судя по рубашке, что лежит на камне, — он чуть приподнял мою сорочку, и положил обратно на камень. — Вы там совершенно голая.
— Уйдите по дороге, чтобы я видела вас, дайте мне одеться, — я не могла найти выхода из ситуации, и вокруг не было никого.
— Позвольте я провожу вас, ведь за рекой лес, и вы можете нарваться на дикого зверя, да и люди здесь, я посмотрел, совершенно дикие, они тоже могут быть опасны для юной девушки.
— Самое опасное здесь создание, это вы, мистер как вас там, уходите, и дайте мне выйти. Я замерзла. Иначе, мой дикий отец и братья запорют вас вилами, или хуже того, заставят жениться на мне, а у меня уже был муж, и такой вариант вас не устроит, — мне не нравилось, что он улыбается еще шире.
— Я боюсь, что вы можете утонуть, и чтобы не брать греха на душу, прослежу, чтобы вы вышли из воды живой и невредимой, — он взял мои вещи и зашагал в воду, прямо ко мне. — Это для того, чтобы вы не выходили раздетой, мисс, или миссис, раз вы упомянули мужа, иначе, еще кто-то может увидеть вас.
— Шли бы вы к черту, мистер, и не командовали здесь, потому что вы не здешний, и это не ваши земли, — он остановился на расстоянии вытянутой руки и протянул мне мои вещи, и я плохо представляла, как я их буду надевать.
— С вами я мог бы пойти и к черту, только это сказочный персонаж из сказок, как и Ангелы, россказни о которых ходят в Долине и уже добираются до Валенторна, — я выхватила вещи, но он схватил мою руку и подтянул меня к себе.
— Хрен тебе, мистер, Ангелы еще как есть, и я — один из них, — ногой я нащупала в воде камень, что войдет в ладонь, резко присела, схватила его свободной рукой, и вынырнула, прежде чем он успел дернуть за руку.
Он не ожидал, когда я с размаху ударила его с такой силой, что он опешил, отпустил меня и схватился за голову. Я выбегала на берег, прижимая к груди одежду. Я замоталась, и бежала по дороге, и когда обернулась, чтобы посмотреть, не бежит ли он за мной, он стоял в воде по пояс, а по его лицу на белую рубашку текли струйки крови. Ну ничего, если истечешь там весь, никто не расстроится, гад ты этакий.
