"Слишком часто я исцеляла и воскрешала", — с горечью подумала она. — "На этом, в общем-то, и строился их расчет".
И то, что подобный расчет имелся, пугало еще сильнее.
Слишком хорошо враги оказались подготовлены. Слишком много у них было артефактов, о которых тем не полагалось даже знать. Слишком хорошо они использовали привычки Древних.
И, определенно, план, разработанный недругами, был чересчур сложным для простой интриги. Пускай Орелии с Рэмирусом и удалось нарушить его, но как знать, возможно, это уже не имеет особого значения?
— Долго ли нам добираться до вашего полевого лагеря? — уточнила она.
— Около дня, о Ступившая на Путь Вечности.
— Хорошо. Не расслабляйся, враги могут попытаться напасть на нас.
Пришка серьезно кивнула и похлопала себя по поясу, на котором висел пистолет.
— Всегда было интересно, насколько толста шкура у дракона, — улыбнулась она.
— Поверь, куда толще, чем кажется, — не разделила ее оптимизма Орелия. — Не уверена, что даже я смогу пробить ее с первого раза.
"Тем более, в таком состоянии".
— Вас поняла, о Ступившая на Путь Вечности, — без каких-либо эмоций ответила воительница.
— Хорошо, — Орелия прикрыла глаза — механическое тело обладало металлическими веками. — Все-таки, хорошо, что Катержина оставила тебя охранять северные рубежи герцогства.
"Оракул мудра, хоть и самая младшая из нас. Она понимает, что Кайсе нельзя доверять, и это правильно. Пока Корвус громит Дилирис, Кайса выжидает. Если подумать, то это глупо — Корвусу было бы сложнее воевать на два фронта. Значит, ее цель — втянуть в войну Лория. Следовательно, пока что ничего не кончено, а Кэлиста — точно такая же разменная монета, как и королева изначальных. Ее подвесили на ниточках и заставлют плясать танец, которого ветророжденная не понимает. Как и я".
Она тряхнула головой.
Когда не знаешь, что делать и нет возможности остановиться, выход один — броситься вперед, в сражение, а там уж будет видно.
"Жди нас Корвус, скоро мы прибудем".
* * *
Страх. Отчаяние. Обида.
Таривас вздохнул. В последние дни именно эти чувства шли со стороны матери. Причина подобного лежала на поверхности: катастрофа, повлекшая за собой потерю едва ли не половины страны, молчание Лория, на быструю помощь которого королева рассчитывала, и, конечно, пренебрежение Кайсы.
За прошедшие недели не один и не два посланца отправлялись на север с письмами, полными угроз, напоминаний и посулов. Их все объединяло одно: мольба о помощи. Кайса, которая согласно договоренностям, должна была ударить по герцогству Тиерланд — союзнику Волукрима, охраняющему его западную границу, как только армия Вороньего Короля вступит на земли Дилириса.
Время шло, одно поражение следовало за другим… И ничего не менялось. Кайса хранила каменное молчание и никто: ни Таривас, ни Эварис, ни даже сладкоречивый Амандус, не могли внятно объяснить столь странное поведение северянки.
Впрочем, любовник королевы все-таки пытался как-то утешить свою госпожу, но даже у него получалось не слишком хорошо — не очень удобно успокаивать людей, когда большую часть времени приходится вместе с армией играть в кошки-мышки с волукримцами.
Честно говоря, именно это и выводило Тариваса из себя больше всего. Ученик Корвуса, противостоящий им сейчас, великолепно ориентировался на местности и не позволял навязать себе большое полевое сражение, в котором у вороноголовых, однозначно, не было ни единого шанса. Вместо этого он, рассылая сотни небольших отрядов, жалил исподтишка, жег обозы, отлавливал небольшие группы, идущие на соединение с основной армией, перехватывал гонцов.
В результате сложилась отвратительнейшая ситуация: столица оказалась в осаде, а королевская армия не могла выделить ни единого полка для помощи, потому как в этом случае превосходство над силами Паллидия становилось не столь уж и очевидным.
Более того, чтобы восстановиться после поражения на Мариевых полях, требовалось время и какая-никакая, но передышка. Корвус явно не собирался предоставлять им ни первого, ни второго. То, что он стремился во что бы то ни стало захватить Сентий, было понятно и объяснимо: Древний желал усадить на трон своего марионеточного короля.
"Дядя, как же ты мог?" — в очередной раз сокрушенно думал юноша и вновь прислушался к эмоциям матери. — "Радость? Это что-то новое?"
Он поднялся из-за стола, за которым бессмысленно сидел с самого утра, и сделал несколько неловких шагов по направлению к двери. Перемещаться в полной темноте Таривас пока что не научился.
Принц услышал торопливые шаги и скрип петель.
— Сынок! — мать влетела внутрь подобно комете.
Ее эмоции обрушились на Тариваса, оглушая и ошеломляя. Кэлиста буквально светилась от распиравшей ее радости.
— Да, матушка?
— Я получила ответ от Лория! — воскликнула она радостно.
— И какой же он? — Таривас подался вперед, жалея, что не может увидеть послание.
— Ультиматум Корвусу. Если тот до конца месяца не отведет армию с земли Дилириса, Аэтернум объявит ему войну!
— Стало быть, нам нужно лишь продержаться? — с облегчением проговорил принц.
— Вы не продержитесь, — раздался вдруг из-за спины спокойный ровный голос.
Таривас, выхватывая меч, обернулся, а мать, отстранив его в сторону, заслонила сына собой.
— Кто ты такая? — процедила она.
"Такая?" — Таривас нахмурился. Никаких эмоций не ощущалось со стороны, откуда слышался голос. Лишь ровное дыхание. — "Она не женщина?"
— Мое имя Питиа, — все столь же спокойно проговорила незнакомка, — и я являюсь посланницей ее величества Кайсы. Она передает свои извинения за то, что до сих пор не начала боевых действий против Вороньего Короля.
— Мне плевать на ее слова! — зло процедила Кэлиста.
Да, голос ее излучал злость, но чувства говорили о страхе.
"Чего мать боится? Кто эта женщина?"
— Не знала, что у нее на побегушках — оракул, — продолжила королева. — Я думала, что кроме Катержины вас в Интерсисе больше нет.
— Все так думают, это удобно, — без каких бы то ни было эмоций ответила Питиа.
"Оракул? Быть не может!"
То, что Кайсе служила ясновидящая, объясняло многое: и ее поразительную осведомленность, и умение подгадывать момент, и талант в выборе исполнителей. Непонятно только, как же она смогла заполучить в свои руки такое дарование.
"Об этом подумаем на досуге. Что она имела в виду, говоря о том, что мы не продержимся?"
Таривас озвучил свой вопрос вслух.
— Все очень просто. Город пал.
У Тариваса отвисла челюсть.
— Как? — выдавил он из себя. — Когда?
— Позавчера.
— Но это невозможно! — взвизгнула Кэлиста. — Там четыре ряда стен, плюс дворец, восемь тысяч стражей и еще полторы тысячи дворцовой гвардии!
— Большая часть стражи переметнулась на сторону вашего брата, они смогли с наскока занять три ряда стен. Четвертые же… Там все было сложно.
— Ты так говоришь, будто все видела сама, — с подозрением спросил Таривас.
— Так и есть.
— Но ты же…
— Незрячая? — равнодушным тоном подсказала девушка. — Это на что-то влияет?
— Допустим, что нет, — тяжело вздохнув, сказал Таривас. — Что с четвертой стеной и дворцом?
Слепая кивнула.
— Я расскажу, если вы желаете.
— Желаю.
— Хорошо, слушайте…
* * *
Рыцари быстро пришли в себя, и первый из них замахнулся на Изегрима мечом. Тот ленивым плавным движением перехватил руку с оружием и сдавил ее.
Послышался вопль, и конечность повисла плетью. Лариэс увидел смятый металл и дырки в том месте, где пальцы пронзили его.
— Слабый, — тихо, но отчетливо проговорил Изегрим и ударил левой рукой.
